— С точки зрения тех, кого бросили — вне всякого сомнения. С точки зрения их самих… да нет, конечно. Это же их собственная жизнь, в которой совсем не хочется иметь рядом чужую, сломанную. — Верно, — кивнул Ит. — Подозреваю, что тут может быть что-то подобное. Ты не допускаешь, например, мысли, что его могли поставить перед выбором: Джессика или мы, например? — Ммм… не думаю, — покачал головой Скрипач. — Мотыльки не говорили о подобном. — Они могут не знать всего, — возразил Ит. — Джессику я привел, как пример. Выбор может быть гораздо более страшным. И причина заключается именно в нём. — Не знаю, — покачал головой Скрипач. — В общем, ребята, вот чего. Нам надо поговорить выборочно еще с несколькими людьми, ну и не людьми, которым вы стопроцентно доверяете. Идите в народ, кого найдете, тащите сюда. — Я останусь, — заявил Таенн. — Знаю я наш народ. А у меня режим, я еще не долечился. * * * В процессе общения с вновь приходящими в беседку выяснилось немало интересного. Про пертурбации с парой Феликс/Мальчик знали, оказывается, многие, и у каждого на этот счет имелась своя версия. От «кто-то шутит», до «аренды тел, тот старый греван хорошо устроился». Однако большого значения этим странностям никто толком не придавал. Ну да, странно. Ну да, непонятно. Но нам-то что с того? Мало ли может существовать на Берегу подобных казусов? Эта парочка всегда была странной, отличной от остальных людей, но ведь они никому не вредили и не мешали, наоборот, были порой даже забавными. Особенно когда эти тела занимали Сихес. Да и сейчас они тоже хороши. И умильный пёс, умный и доброжелательный, и немного рассеянный старый человек в мятой шляпе, который на самом деле рауф, хотя о каком «на самом деле» вообще может идти речь? Ит слушал, и поражался в который уж раз бесконечной, и какой-то едва ли не детской наивности Контролирующих, их абсолютному нежеланию видеть нечто плохое, их обиде и непониманию, когда это самое плохое вдруг появляется на их пути. Неужели и сами они, пусть и в прошлой инкарнации, являли собой нечто подобное? Да, к сожалению, да. Тот же Пятый, оправдывавший избивавших его надсмотрщиков. Тот же Лин, так и не сумевший полностью признать вину Айкис, и не веривший долгое время в то, что те, кто относились к ним двоим мало-мальски хорошо, были, оказывается, способны на чудовищные, невероятные гадости… Да и его недавнее высказывание о предательстве, оно тоже прекрасно укладывалось в эту схему, чудовищную схему, убийственную схему, в схему, которая губительна для того, кто не защищен, и не способен даже осознать необходимость защиты. Официальная служба никогда не позволяет Контролирующим во время отпусков оставаться в одиночестве. Никогда. Вообще никогда. За парой Сэфес во время отпуска, буде вздумается этой паре Сэфес прогуляться куда-то дальше, чем мир приписки, обязательно будет следовать группа в следующем составе: две десятка агентов высокого ранга, четверо медиков высшего класса, отряд боевиков, и группа координации с аналитиком-дипломатом во главе. И это минимум, бывали случаи, что группы ставили и большего размера. В зависимости от условий мира, в который отправляются на прогулку эти существа, напрочь лишенные эгоизма, и обремененные той невероятной этической моделью, которая и делает Контроль — Контролем. Если так можно выразиться, это то самое незабвенное «непротивление злу насилием», только преумноженное в разы и экстраполированное на всё окружающее пространство… — В общем, мы в ближайшем обозримом будущем прилетим снова, — говорил Скрипач. — Ребята, нам нужна только информация. Максимально. Договорились? Никаких прямых вопросов Феликсу, если появится, не задавайте, никакой осведомленности о чем-то не проявляйте. Но если будет возможность понаблюдать, то мы очень просим это сделать. — Верно, — поддержал Ит. — И… очень надеюсь, что твои слова, Гар, про билет, окажутся в результате правдой. Потому что то, что мы видим, оно как нож в сердце, причем по самую рукоятку. Мы очень постараемся выбраться. Правда. Всё, что от нас зависит, сделаем. — У той девушки, Айрин, это получилось, — справедливо заметил кто-то. — Странные дела творятся на Берегу. У нее получилось, и у вас получится. — Спасибо, — улыбнулся Скрипач. — Спасибо вам, ребята. — За что? — удивился Гар. — За то, что вы в нас верите. Вы не представляете, насколько это важно — чувствовать, что в тебя кто-то верит. Это дает силы на многое. Порой даже на то, что кажется невозможным, — объяснил Скрипач. — Вы завтра куда? — поинтересовался Орес. — Сперва в лабиринт, а дальше? — Заправиться, потом… — Ит задумался. — Пока не решили, если честно. По идее, нам надо к себе. Но есть еще кое-какие намётки. В общем, будем думать, и по ходу дела определимся. А, у нас еще вопрос, — спохватился он. — У вас свободной комнаты не найдется где-нибудь неподалеку от Таенна? Очень выспаться хочется. — Запросто найдем, — успокоил Орес. — Ну что, народ, расходимся? Боевое задание все поняли? — Поняли, поняли, — зазвучали отовсюду веселые голоса. — Поиграем в шпионов. Или как это правильно называется? — Скорее уж в детективов или в сыщиков, — уточнил Ит. — И, к слову, почему вы не ведете календари? — А на фига? — удивился Орес. — А это очень интересно, — заметил Скрипач. — Нет, я имею в виду — на фига дневники, когда у нас есть куча датированных записей, — Орес пожал плечами. — Так что если надо чего-то найти, наша передающая станция и её архив к вашим услугам. Обращайтесь. …информировать вас о процессах никто, разумеется, не обязан. Но, чтобы вам было спокойнее, все же напишу. Он говорил, что вышли на завершающую стадию, и проект подходит к логическому завершению. Думаю, для вас это хорошая новость, Иникус, потому что вам, как мне кажется, уже очень надоело сидеть в этом заштатном мире, находясь в полном неведении, и заниматься исключительно административной работой и наблюдением. Иникус, неофициальным порядком, конфиденциально, ответьте мне, пожалуйста, на один вопрос. Как вы сами, именно вы сами, можете охарактеризовать состояние А0 и А1 на данный момент? Да, в отчетках есть всё, но мне интересно другое, а именно — какое впечатление они производят на вас, чувствуете ли вы что-то иррациональное, и в чем оно проявляется, если проявляется вообще? Надеюсь, ваш ответ сумеет развеять мои последние сомнения, о которых, разумеется, никому знать не обязательно, как вы догадываетесь. (из письма второго заместителя руководителя проекта «Азимут») Глава 13 (часть 1) 13 Звезды в лабиринте Вылетели ранним пасмурным утром, сперва даже немного испугались, что пойдет дождь, но стрелки погодников обоих самолетов замерли на отметке «неясно», и сдвигаться, кажется, никуда не собирались. — А эта хрень вообще работает? — спросил Таенн, который в этот раз решил лететь с Итом, видимо, для разнообразия. — Стрелка не двигается. — Потому что пасмурно, — объяснил Ит. — Просто пасмурно. — Но может быть дождь, — полуутвердительно произнес Таенн. — Может. Или не может. Сам же видишь, этот барометр-переросток завис наглухо, — Ит щелкнул ногтем по стеклу, стрелка вздрогнула, но положения не изменила. — В общем, неизвестность, — подытожил Таенн. — Верно, — согласился Ит. — Именно так и есть. Немного странно… — Что именно? — То, что он завис, — пояснил Ит. — Обычно они так себя не ведут. Стрелка движется куда-то, пусть и медленно. Рыжий, — позвал он, — что у тебя с погодником? Подвижки есть? — Не-а, — отозвался Скрипач по связи. — Словно клеем залили. Так, кто первый выруливает? — Давай ты, — предложил Ит. — На высоту уже над морем выйдем, думаю, маршрут короткий… Лететь решили втроем, тем более что о посещении Шелкового лабиринта договаривался Таенн, и его присутствие потому было необходимо. О «пафосной» части Берега они уже были наслышаны от Эри, равно как и о самом лабиринте, но одно дело — слушать рассказы, а другое — попробовать это всё на себе. Ит поневоле задумался, пытаясь понять, что же такое он чувствует? Кажется, больше всего похоже на смутное беспокойство, или на какую-то тревогу, причин для которой, при здравом рассуждении, просто не должно быть. Таенн сто раз говорил, что дело это тривиальное и обычное; Оливия говорила, что бывала в лабиринтах не один раз, Эри проходила этот лабиринт, и получила в нем формулу мостов, Орес и Гар тоже там неоднократно бывали… но всё равно, необъяснимое беспокойство всё никак не оставляло. Над морем сейчас ощущался ветер, правда, не сильный. Ветер этот гнал стаи облаков по направлению к берегу, и курс приходилось корректировать, машины сносило. Стрелки погодников упорно стояли в одном положении, и двигаться не собирались. — Рыжий, как настроение? — спросит Ит. — Муторно, — признался Скрипач. — Почему-то муторно. Не по себе. — Вот мне тоже, — Ит вздохнул. — Может, мы зря в это ввязались? — Парни, да вы что? — удивился Таенн. — Во что там ввязываться? — А черт знает, — отозвался Скрипач. — Эри говорила, например, что попытка сложить слова на самом деле только одна. Что двери могут не открыться. Говорила о потерянном дне, который невозможно вернуть. Таенн, на самом деле всё нормально, мы не отказываемся. Просто не по себе, понимаешь? — Это страх, — уверенно сказал Таенн. — Лабиринты предсказывают. Предсказание может оказаться неприятным, но обычно оно либо полезное, либо нейтральное. Понятно, что вероятность неприятного слегка пугает. Но вы почему-то не хотите этот страх признать, ведь так? Ит задумался. Качнул руль, возвращая машину на курс — Грея опять стало сносить в сторону береговой линии. — Возможно, — согласился он. — Вполне возможно. Скажем так — страх неопределенности. На счет предположения о природе лабиринтов мы помним, теория интересная, но совсем не факт, что она является верной, это раз, и два — опять же не факт, что нас не ожидает какой-то сюрприз… учитывая наши обстоятельства. Кстати, как думаешь, Ри там бывал? — Уверен, что бывал. И не один раз, — Таенн на секунду задумался. — Сдается мне, он, когда вас грохнуть в море собирался, как раз оттуда и летел. Вот только Тоц не скажет, к сожалению. — Это уже без разницы, — заметил Скрипач. — Ит, куда тебя опять волочёт, а? Ты курс держать будешь, или рыбу заворачивать?! Держи ровнее! * * * В этом поселении пристань имелась, и еще какая! С огромным удивлением они заметили в ее дальней части несколько мачт, явно принадлежащих высокого класса яхтам, и, посадив машины, поняли, что не ошиблись. Да, действительно, роскошные лодки, с каютами, трапами для купания, начищенные и надраенные до зеркального блеска. — Тут и под парусом ходят? — удивился Скрипач, разглядывая лодки. — Эри про это не говорила… — Ходят, но только вдоль береговой линии, в пределах видимости, — пояснил Таенн. — Море не пропускает дальше второй «беты», заворачивает. Интересно, кстати. Такое ощущение, что ветер… как бы сказать… меняется ветер, даже при прямых курсах, и лодку тащит обратно. Но в каботажные рейсы они ходят. Хотя обычно утром выйдут, поразвлекаются, а вечером домой. Про то, чтобы кто-то в море ночевал, я не слышал. — Всё равно, интересно. Так, что мы делаем? Подводим поближе, и на якоря? — деловито спросил Скрипач. — Подводите к пирсу, вон уже кто-то на лодке вышел. Пришвартуют сейчас. …Может быть, кому-то это место и нравилось, но Иту и Скрипачу оно показалось излишне прилизанным и каким-то искусственным. Вдоль ровной, словно ею никогда не пользуются, дороги тянулись газоны с коротко подстриженной травой; дома с идеальными фасадами, чистыми, как будто вымытыми, стояли в окружении идеальной же растительности; заборов вокруг домов практически не имелось, лишь иногда встречались столбики с надписями, но не более того. И почему-то окружающее пространство словно давило, угнетало, заставляло невольно ускорять шаг, чтобы побыстрее уйти прочь. В Золотой бухте ощущался простор, воздух; при любой погоде и в любой компании находиться там было приятно, а тут… что-то не то, как-то слишком всё вокруг правильно, как-то слишком неестественно, слишком…