Значит, сеть, которую они вчера начали вычислять. Да, да, именно что только начали. Потому что только вчера удалось увязать воедино множество событий, вроде бы незначительных, вроде бы случайных. «Случайностей не бывает». Закон Линца. Прямо как в молодости. Ит усмехнулся. Это кем надо быть, чтобы попасть на тот свет, и вляпаться в самую настоящую отработку. Вот же угораздило! Кажется, мы с рыжим неисправимы. — Чего молчишь? — спросил по связи Скрипач. — Думаю, — откликнулся Ит. — Ладно, думай. Как вторая до половины догорит, поворачиваем. — Понял. Вы поосторожнее там. — А чего нам сделается. …Так что же, если серьезно и в сухом остатке, у нас получается? Первое. Нас отслеживали не только там, в реальности. Красиво, кстати, отследили, и взяли грамотно — с гарантией. Такая туча кораблей, невероятно просто. Встреча выше всех похвал. Почему с такой перестраховкой? Да потому что знали, с кем имеют дело. Ну, разумеется, знали; мало того, у официальной полно наших считок, кусков нашей памяти… да и не нашей тоже. Есть слабая надежда, что Саб и Эри все-таки сумели уйти. Призрачная такая надежда. Один шанс на миллион, если учесть количество ловцов. Кто такая Эри — конечно, уже давно вычислили, и знают. Собственно, одного нашего панического бегства с Сода, когда ее, по сути дела, выкрали, было довольно, чтобы понять, что дело нечисто. Значит, знают. Ушли мы тогда красиво, надо признать. Еще и парк этот чертов в пойме подчистую разнесли… но не суть важно. Важно тут другое. Когда мы вывезли Эри с Сода, пусть и в мертвом виде, мы не просто «позвонили у двери», мы вошли в эту самую дверь, и врезали хозяину дома по башке. А именно — мы признали факт того, что встретились с неким явлением, которое нас испугало, и заставило действовать едва ли не панически быстро. Значит, пока мы метались от мира к миру с ее телом, в надежде найти помощь — нас уже начали ловить. Или, точнее, искать. А вот дальше не очень понятно — потому что, получается, все это время мы, как известно, проходили мост за мостом, стремясь к цели, которую даже сейчас не осознаем окончательно. Потому что цель ставила Эри, она же Айрин, она же — некое связующее всё и вся звено. Нулевая точка в формуле фрактала. Так, значит, кто-то вычислил еще и мосты, которые способна выстраивать, как мы думали, только Эри? Вычислил, и пошел следом за нами — сперва на Мелтин, потом на Node, потом во времена, когда Терра-ноль называлась просто Земля, потом — туда, куда привел последний мост… Стоп, тут же осадил себя Ит. Вычислил. Да. Но пройти не смог. Именно поэтому нас и не ловили в тех фрагментах фрактала (а мы уже признали, как данность, то, что именно фрактал мы это всё время и проходили), которые были недоступны. Они, эти кто-то, могли вычислить точки, в которых мы были, и векторы движения — как раз они-то и есть мосты — но воспользоваться построением не сумели, оно для них так и осталось теорией. Именно поэтому нас и ловили там, где могли поймать — а это означает, что последний мост Эри привел нас на выбранную точку, в одном шаге от достижения задачи, и в этой точке нас как раз и ждали. «А теперь подумай сам, кто способен производить подобные исчисления, и, в принципе, способен воспринять такую теорию не как набор разрозненных факторов, а как данность, — произнес бесстрастный голос в голове у Ита. — Ты ведь знаешь. Знаешь, и боишься ответа. До дрожи боишься, до одури. Боишься, потому что понимаешь: признай ты сейчас очевидное, и твой мир изменится раз и навсегда, бесповоротно и окончательно, потому что в этом мире есть столпы, есть нечто незыблемое, и сейчас это незыблемое рассыпается, как песочный замок. Умом ты понимаешь, что это он, и что Таенн прав, и что все так, как он говорил. Умом — понимаешь. А сердцем — не хочешь. Ни понять, ни принять. Потому что тебя до этого момента никогда не предавали те, кого ты считал близкими». Всё бывало в жизни, вообще всё, что верно, то верно. Но не это. Да, конечно, тот поступок Джесс, видимо, был первой ласточкой того, что происходит сейчас, но… Ее вполне можно оправдать. Тяжело ранен муж, отец ее ребенка, горячо любимый и обожаемый. Тяжело ранен друг, старинный, проверенный; друг, который ни один и ни два раза помогал и спасал. Помощь высокого уровня могут оказать только одному, второй остается умирать на попечении тюремной больницы.[1] Кого выберет любящая женщина? Ответ очевиден. Конечно, Джессика выбрала любимого мужа, но… но. Это «но» царапало, как засевшая в ране заноза. Потому что она не просто выбрала. Она — Ит, разумеется, знал об этом только со слов жены — даже вопросов о том, что происходит с ним, Итом, не задавала, и лишь вежливо кивала, когда Берта пыталась ей что-то объяснить. Берта, Кир, Скрипач, Фэб — вся мобильная часть их семьи моталась в госпиталь, навещала, проведывала. А сама Джессика, разумеется, ни разу не приехала в те же «Поля», где пытались лечить Ита. Ромка, сын Джессики, и тот проявил больше участия и интереса, чем она сама. Да, пару раз Джесс за компанию заезжала к ним, в полуразрушенную квартиру, и даже вынесла несколько мешков с мусором, но потом переехала в другое место, и приходить перестала. Ладно, это дела прошлые, но та ситуация, она нет-нет, да возникала почему-то в памяти. Тридцать с лишним лет прошло, прикинул Ит, а всё равно, сидел где-то в глубине этот ржавый гвоздь, эта заноза. И вот опять вылез, черт бы его побрал. Ладно. Будем продолжать разрабатывать ситуацию дальше. И держать ухо востро. — Ты там заснул? — раздраженно спросил по связи Скрипач. — Поворот! Готовься, сейчас Сирин скажет… …вы описываете несколько более чем интересных моментов. Аналитический отдел сейчас работает с ними. Он в ярости, но, разумеется, причина этой ярости мне неизвестна. По всей видимости, там происходит что-то, что тормозит программу. Знаете, Иникус, откровенно говоря, я догадываюсь, чем Он занят в «Обратной стороне», но рассказать вам об этом не имею права. Даже приватно. Могу лишь сказать, что ярость Его связана с тем, что часть расчетов, безусловно верных, сейчас замедлилась из-за каких-то внутренних факторов, внутри системы. А Он торопится. И замедление Его раздражает. Теперь отвечу, пожалуй, на заданный вами вопрос. Я долго думал, почему Он позволил тогда отпустить корабль и пассажиров. Догадался лишь позже — эта машина одна из трех, построенных по его проекту. Он невероятно прозорлив, я поражен в очередной раз Его умом и прагматичностью. Разумеется, Он может в любой момент определить местоположение машин, которые построил сам, поэтому никакой проблемы в том, что корабль ушел, нет. Мало того, уже рассчитана последняя точка, финал маршрута. Иникус, ответьте мне на один вопрос. У Д.П. были в багаже боксы-крионики? И если да, то сколько? Учтите, этот вопрос исключительно личный, поэтому в официальном ответе упоминания о нем быть не должно. (из письма второго заместителя руководителя проекта «Азимут») [1] Эти события описаны в книге «Дар», последнем томе трилогии «Горькие травы». В данном абзаце все пересказано предельно подробно, поэтому книгу читать не обязательно. Но если станет интересно — то вполне можно. Тем более что «Дар» — на редкость позитивная книга, пусть и с темным началом. Глава 9 (часть 1) 9 Пушистые звезды — То есть нам вон туда? — Скрипач показал на верхушку длинной лестницы. — Со всем барахлом? Сирин, это заговор? Скажи, честно, это правда ведь заговор? Причем против нас с ним вот? — он ткнул пальцем в Ита. — Или это такой местный прикол? Я начну заказывать у трансфигураторов детали, и соберу вертолет. Правда, соберу. Вот увидишь. Потому что я уже больше не могу без вертолета!!! Оливия слушала его, молча, склонив голову к плечу. Молчание ее было выразительнее всяких слов. Дослушав, она подхватила одну их четырех плетеных корзин, одну из шести баклаг с пивом, и направилась к лестнице. — Иди, отбирай, — посоветовал Ит. — Иди, говорю, а то потом до ночи дуться будет. — Ой, не могу… — простонал Скрипач, и двинулся следом за девушкой. Остановил ее у подножья лестницы, отобрал баклагу и корзину, и принялся что-то втолковывать. Оливия дернула плечом, и принялась подниматься, а Скрипач вернулся к Иту. — Ладно, дотащим, — проворчал он. — Но я зол. Я очень зол! Причину его злости было несложно понять: лестница действительно очень крутая, узкая, и длинная, поднималась к площадке на вершине внушительной высоты склона, да и ступеньки её оказались сильно вытертыми, скользкими. Старая лестница. В Золотой бухте подобная имелась только одна, она шла к дороге. Остальные выглядели поновее. Разумеется, поднять весь груз за один прием получалось нереально, и они порядком запарились, перетаскивая вещи поэтапно. Сперва подняли на площадку баклаги, потом принялись за корзины. Оливия все еще сердилась, она сидела на верхней площадке, на большом, разогретом солнцем камне, и делала вид, что наблюдает за ящерицами, снующими туда-сюда между кустиками пожелтевшей от солнца травы. — Всё, — резюмировал Скрипач, поставив перед Оливией последнюю корзину. — И не дуйся, пожалуйста. Мы уже исправились. Оливия сделала строгое лицо, но потом не выдержала, и усмехнулась. — Ну и молодцы. Ладно, берите сейчас часть, чего полегче, и пошли. Тут рядом совсем. До «рядом совсем» пришлось идти минут десять, петляя между здоровенным камнями и можжевельником по едва различимой тропе. Тишина, тепло, прогретый неподвижный воздух. — Странно, — сказал вдруг Ит. — Что странно? — не поняла Оливия. — Птиц не слышно, — Ит нахмурился. — В бухте обычно обязательно что-то чирикает в кустах, а здесь тихо. — Да, действительно, — кажется, Оливия удивилась. — Тут всегда так. Я как-то и не задумывалась об этом. — А зря, — поддел ее Скрипач. — Иной раз это бывает полезно. — Да ладно тебе, — отмахнулась Оливия. — О, пришли. Повернув за очередной валун, они обнаружили, что тропинка привела их на крошечную, метров десять в диаметре, мощеную площадку, которую Оливия до этого назвала гордым словом «площадь». Неподалеку от «площади» стояли два дома, больше всего напоминавшие незабвенные дачные курятники, только каменные. Один побольше, один поменьше. Архитектура, мягко говоря, без изысков, всё предельно просто. Грубые стены, двускатные крыши, маленькие окна. Словно… словно жилье это никто и не собирался украшать, словно оно было чем-то вроде времянки, в которой жители не планировали задерживаться надолго. — Убого как-то, — резюмировал общее впечатление Скрипач. — Они покрасивее сделать не могли, что ли? — Наверное, не хотят, — пожала плечами Оливия. — Может, им и не нужно. — А где эти самые они, кстати? — Ит оглянулся. — Тут, кажется, и нет никого. — Гуляют, видимо, — Оливия тоже огляделась. — Они часто гуляют. Придут, куда денутся. — Еще бы они не гуляли, была бы охота в этих сараях сидеть, — проворчал Скрипач. — Ну что, пошли в общий дом, хоть корзинки и пиво куда-то поставим. * * * В общей комнате, на поверку оказавшейся такой же простецкой, как и оба дома, и в которой не было ровным счетом ничего интересного, прождали больше получаса, но никто так и не пришел. Поэтому решили пойти поискать. Снова вышли на площадь, осмотрелись. — В какой стороне ищем? — деловито поинтересовался Скрипач. — Пошли вверх, — подумав секунду, сказала Оливия. — Тут всего две тропы, одна вдоль берега, другая — к дороге. Ну, они так говорили, я сама не ходила. — Опять вверх, — вздохнул Ит. — Ну сколько можно сегодня всё время вверх… Он не договорил, потому что невдалеке послышались чьи-то голоса, и между камней мелькнула и тут же пропала тонкая фигурка. — Вот они! — обрадовалась Оливия. — Отлично, идти никуда не придется. Между тем люди, которые спускались сейчас по верхней тропе, вышли на площадь, и, заметив пришельцев, разом остановились. — Сирин, привет! — радостно крикнул кто-то. — А кто это с тобой… В этот момент Ит вдруг почувствовал, что земля стремительно уходит, да нет, просто-таки улетает у него из-под ног. Скрипач, по всей видимости, ощутил то же самое, потому что незаметно дернул Ита за рукав. Не узнать — было невозможно. Они изменились, все изменились, причем невероятно изменились; они были почти нормального роста, и выглядели практически как настоящие люди, вот только… — Ит? Рыжий? — растерянно произнес Тринадцатый. Сделал шаг вперед. — Ничего себе, вот так встреча! А вы тоже в программе, что ли? …Ускоренный, срочно ускоренный, чтобы успеть обменяться взглядами, не более. Вопрос — вывод — план действий. Ясно, понял, работаем… — Ну, вроде того, — усмехнулся Скрипач. — А вы чего-то подросли, мелкие. Ит стоял, и тоже улыбался, пусть и несколько натянуто. Ничего, сейчас мы это поправим. Главное — не дать заговорить Оливии. Точнее, заговорить-то она так и так заговорит, главное, чтобы не успела ляпнуть лишнего. Ит еще раз улыбнулся и коротко глянул на Скрипача, быстро указав глазами на Оливию. Тот на секунду прикрыл глаза — понял.