— Штальхельм! — заявила Ольга, когда возбужденные Ильин и Рябко погружали находку в спиртовой раствор для консервации от ржавчины. — Чего? — Рябко скривился. — Оль, закругляйся с изучением сленга дайверов. Такие словечки даже мы не слышали никогда. — Да нет же. Штальхельм, говорю… — Я серьезно, заканчивай. — …Так называлась пехотная каска солдат третьего рейха, — терпеливо объяснила Ольга, пожирая глазами находку. — Та самая, знаменитая, характерной такой формы. Это же она, сами смотрите! А штальхельм был один из символов армии Вермахта. Ну, наравне со свастикой и мессершмиттом, конечно… Подумать только, эта штука больше 70 лет на дне пролежала. Уму непостижимо! — Круто, — согласился Ильин. А потом посмотрел на Рябко. — Только магнитометр-то зашкаливал. Там что-то крупное. То есть, там есть что-то еще, не только каска. Ты со мной? В следующее погружение они пошли вдвоем, оставив Ольгу в одиночестве на «Бланко». Жестами Ильин указал, где обнаружил нацистскую каску. Вдвоем они направились туда и продолжили поиски, медленно кружась вокруг маркера и обследуя металлоискателями ложбины между скалами и валунами. А потом до слуха Ильина донесся характерный звук, похожий на глухой удар по наполненной металлической бочке. Он обернулся, ища глазами Рябко. Тот бултыхался в трех-четырех метрах от него, беспорядочно дергая руками и ногами и поднимая облако засевшего между камней ила. Перехватив взгляд напарника, Ильин опешил: даже очки и толща мутноватой воды не могли скрыть его круглых от ужаса глаз. Активно работая ластами, Ильин заспешил к Рябко. Тот барахтался, безуспешно пытаясь вернуть себе самообладание, в метре от длинного каплеобразного валуна, обезображенного налипшими, как коровья лепешка, наростами из водорослей и беспозвоночных. Лишь оказавшись рядом с Рябко, Ильин вдруг онемел от озарения. Это была не скала. Перед ним, завалившись на бок, лежала старая, обезображенная многолетними наростами и ржавчиной, лодка. Это был металлический катер длиной в 5–6 метров. Он застрял между двумя валунами и со стороны, маскируясь под естественный ландшафт дна, ничем не выделялся на общем фоне. Рябко уже успокоился. Прочистив маску от воды, он махнул Ильину, привлекая его внимание, и ткнул пальцем куда-то за лодку. Поравнявшись с напарником, Ильин наконец увидел то, что привело Рябко в ужас. Из-под левого борта лодки, упирающегося в неровное покрытое камнями дно, высовывался наполовину придавленный тяжестью потонувшего судна скелет в черном гидрокостюме. Безобразный облепленный наростами череп в круглой водолазной маске смотрел черными впадинами того, что раньше было глазами, прямо на Ильина. Часть 3 Глава первая Ильин чувствовал, как его переполняет священный трепет перед находкой. Еще никогда он не натыкался на останки людей — а уж тем более людей, погибших, очевидно, целую вечность назад. Ильин переглянулся с Рябко и осторожно взмахнул ластами, приближаясь к придавленному лодкой скелету. Металлоискатель в руке взвыл и запищал так оглушительно, что Ильин вздрогнул и инстинктивно шарахнулся назад. Мысленно выругавшись, он отключил устройство. Стараясь унять бешеный стук сердца и сосредотачиваясь на дыхании — непрерывном, спокойном и глубоком — Ильин вернулся к скелету. Тот был разрушен настолько, что, казалось, он готов был развалиться — и обязательно развалился бы — от малейшего прикосновения. Море сделало свое дело: останки скелета удерживал лишь гидрокостюм. Круглая водолазная маска закрывала черные пустые глазницы и съеденный морской живностью нос. Гидрокостюм, когда-то облегающий утопленника, теперь висел тряпкой на костях. Местами облачение было разорвано, обнажая почерневшие и заросшие вездесущими микроорганизмами кости, на которых они устроили собственную уютную экосистему. Ничего из мягких тканей не сохранилось, все было уничтожено рыбами еще много лет назад. За спиной скелета виднелся квадратной формы кислородный баллон неопределенного цвета. Трубка вела к мундштуку с загубником, который сейчас покоился на груди мертвеца — его рот, когда-то сжимавший регулятор, давным-давно исчез, сгнив и отдав плоть на корм рыбам. Даже нижняя челюсть наполовину отвалилась, из-за чего скелет выглядел еще более жутко. Казалось, что он прямо сейчас кричал что-то своим отсутствующим ртом. Левая рука скелета, как и низ живота и ноги, были придавлены бортом катера. Правая покоилась перпендикулярно телу. Кисть отсутствовала: конечность скелета заканчивалась лишь черным, как и весь гидрокостюм, эластичным манжетом. Вглядевшись, Ильин увидел в полуметре от руки скелета странный, не похожий ни на что из виденного ранее, предмет. Узкий, цилиндрической формы, шест, смахивающий чем-то на бейсбольную биту, но с утолщением не на конце, а в середине. Зато на наконечнике шеста был странной формы острый шип. Ильин услышал легкий гулкий удар по металлу. Это был Рябко, привлекавший его внимание. Напарник парил около носа старого ржавого катера, ставшего последним пристанищем и подводной могилой неизвестного ныряльщика в черном. Взмахнув ластами, Ильин приблизился к Рябко. Тот тыкал пальцами в борт суденышка. Выше ватерлинии даже сейчас, спустя неизвестно сколько лет, отчетливо просматривались дыры от пуль крупного калибра. Кивнув, Ильин направился к опрокинутой на бок квадратной рубке. Стекло лобовой стенки отсутствовало, лишь по краям торчали острые коричневые осколки. Потянувшись к поясу, ухватил фонарик. Луч света прорезал темноту рубки и осветил обезображенное наростами содержимое помещения. Перепуганная ярким светом, из глубины рубки шарахнулась и умахнула прочь крупная рыбина. Угадывались приборы и переборки. Ильин ожидал увидеть второй скелет, поэтому не вздрогнул, когда где-то внизу нащупал фонарем останки рулевого. Без одежды, которая давно сгнила, без черепа, который давно отвалился и укатился куда-то в темноту, они представляли собой угадывающийся узор ребер грудной клетки и несколько наваленных сверху костей. Ильин сверился с компьютером на запястье, запас времени для нахождения под водой еще был. Тогда он рукой оттолкнулся от рубки, обогнув ее сверху, и заскользил по воде вдоль сгнившего деревянного настила палубы и видневшихся за ним ржавых черных переборок, балок и пиллерсов. В метре позади рубки виднелся насквозь проржавевший черный квадрат люка, сохранившийся на своем месте лишь благодаря креплениям, поскольку деревянный настил вокруг сгнил напрочь. Пучок света от фонаря скользнул по раззявым темным дырам, ведущим в трюм катера, и уперся во что-то. Стукнув фонарем по крышке люка, чтобы привлечь внимание напарника, Ильин приблизился к дырам и осторожно — едва удержался, чтобы не затаить дыхание — заглянул внутрь. Это были ящики. Пять или шесть, Ильин не мог определить более точно, квадратных металлических ящиков, сваленных в кучу. Каждый был размером с укладку врача «скорой помощи». Почерневшие и ржавые, они каким-то образом уберегли себя от обрастания. Скорее всего, сплав с медью, сообразил Ильин. Рябко показался сверху, выскочив, как черт из табакерки. Ильин пальцем указал ему на ящики в трюме. Рябко возбужденно замахал руками, в его глазах даже сквозь пластик маски Ильин увидел золотой блеск. Вдвоем они принялись за работу. Ножами отковыряли гнилые остатки деревянного настила между ржавыми балками и пиллерсами, прочищая себе дорогу внутрь. Но проход был слишком узок для взрослого человека с 10-килограммовым баллоном на спине. Жестикулируя, Ильин призвал Рябко отправиться внутрь. Тот замахал руками, яростно протестуя, и начал усердно тыкать пальцем в Ильина. Этот немой спор мог бы продолжаться целую вечность, если бы они не были ограничены во времени. Ильин отмахнулся и принялся расстегивать компенсатор. Скинув баллон, напоследок одарил напарника испепеляющим взглядом и отправился внутрь. В трюме лодки было темно и жутко. Аккуратно, держась за переборки, просунул ноги в чрево суденышка и юркнул туда сам. Рябко услужливо протолкнул следом баллон с кислородной смесью и фонарик. Отделение трюма было крохотным, чуть больше, чем гальюн на «Бланко». Отовсюду на Ильина смотрели тлен, наросты и обезображенные коррозией перегородки. Ящики были совсем рядом, в полуметре от Ильина. Подтянув к себе баллон, соединявший сейчас Ильина с миром живых тонкой резиновой трубкой, он аккуратно дотронулся до ближайшего ящика, нащупал ржавую — из другого сплава — металлическую ручку и попытался приподнять его. Сразу стало понятно, что внутри находилось что угодно, но не золото. Ящик такого размера, набитый золотыми слитками, на поверхности был бы совершенно неподъемным, но и здесь, на глубине, пришлось бы потратить уйму сил для его транспортировки. Однако ящик поддался легко. Ладонью Ильин расчистил верхнюю стенку ящика от слоя ила. Под коричневыми разводами скрывалась гравировка. Это был государственный орел третьего рейха, сжимавший в лапах венок с погруженной в него свастикой. Первым на поверхность поднялся Ильин: Рябко как всегда струхнул и протестовал, но у Ильина была уважительная причина — запас кислорода в его баллоне приближался к красной отметке. Ильин выбрался на площадку за кармой, сопя и кряхтя, где пританцовывала от волнения Ольга. — Слава богу! Я уж волноваться начала! — А уж я как волнуюсь, — заверил Ильин. — Нашли что-нибудь? — увидев, что Ильин кивнул, Ольга завизжала: — Господи, господи, я даже не верю! А… А что это? — Два трупа. — Господи, господи, я даже не верю! — восторженно повторила Ольга. Потом смысл слов дошел до нее, и блондинка в купальнике застыла с открытым ртом. А Ильин, отложив в сторону металлоискатель, принялся встречать посылку со дна. Рябко закрепил конец шнура на ящике и выудил изо рта регулятор, с помощью которого наполнил кислородом транспортный буй. Тот, раздуваясь и устремляясь вверх, доставил к «Бланко» находку с безымянного катера. Ящик весил около восьми килограммов. Ильин бережно и аккуратно втащил его на площадку, передохнул и выволок на корму. Отплевываясь, на трап вскарабкался мокрый и замерзший Рябко. Стянув с себя гидрокостюмы и угостившись горячим чаем, Ильин и Рябко вернулись к застывшей на корме находке. Ольга стояла рядом, прячась за спиной Ильина: — Интересно, что там? — а потом резко взвизгнула: — А если там тоже труп? Ильин покосился на Ольгу и снова на полуметровый ящик. — Если только он очень плохо ел и много болел. Ильин и сам волновался. Не угасала надежда, что там все-таки золото. Пусть он не полон слитков, но хотя бы один килограммовый брусок — почему нет? Переглянувшись с Рябко, Ильин кивнул, они вдвоем взялись за крышку и принялись открывать ее. Крепление было тугим, но, к счастью, сплав был нержавеющим, и крышка поддалась. — Что там? — кудахтала за плечом Ольга. — Что там? — Хм, — сказал Рябко. — Хм, — сказал Ильин. Ольга наконец пробилась к ящику и заглянула внутрь. Пять квадратных, плоских бутылей, каждая около литра объемом. Металлические крышки на низких горловинах. Между емкостями были переборки, с обеих сторон обклеенные резиновыми прокладками. Содержимое ящика было сухим, словно его упаковали только что, внутрь за минувшие десятилетия не просочилось ни капельки. А внутри емкостей содержалась коричневая жидкость, внешне больше всего смахивающая на мазут — разве что более жидкая. — И что это может быть? — озадачилась Ольга. Рябко покашлял. — Может, какое-то бухло? — Кому что, а вшивый о бане, — буркнул Ильин. — Это кто вшивый? Может, открыть, понюхать? — Ты придурок, что ли, совсем? — возмутился Ильин. — Смотри, как все упаковано! Ящик специально выполнен из никеля, чтобы не заржавел под водой. А значит, чтобы избежать разрушения. Плюс он герметичный. Плюс резиновые прокладки, чтобы не дай бог ничего не разбилось. Это значит что? — Что? — Это значит, что это явно не пиво для немецких офицеров, а что-то намного покруче. — А я и не думал, что там пиво, — буркнул Рябко. — Скорее, коньяк или… — Погодите, — прервала его сомнительные рассуждения Ольга. — У кого-нибудь есть хоть какие-то мысли, что нам теперь со всем этим делать? * * *