Пендергаст подошел к лачуге. Там, развалившись на шезлонге, сидел молодой человек, небритый и неопрятный, с солнцезащитными очками на носу, в драных выцветших джинсах, обрезанных до середины бедра. Он был без рубашки, словно демонстрировал мускулистую бронзовую грудь. По его животу проходил длинный узкий шрам (судя по характеру оставшихся следов, швы были недавно удалены), словно проведенная тонкой кисточкой белая линия на оливковой коже. Черные волосы были зачесаны назад и завязаны в плотный хвостик, а на шее красовалась алая бандана. С одной стороны шезлонга стояла большая кружка кофе, с другой — полупустая бутылка пива «Корона» с капельками воды на запотевшем стекле. Из тьмы хижины доносилось слабое потрескивание полицейского УКВ-сканера. Почувствовав приближение Пендергаста, человек оглянулся. Несколько секунд эти двое просто смотрели друг на друга. Потом человек в шезлонге кивнул. — Закадычный друг, — сказал он. — Агент Колдмун. — Хорошая у нас стоит погода. — Совершенно восхитительная. Человек по имени Колдмун показал на одну из пустых нефтяных бочек: — Прошу, садитесь. — Огромное спасибо, но я предпочту постоять. — Как хотите. Тогда, может, кофе? — Он показал на большой стальной чайник, кипевший в темноте хижины. Пендергаст не ответил. Колдмун сделал большой глоток пива: — Забавно. Я думал, больше вас не увижу. По крайней мере, здесь, во Флориде. — Мне пришлось задержаться. И я мог бы то же самое сказать о вас. Помнится, вас выпустили из больницы неделю назад. Почему вы все еще здесь? Колдмун пожал плечами: — Я выздоравливаю. Снега Колорадо могут подождать. — А как вы оказались в этом живописном месте? — Пендергаст повел рукой в сторону жилых прицепов, песка и болотной травы. — Думаю, мне просто повезло. Арендная плата практически нулевая. Я сел на автобус «Грейхаунд» направлением на юг от Майами в поисках подходящего места, чтобы очистить голову от мыслей о мистере Брокенхартсе и его убийствах. Решил сойти здесь. Экстравагантность такого решения сделала для Пендергаста его поиски гораздо более трудными, чем они могли бы быть. — Значит, вы решили закончить ваше выздоровление превращением в коренного, — сказал Пендергаст. — Осторожнее с выбором слов, Пендергаст. Я и без того коренной — лакота. — Конечно. Но давайте не будем забывать вашу дорогую матушку-итальянку. Пендергаст знал, что у Колдмуна двойственное отношение к этому факту: он считал, что его индейское происхождение подпорчено европейской кровью. — Non mi rompere i coglioni[24], — ответил Колдмун, сопровождая свои слова оскорбительным итальянским жестом. — Позвольте мне перейти к делу. Вы следили за историей необычного плавучего мусора, вынесенного недавно на берег острова Каптива? — Это вы про обрубки ног? Читал в газетах. Слышал по сканеру. Пендергаст вздохнул: — Я заинтересовался этим делом. — И?… — Я обнаружил, что это действительно самое обескураживающее дело, с каким я когда-либо сталкивался, даже уникальное. Поскольку я знал, что вы все еще здесь, и понимал, что вы, вероятно, не против набраться еще кое-какого опыта, мне показалось, что вы сочтете интересной возможность понаблюдать день-другой за развитием ситуации. Конечно, неофициально. И… Его речь была оборвана смехом. Колдмун был не из тех людей, которые часто смеются, и его смех звучал необыкновенно мелодично. Он закончил смеяться, допил пиво и бросил бутылку на песок: — Ладно. Давайте разберем эту вашу маленькую речь и извлечем из нее истинный смысл. Пикетт вынудил вас взяться за это дело, верно? — Ничего похожего он не сделал, — раздраженно сказал Пендергаст. — Он предложил показать мне местные достопримечательности. А дело я принял, потому что почувствовал интерес к нему. — Хорошо, хорошо. И теперь вы погрязли в нем по колено и решили, что вам нужен ваш прежний напарник Колдмун. — Как вы знаете, я не работаю с напарниками. Я просто предлагаю вам шанс стать консультантом. — А, консультантом. Вам нужна моя помощь, а с учетом того, что вы юлите вокруг да около, эта конкретная помощь вряд ли мне понравится. — Если вы считаете, что я лукавлю, то я возражаю. — Ну а я возражаю против того, чтобы вы прерывали мой отпуск. И к тому же загораживали от меня солнце. Он посмотрел на Пендергаста, подняв бровь. Немного помедлив, Пендергаст отошел в сторону и присел на пустую бочку, от чего отказывался прежде. — У вас подозрительный и циничный характер. В обычной ситуации я бы рассматривал этот факт как ценное обстоятельство. Но в данной ситуации, мне кажется, вы просто используете это как дымовую завесу для симуляции. Колдмун улыбнулся, но в его голосе послышались резкие нотки: — Для симуляции? Вы думаете, что пуля в грудь и змеиный укус — это для меня повод побездельничать? — Я думаю, что вы, вероятно, привыкли к отдыху в шезлонге, попиванию пивка и отвратительного кофе и вам не хочется консультировать по важному делу. Оба замолчали. Издалека доносились звуки механизмов, машин на дороге, крики чаек и скрежещущие вопли фламинго. Наконец Колдмун сказал: — Ладно, Пендергаст. Для чего я вам нужен? Только говорите прямиком. Без вранья. — У вас особенный — нетрадиционный — взгляд на вещи. Взгляд, который дополняет мой собственный. — Почему бы вам просто не сказать: «Мне нужна ваша помощь»? — Именно это я и пытаюсь сделать, — ледяным тоном произнес Пендергаст. Колдмун покачал головой: — Что скажет об этом Пикетт? О том, что вы привлекаете меня? — Я заручился его полной поддержкой в этом вопросе. — А если я скажу «нет»? Просьба не превратится в приказ? — Давайте перейдем этот мост, когда дойдем до него. Колдмун перевел взгляд на море: — Хорошо. Меня очень даже интересуют эти обрубки, вынесенные на берег. А кого бы они не заинтересовали? И да, у меня есть некоторое время, прежде чем я должен явиться в Колорадо. Но я больше не буду изображать кретина. Никаких консультаций, ничего неофициального. Это другое название для мальчика на побегушках. Если я буду вам помогать, я хочу участвовать. В полной мере. Либо равноправные напарники, либо ничего. — Вы знаете мои методы. Я предлагал вам нечто более… как бы сказать, более вспомогательное. — Забудьте об этом. Вместо ответа Пендергаст закрыл глаза. На этот раз молчание растянулось на минуты. Потом он сказал, не открывая глаз: — Ноги предварительно были заморожены. — Это странно. — И ампутации осуществлялись очень грубо — с помощью мачете или топора, без какого-либо медицинского сопровождения или последующей первой помощи. Повисла глубокая пауза. — Вот это уже какая-то безумная хрень. — Я вам гарантирую, это дело имеет исключительно любопытные аспекты. — И все же: либо равноправные напарники, либо ничего. Наконец Пендергаст открыл глаза и посмотрел на Колдмуна: — Хорошо. На время расследования этого дела. — Или пока одного из нас не убьют.