– А! – постаралась не ржать, – Занятно. И это вторая проблема? – Нет, вторая проблема в том, что это и есть дочка Серых. – Вы были знакомы? – Нет, пару раз видела фотографии, где она уже взрослая. – Он знает? – Не стала пока говорить, для него тема дочери очень болезненная. Просто сообщила, что вижу злополучную девушку во сне, и он посоветовал вас. Говорит, вы филигранно ловите нечисть. Поймайте мне, пожалуйста, этого нахального призрака, а то я у себя дома дышать не могу спокойно. Может, и сам человек найдётся? Всем будет хорошо. – А у вас есть фотография дочери Серых? Как её, кстати, зовут? – Фото есть в соцсетях, никто не удалял профиль после пропажи. Зовут Федора. – Классное имя. Я нашла её страницу – девушка с чуть испуганным выражением лица и довольно красивая. Судя по заметкам, она была обычной студенткой с не слишком обширным кругом товарищей, зато те, кто был близок к ней, явно умели веселиться. Мне понравились картинки из незнакомой жизни, от них веяло счастьем и совсем тонкой ноткой тревоги. Не могу указать конкретно, что же смущало в этой идиллии молодости и задора, но в глазах Федоры мне точно почудилась непонятная тоска. Даже спросила Лену, что она думает о девушке, но та только хмыкнула. – А вы бы что сказали о человеке или кто там она, кто хочет занять ваше законное место? Вот то и думаю, – всё-таки заставила её присмотреться, и Лена в категоричной форме заявила, – и тут сразу ясно, что ей вечно доставалось меньше, чем другим. Знаете, бывают такие чересчур щепетильные люди, которые не могут взять пирожок с общей тарелки, пока не убедятся, что все в комнате уже получили свой кусок. И дети их получили, и старики какие-нибудь. И все голодные в округе. Так вот, Федора явно из этой серии. Упёртая ханжа. И Лена вызывающе посмотрела на меня, словно предлагая – давай, обвини меня в чёрствости, но я отбила мяч с подвохом. – И теперь бедная вечно голодная Федора решилась взять реванш? Интересная мысль. Да, Лена не могла похвастать приятным нравом, и я могла бы запросто плюнуть на планы спасения – в конце концов, я не обязана ввязываться, но выразительное лицо Федоры действительно зацепило. Захотелось разобраться, в чём секрет. – Боюсь, мне придётся поторчать у вас дома, чтобы поймать призрака. Пообщаться со всеми. – О, это будет занятно, вы только не пугайтесь. Встряска нашему домашнему болоту точно не повредит. Поехали? В их шикарной квартире повсюду были её портреты – полупрозрачные акварели очень удачно передавали отстранённость и холодность идеальной внешности, и притом рядом ни разу не изобразили никого из семьи. Она уловила мой удивлённый взгляд. – А это не я на рисунках! Представляете, муж где-то нашёл целую коллекцию, они старинные и вообще не ясно, кто это, но сходство поразительное, конечно. Мне нравится на них смотреть и воображать себя потомком древнего аристократического рода. Лена отпустила няню, вернувшуюся с прогулки, и девочка с живыми глазами теперь хитро смотрела на нас, обдумывая, что бы это значило. Алёнка не удовлетворилась сообщением, что я подруга мамы, и принялась за допрос. Давно ли мы знакомы? Зачем пришла? Знаю ли я папу? Знает ли он меня? Изобилие вопросов к случайной женщине в доме выдавало беспокойство ребёнка, а она всё продолжала рыть землю, и мне пришлось даже сделал знак Лене, чтобы она не останавливала дочь, заподозрив, что это уже перебор. Заключив, что она полностью выпотрошила гостью и исчерпала свой проверочный список, Алёнка умолкла и наклонила голову в размышлении. Дико странное поведение для девочки её возраста, но это ещё были цветочки по сравнению с тем, что выкинул папа. Вернувшийся с работы Царёв сухо клюнул жену в щёку и недоверчиво уставился на меня, мучительно соображая, зачем я здесь, но не удостоил ни единым вопросом и скрылся в кабинете, прикрыв за собой дверь. Лена была явно задета нарочитым равнодушием и отчаянно покраснела, но сжала губы и постучалась к нему. Он глухо спросил, что надо. – Может быть, ты выйдешь к нам? – А что случилось? – Царёв недовольно распахнул дверь и снова бросил на меня встревоженный взгляд. – Познакомься, это Юля. Я пригласила её переночевать у нас, ты же не против? – Очень приятно, и нет, не против, – он уже хотел захлопнуть дверь, но Лена его опередила, положив руку на витраж. – Ты будешь ужинать с нами? Я уже приготовилась, что он пошлёт нас лесом, но Царёв зло прищурился и неожиданно кивнул. Никогда не видела таких семейных ужинов: сидят по струнке, никто не смотрит в телефон или телевизор, ребёнок озадаченно переводит взгляд с одного лица на другое и все сокрушительно молчат, размеренно цокая вилками. Когда я уже решила, что Царёв будет всю дорогу делать вид, что меня и всех остальных не существует, он вдруг прервал тишину. – Вы, кажется, Юля? – Да. – А я не мог видеть вас раньше? Знакомое вроде бы лицо. Может, вы бываете в Москва-Сити? У меня там офис. Когда он отбросил презрительную маску и стал разговаривать по-человечески, то оказалось, что с ним вполне можно ладить. Сколько ни пыжилась, не углядела хотя бы дуновения тёмных сил, а ведь ужин затянулся и солнце уже село, окутав всю квартиру, коридоры и многочисленные закутки почти осязаемым мраком. Последним ярко освещённым пятном остался обеденный стол с люстрой над центром, выхватывающий из темноты купол тёплого света. В этом оазисе люди чувствовали себя в безопасности, но инстинктивно ёжились, покидая круг – первобытный страх легко оживает в ночи. Зря они боялись, именно сегодня их жилище определённо не привлекло никого из тех, кого стоило бы опасаться, хотя приманка тут как тут. Впрочем, вряд ли они бы поверили мне. Царёв так и не вспомнил, где мы пересекались, но это не помешало ему болтать со мной, как с закадычным другом. Нет, я не использовала никаких особых приёмов по очаровыванию, просто слушала, раскрыв рот, часто и этого достаточно. Ребёнок зверски зевал, но мужественно сидел за столом, пользуясь занятостью взрослых, а вот Лена… Точно кочергу проглотила – прямая спина и напряжённые мускулы лица кричали о страдании, но Царёв предпочитал не замечать. Неловкая пауза повисла от пустяковых Алёнкиных слов: – А тётя Юля сможет найти мою другую маму? Ей очень плохо. Казалось, Лена сейчас задохнётся. – Алёнка, ты о ком? – Царёв повернулся к дочери и нахмурился. – И почему не спим, кстати? Лена, ей давно пора спать. Лена вздрогнула и неразборчиво пробормотала что-то, а Алёнка послушно встала и отправилась в свою комнату, включив по пути весь свет. – Так что за другая мама? – Царёв уточнил вдогонку, но девочка вяло пожала плечами. – Лена, о чём это она? – он требовательно поднял одну бровь и слегка повысил голос. – Я не знаю, – она опустила ресницы. Каюсь, тут мне надоело искать отсутствующую чёрную кошку и я голыми руками полезла подправить расклад – пускай Царёв и Царёва уже помирятся, что ли, а я наконец отправлюсь восвояси. От попытки прикоснуться к нитям её судьбы меня изрядно тряхануло и даже вырубило на несколько минут. Открыла глаза и сфокусировалась на близко склонившейся Лене – она суетилась и всё пыталась приложить влажное полотенце, а за ней маячил Царёв. Аккуратно отодвинула её руку и подумала, как она может спокойно жить и не подозревать о такой силище. Ещё повезло, что я не успела вмешаться, а то могло закончиться гораздо хуже. С нечистью разговор короткий – обрубай и всё, а править ничего нельзя, себе дороже; нормальные же люди, как открытая книга, меняй – не хочу, но это? У неё вместо нитей был спутанный клубок без конца и края. Как будто она прожила тысячи жизней и все они вросли друг в друга, безнадёжно перемешались и теперь не разобрать, за что тянуть. Я глупо таращилась на неё, как на страшилище, и Лена почуяла неладное – отступила, беспомощно оглянулась на Царёва и севшим голосом протянула: – Что-то не так? Пришлось брать себя в руки и уверять, что всё в порядке. Собственно, переживать ей и не стоило, с таким заделом она могла лет сто прожить и даже не чихнуть. Это мне повезло, что уцелела, самоуверенно решив, что могу ковыряться здесь, как у себя дома, будет мне урок. Спать устроилась в любезно предложенной гостевой комнате, прямо-таки борясь с горячим желанием рвануть отсюда – по сути, опасности нынешняя Лена не представляла, но мороз по коже, когда рядом за стенкой спит такое древнее существо. Кто же ты, Федора, что беспокоишь иных? Теперь я не сомневалась в её существовании. Ближе к рассвету проснулась и сперва не поняла, что вижу – мутная фигура в утреннем сумраке. Алёнка с закрытыми глазами стояла у окна и вдруг медленно выдохнула на стекло, неловко вытянув тонкую шею, а затем пальцем нарисовала непонятные знаки. Не сразу сообразила, что они обозначают – зеркальное отображение числа «717». Алёнка бесшумно ушла, а я ещё долго ворочалась, гадая, что бы это значило. До завтрака поймала сонную Лену и спросила, не говорит ли ей о чём-то это число. Она тупо смотрела на меня, не понимая, а потом зрачки её расширились. Она не захотела ничего объяснять и даже как будто смутилась, только скупо бросила – собирайся, всё покажу тебе. На всякий случай держалась от Лены подальше, хотя это было бессмысленно – всё равно в одной машине ехать будем и если захочет и осознает свои возможности, то достанет уже где угодно. За рулём Лена молчала и кусала губы, угрюмо поглядывая в зеркала, а я старалась лишний раз не шевелиться, чтобы не взбесить ненароком. Она отработанным движением сунула охраннику на въезде в больницу купюру, и тот мимолётно кивнул, поднимая шлагбаум. Дежурный на входе тоже узнал Лену и приветливо поздоровался, даже не спрашивая, куда она и зачем, а снующие туда-сюда медсёстры улыбались, как родной – явный завсегдатай. Мы поднялись на седьмой этаж – повсюду стеклянные стены и куча аппаратуры в палатах. У одной столпились перепуганные родственники, и встретившая нас медсестра шепнула, что у них новенький. – И как он? – Пока неизвестно. Надеюсь, не застрянет у нас. А ваша сегодня молодец, хорошо, что вы пришли, – она дала халаты и поманила за собой. Мы остановились около дальней комнаты – номер «717», число крупно выведено прямо на стекле, но медсестра открыла дверь в палату напротив, впустила нас внутрь и убежала, тепло улыбнувшись на прощанье. Здесь была дряхлая спящая старушка, занимавшая так мало места на кровати, что расправленное одеяло казалось неуместно огромным. – Кто это? И это же не 717 номер? – я всё ещё не понимала. – Да, – Лена чуть притронулась к старухиной руке и выпрямилась. – Я просто прихожу сюда… Иногда. Разговариваю с ней. – Но достаточно часто, чтобы тебя знал весь персонал? Это твоя бабушка? – Нет. На самом деле я понятия не имею, кто она. Просто одинокая старушка. Даже не знаю, зачем я это делаю, – она будто извинялась за такой нелепый поступок, – сомневаюсь, что она слышит меня и уж точно изумилась бы, если бы очнулась и обнаружила рядом не пойми кого.