Глава 1 Айрин Я часто думала о минусах своего замужества. Их было очень много. Я — светлая, потомок древних воинов, которые вот уже много веков стояли на страже нашего мира, не позволяя монстрам бездны проникнуть за купол. Хоторны — выскочки, как всегда называл их дядя. Глупцы и экспериментаторы, которые своими исследованиями едва не уничтожили хрупкий мир и купол. — Они всегда завидовали нам. Всегда. Род Монрей издревле стоял на страже, пользовался уважением и почетом, был приближен к императору. Это вызывало зависть. Но лишь Хоторны решились на невозможное. Переступили черту, нарушив все правила и законы... Они смогли подчинить тьму, впустив ее в свое сердце. Мы расположились в кабинете дяди, куда он привел меня сразу после того, как мы вернулись из часовни. Глава рода стоял у окна. Высокий, широкоплечий, с непокорными каштановыми волосами, чуть тронутыми сединой, и светло-карими глазами в окружении мелких морщинок. Финне Монрей, сильнейший из светлых, стоящий не только во главе нашей многочисленной семьи, но и на страже всего мира. Я сидела на стуле с резными и обитыми красным бархатом ножками и, уже не стесняясь, пыталась почесать зудящую покрасневшую кожу под жестким кружевом. Брак с Хоторнами оказался не таким страшным, как я думала. Мне даже позволили остаться дома на целых пять лет. — Разве это плохо? Мой взгляд упал на огромную картину, которая висела напротив. Монстры бездны, существа с эфемерными телами, будто сотканными из черного дыма, и с горящими красными глазами. Они скалили морды, нависая над одинокой фигурой светловолосого мужчины, который поднял вверх светящийся меч, готовый в любой момент отразить атаку. Орел Монрей — великий маг и волшебник, основатель нашего рода. Тот, кто ценой своей жизни создал купол, который непроницаемым пологом укрывал наш мир, и остановил первый, самый мощный прорыв тварей из бездны. — Плохо. Дядя повернулся, и я заметила некрасивую складку меж его бровей. — Тьму невозможно обуздать, Айрин, и покорить полностью, она всегда будет искать выход, бороться, пытаться вырваться. Пока Хоторнам удается ее сдерживать. И то нам неизвестно, какими способами. Я перестала чесаться и уставилась на главу. — Ходят слухи о жертвоприношениях и жутких обрядах, но доказательств мне так и не удалось найти. Но когда-нибудь... когда-нибудь придет момент, и тьма окажется сильнее. Она вырвется на свободу и бросится к куполу, чтобы уничтожить ее снаружи, и тогда... Дядя выдержал паузу, давая мне возможность прочувствовать момент и сделать выводы. — Что тогда? — испуганно спросила я, забыв о кружеве и неудобном платье. Он обернулся. — Тогда наш мир падет. И даже воины света не смогут спасти его. — Ох! — Ты должна помнить об этом, Айрин. Раз уж волей императора ты стала женой одного из Хоторнов. Помни, что все они зло. Может, ими и руководят благие побуждения, но тьма у сердца не исчезнет никогда. — И что же мне делать, дядюшка? Финне Монрей подошел ближе и опустился передо мной на колени, обхватив их руками. — Дядя! — ахнула я, порываясь встать. Где это видано, чтобы глава рода преклонялся перед какой-то девчонкой! — У всех есть слабые стороны, Айрин, — тихо произнес он, хватая меня за руку. — И если ты не хочешь стать еще одной жертвой темного мира, то должна бороться, понимаешь? Я испуганно закивала. — И первой нанести удар. — Но как? Я не смогу... — Сможешь, я сам научу тебя, — произнес дядя, поднимаясь. — Подскажу, как обезглавить род Хоторнов. В этом как раз и заключалась положительная сторона моей новой жизни: меня стали учить пользоваться даром. Жизнь в роду Монрей была четко расписана и регламентирована. И этот уклад не менялся много столетий. Мужчины сражаются с монстрами у купола, несут службу на сторожевых башнях, женщины — занимаются домом и рожают детей. Как можно больше детей, и желательно мальчиков, ведь нашему миру нужны сильные воины. Девочки из рода Монрей навсегда оставались в роду и выходили замуж лишь за своих соотечественников. Так кровь нашего предка не покидала семьи, делая нас еще сильнее. Мужчинам было разрешено и даже приветствовалось брать и приводить в семью женщин из других родов, даже лишенных магии. Родители нашли мне жениха еще во младенчестве. В восемнадцать лет я должна была выйти замуж за Питера Монрей из южных земель, переехать к нему и радовать род десятком детишек. Священники вели строгий учет всех детей и следили за тем, чтобы браки не заключались между ближайшими родственниками. Все мы произошли от Орела Монрей и его трех сыновей, которые встали на защиту после гибели своего великого отца. Но с тех пор прошло не одно столетие. Род стал намного больше. С Питером мы были родственниками, но очень и очень дальними, именно поэтому он идеально подходил мне в мужья. Светлый дар великого основателя передавался каждому из его потомков, даже девочкам. После брака он бы никуда не делся, и я могла бы даже им пользоваться, но на самом низком уровне и в пределах дома. Настоящие чудеса по праву силы могли творить лишь мужчины. Но теперь дядя собирался пойти против правил и позволить мне стать кем-то большим. И все для того, чтобы, когда придет время, я смогла уничтожить наследника семьи Хоторнов — само воплощение тьмы. Долой занятия по домоводству, скучные и унылые вечера, когда женщины и девочки собирались в одной комнате и занимались рукоделием. Шитье мне никогда не давалось. Я могла испортить самую красивую заготовку, стежки получались кривыми и некрасивыми, строчка топорщилась, а пальцы были исколоты в кровь. — Почему нельзя использовать магию? — посасывая очередную ранку на пальце, возмущалась я. — Зачем все делать руками? — Вот нетерпеливая, — вздыхала бабушка. Дед много лет назад привез ее из другого рода. Магическими способностями, даже самыми крохотными, бабуля не обладала и была обычным человеком. Поэтому всегда бранила нас за лень. — Силу ей подавай. А коль не будет, что тогда? Ложись и помирай? Нельзя так, Аричка, надо уметь все делать самой. — Но у меня не получается, — с тоской ворчала я, наблюдая, как на рубашке, где надо было зашить дырку, расплывается кровавое пятно. «Ну вот, еще и стирать заставят». — Терпение, деточка. Это самая главная добродетель. Но мое терпение на шитье не распространялось. Как и на вязание. Попытка связать Питеру шарф обернулась полным провалом. Я потеряла часть петель, потом еще больше запуталась в нитках и в конце концов бросила это занятие. Так же закончилась попытка вышить его имя на платке. Поняв, что с рукоделием не складывается, матушка пыталась приобщить меня к рисованию. — Смотри, какие у Наты великолепные акварели. Уверена, она не откажет тебе в паре уроков. Младшая дочь дяди Ната действительно отлично рисовала, но даже у нее не получилось научить меня хоть чему-нибудь. Лошадь в моем исполнении была похожа на побитую собаку, собака — на умирающую крысу. Когда же со злости решила нарисовать крысу, все решили, что это сосиска на ножках. Когда пришло письмо от императора, то именно Нате предстояло стать женой наследника Хоторнов. — Этого не будет, — твердо заявил дядя, глядя на заплаканную дочь и жену. — Священника сюда. Срочно. В тот же вечер в нашей семейной часовне было заключено три брачных союза. И незамужней из окружения главы осталась лишь я. Дядя лично сообщил мне о великой чести, явившись в комнату вместе с двумя служанками. — Завтра ты станешь женой Хоторна, — сдержанно произнес он. — Подготовьте все к церемонии. Я даже испугаться не успела.