А для ее мужа калифорнийское побережье оказалось настоящим сказочным краем. Ребенком он представлял себе волшебное место, где дождь идет редко, снег не падает никогда, а солнце не исчезает даже зимой. Их детские мечты соединились, как песок и морская вода. Тони расстелил на песке покрывало и потянулся к Чичи. Вскоре годы, которые они провели, изучая друг друга, вылились в поцелуи, и их тела соединились так же естественно, как некогда сливались их голоса. Когда Тони нежно ее обнимал, Чичи казалось, что она плывет по воздуху и только его руки удерживают ее у земли. Тони видел в ее глазах отражение облаков, невесомыми шифоновыми складками пробегавших над их головами. Он прижал ее крепче к себе, и ему почудилось, что прибой уносит из-под них его прошлое, омраченное сожалениями и стыдом. Если кому-то на целом свете и было по силам изменить Тони, то лишь Чичи. Он хотел начать все заново, заново крестить себя и получить право прикоснуться к святыне. Заслуживал ли он ее? Тони не был в этом уверен. Но никогда еще он не подступал так близко к тому, чтобы оказаться достойным всего лучшего, что только могла предложить ему жизнь. Что до Чичи, то любовь подарила ей исполнение самой заветной мечты, и тем не менее, даже испытывая наслаждение, она почувствовала укол грусти. Она дождалась этой минуты, все, казалось, было правильно, однако ее не покидали сожаления. Своего мужа она знала хорошо, и поэтому для нее было естественным отныне принадлежать ему. Но от мысли, как долго им пришлось ждать, на душе становилось горько. Каким-то образом, несмотря на все счастье, которое она ощутила в это мгновение, его было недостаточно. В первый – но далеко не в последний раз – Чичи поняла, что не может доверять собственным чувствам. Время коварно вело себя с Тони с Чичи. Казалось, оно не проходит постепенно, а несется вскачь, а то и вовсе испаряется. Каждый раз, когда в прошлом они приближались к совместному счастью, нечто или некто – то, на что они не могли повлиять, – разлучало их. Не стоило прикидываться, будто у них есть гарантия, что они останутся вместе еще на много лет. Уж она-то знала, что за подобное не поручится никто. Она видела, как с ее родителями произошло самое ужасное. Тони не сомневался в своей молодой жене. Он знал ее семью и понимал ее моральные принципы. Ее клятва в верности была дана ему навечно. Чичи показалось, что в день их свадьбы его губы были сладкими, но и солоноватыми, как от слез. 9 1944–1950 Diminuendo[83] 25 декабря 1944 Дорогая миссис Армандонада, Поскольку в это Рождество, моя милая Чич, я один, без тебя, я решил выкатить полную фамилию, ведь теперь она и твоя, что подтверждается печатью и штампом штата Калифорния, так что можешь свободно ею пользоваться. Надеюсь, мой подарок добрался до тебя в целости и сохранности и понравился тебе. Мне так легко делать для тебя покупки, милая. Нужно просто что-то сверкающее – потому что ты и сама вся сверкаешь. Я думал, мне будет легче вернуться к этой работе после того, как мы поженимся, но все стало только хуже. Все, чего я хочу, это оказаться дома с тобой. Мне не терпится увидеть, что ты там придумала для нас двоих. Ты говорила, что для меня это будет сюрпризом. Воспоминания о наших проведенных вместе ночах помогают мне справиться со здешней скукой и рутиной. Окончание войны похоже на окончание любого другого мероприятия, у которого когда-то были четко рассчитанные детали и масштаб. По мере сворачивания детали отлетают, остаются лишь сломанные части – ни починить, ни перепродать. Разве что отдать в металлолом и расплавить. Все мы грустим и хандрим, так как жалеем о потерянном времени и о наших павших братьях. А когда мужчины чувствуют себя бессильными перед тем, чего им не превозмочь, они зачастую отказываются прощать и начинают бить себя кулаком в грудь. Я люблю тебя, моя драгоценная жена. Савви Стоя у зеркала в дамской комнате на радиостанции WJZ, Чичи поправила висевшую на шее цепочку с изящным кулоном в форме бриллиантовой капельки – Тони прислал его на Рождество – и пригладила воротник белой блузки. Затем наклонилась поближе к зеркалу, проверила, не застряло ли что-нибудь в зубах, и вышла в коридор. – Давай, ты же не хочешь ее пропустить! – Энн Мамм Мара ждала Чичи за дверью. – Мы ведь даже не знаем, собирается ли она ее петь, – заметила Чичи, спеша по коридору рядом с ней. – Но если споет, можешь себе представить? На всю страну! Когда они завернули за угол по направлению к студии звукозаписи, Энн и вовсе побежала. Чичи остановилась, заметив певицу в стеклянной кабине. Та напоминала букетик желтых георгинов. Дина Шор стояла перед студийным микрофоном. Ее белокурые волосы были собраны в гладкий пучок, кожа будто мерцала, несмотря на слабое освещение. Певица уже вовсю трудилась, засунув руки глубоко в карманы юбки золотистого бархата, – юбка была в тирольском стиле, широкая, сборчатая, туго затянутая на талии завязанным в узел пояском. Шею оттенял накрахмаленный воротничок-стойка белой блузки, свет лампы у подставки с нотами отражался в розовых жемчужинах на короткой нитке бус. – Она выглядит сногсшибательно, – сказала Энн. – Иди поздоровайся. – Лучше нам ее не беспокоить. – Ты написала для нее шлягер. Сейчас не время для скромности. Энн распахнула дверь в студию и подала Чичи знак следовать за ней. Давай же, показала Энн головой. – Простите, мисс Шор, – проговорила она. – Позвольте представить вам Кьяру Донателли, автора песни «Мечтай о ней». Дина улыбнулась: – Я без ума от вашей песни, Кьяра. Чичи была уверена, что никогда еще не видела улыбки прекраснее и зубов белее. – Моя песня тоже без ума от вас, – ответила она. – Я хотела бы начать сегодняшний концерт с нее – посвятить ее нашим солдатам. Думаю, так мы продадим уйму облигаций военного займа. Как вам кажется? Чичи кивнула. Она вспотела и чувствовала слабость. Это заметила Энн. И Дина тоже. Инженер звукозаписи заволновался. – Принести вам воды? – спросила у нее Дина. – Вам, наверное, лучше сесть. – Со мной все в порядке. – Она изнывает от жажды. – Энн налила Чичи стакан воды. – Понимаете, она ждет ребенка. – Поздравляю! – воскликнула Дина. – Какая чудесная новость. – Я тоже так думаю, – сказала Чичи. – А кем работает ваш муж? – Мой муж певец. Тони Арма. Но сейчас он служит во флоте, на Тихоокеанском фронте. – А когда вы ждете маленького? – Летом. – Это просто чудесно! – Мисс Шор, начинаем отсчет перед выходом в эфир, – напомнил ей инженер. – Удачи, мисс Шор. – Энн схватила Чичи за руку и вытянула ее из студии. – Спасибо! – успела крикнуть Чичи, прежде чем дверь захлопнулась. Розария подкрутила рычаги радиоприемника, чтобы поймать волну филиала WJZ в Детройте, передающего «Шоу Дины Шор». После девяти вечера была надежда поймать более четкий сигнал. – Папа! Andiamo![84] – крикнула Розария мужу. – Поторопись же! Она услышала скрип ножек кухонного стула по полу, затем шаги мужа по направлению к гостиной. Он уселся на диван, как раз когда ведущий объявил Дину Шор. – Сегодня я спою песню, которую просто обожаю, – донеслось из радиоприемника. – Она называется «Мечтай о ней». И еще я хочу поделиться с вами хорошей новостью – ведь в наше время это такая редкость. Автор этой и других песен Кьяра Донателли, супруга певца Тони Армы, ждет ребенка. Тони служит в американских ВМС. Я уверена, что и Кьяра, и Тони очень обрадуются, если вы купите облигации военного займа для детей в ваших семьях. Я-то точно куплю. А пока – почему бы нам немного не помечтать? И Дина запела. Розария посмотрела на мужа: – У нас будет внук! – Va bene. – Леоне встал. – Va bene? Это все, что ты можешь сказать? Леоне, пора исправить эту глупость. Леоне вышел из комнаты и двинулся вверх по лестнице. – Я правильно расслышала – Дина Шор только что объявила на весь мир, что я в положении? – Чичи недоверчиво посмотрела на звуковые колонки в коридоре WJZ. – Именно. – А Тони пока не в курсе. Я только сегодня отправила ему письмо. – Ну кому еще сообщать мужчине, что он будет отцом, как не Дине Шор? – Даже не знаю. А как насчет матери его ребенка?