* * * …Утром прислуга нашла хозяйку в ее спальне на первом этаже. Катерина болталась на веревке, привязанной к люстре, лицо ее было бело-синим, глаза - широко открытыми, тело - холодным. Предсмертной записки она не оставила. Доктор из местной больницы на шесть коек не сомневался в причине смерти - самоличное удушение через повешение. Полицейский чиновник был с врачом согласен. Дело закрыли. Доктор и следователь получили очень приличное вознаграждение за понятливость. Похоронили Екатерину Егорову на освященной земле маленького кладбища рядом с белокаменной церковью. Для всех она умерла от воспаления легких. Все сделали вид, что поверили. С той поры за глаза Егорова стали называть Синей Бородой. Глава 18 Уставшее оранжевое солнце закатывалось за горизонт. Ока была неподвижна. Все будто замерло, и только крикливые чайки то опускались на воду, то взмывали ввысь, нарушая своими воплями первозданную тишину. Интересно, эти крутобокие птицы и есть «мартышки»? Федор отъехал от пристани, провожая глазами застывший пейзаж. Даже не верилось, что еще днем здесь бурлила жизнь: неразгруженные баржи протяжно гудели, грубо матерились и стучали палками по перевернутым лодкам рабочие, бегали агитаторы, ругались бригадиры, а меж их быстрых ног сновали любопытные брехливые собаки. Вот уж сумасшедший дом был! Егорова вызвали из N-ска в спешном порядке. Узнав, что на его окской пристани уже два дня не ведется разгрузка, Федор выехал тут же. Прибыл он на своем пароходе прямо по реке. - Чего шумите? - выкрикнул он, не сходя с палубы. Народ, взбудораженный анархией и самогоном, замолотил палками с новой силой. Федор энергичным жестом подозвал капитана с соседнего парохода. - Чего им надо, дармоедам? - Прибавки просят, ясно чего, - сплюнул капитан в воду. - Вон шустрики, видите, бегают, те, которые трезвые, подбивают мужиков. А дурни наши и рады стараться, им погорлопанить одно удовольствие. - Давно это безобразие началось? - Второй день уж. - К ядрене-фене! - выругался Федор, потом схватил рупор и заорал: - Эй вы, работнички, а ну давайте сюда самого вашего главного, говорить будем. От толпы отделился один, интеллигентный, бледный, очень опрятно одетый мужчина. - Ты кто такой? - Лавров. - Грузчик? - Нет, я, собственно… - И на кой черт ты прешься? Где бригадир артели грузчиков? - вновь крикнул Егоров в рупор. - Подь сюда. На этот раз подошел совсем другой, пьяненький, лохматый. - Чего надобно вам, горлопаны? - Прибавочки бы, батюшка. - Скока, милок? - издевательски пропищал Егоров, но мужик издевки не учуял и радостно так сообщил: - Хоть 50 копеек за каждую тысячу пудов. - Разорить меня хотите, разбойники? - рыкнул Федор в рупор. - А ну пошли все вон с пристани, кто работать не хочет! Пока я войска не вызвал! Толпа зашумела. - Если сегодня зерно не разгрузить, - спросил Егоров у приказчика, - мельницы встанут? - Завтра же. Сырье на исходе. - Тогда какого черта вы тут сюсюкаете с ними? - Федор приблизил рупор ко рту. - Если разгрузка барж не начнется сейчас же, все вы будете уволены. Из Горбатки уже везут временных грузчиков, так что вы можете остаться и без тех денег, которые зарабатываете сейчас. - Правда везут? - шепнул приказчик. - Об этом вы должны были позаботиться, - строго проговорил Егоров. - Кругом полно мужиков, которые любой копейке рады, а вы с этими нянькаетесь. В итоге забастовщики баржи разгрузили. И не получили ни копейки прибавки. Федор был доволен. Поздним вечером он сидел в столовой своей дачи, пил чай, грел руки о чашку и смотрел, как за окном гнутся ветки деревьев. Давненько он здесь не бывал. А как раньше любил посидеть, отгоняя веткой орешника комаров, на резном балкончике, поболтать с Михой, поесть пируса, прямо не вставая, или спуститься в сад, поискать счастливые цветочки с пятью лепестками на сирени. Но это все весной и летом, а вот зимой ему нравилось выбегать из бани на снег, падать на него плашкой и лежать так, ни о чем не думая. Однако давно он ничего этого не делал. И на даче бывал не чаще раза в месяц. Хотя год назад, когда жила у него Танюшка, наведывался почаще. Что за девица была - огонь. Чернявая, смуглая, как цыганка, краси-и-и-вая жуть! А как песни пела, как плясала, а уж любила как! От одних ее поцелуев у Федора голова кругом шла. Была она местной, ольгинской, встретил ее Егоров, когда она по воду пошла. Издали приметил. Походка плавная, коса смоляная из стороны в сторону ходит. На следующий день пришел в Танин дом человек от Егорова, работу девице по хозяйству предложил. Все, конечно, знали, в чем истинная работа заключается, да виду не подали. Большой честью в Ольгине было быть замеченной самим Егоровым. А как иначе? Когда он, наигравшись-налюбившись, девке дом строит да мужа подходящего из своих работников подбирает, а бывает еще и денег даст, аж тыщу. Полгода Танюшка в тереме прожила, да потом с позором выдворена была. Ни дома, ни мужа, срамота одна! Понравилось ей больно в хоромах жить, подарки дорогие - башмачки да ленты - принимать, вот и решила смекалистая девица Егорову ребеночка родить. Да так хорошо все вышло, как раз намедни с Микиткой-возчиком любовь у нее случилась, ну и, как положено после этой самой любви, почувствовала Танюшка головокружение да тошноту. А уж когда сомнений насчет своего состояния она не имела, упала она Федору Григоричу в ноги и сообщила радостную для него новость. Ребеночек у нас будет, батюшка! Вот тогда ее с позором и выгнали! Просчиталась, голубушка. А опосля повесилась. Теперь Федор больше любил в своем сером доме сидеть, в том, что на набережной, а еще в церкви бывать. Кто бы мог подумать, что золотой алтарь, горящие под иконами свечи, запах ладана и вечности приманят Егорова. Он никогда не был религиозным, да и теперь, пожалуй, не стал, но что-то внутри этого по сути обычного строения под золоченым куполом успокаивало его. Часами он мог просиживать на коленях перед ликом какого-нибудь (а какого - не важно) святого и ловить в себе этот самый покой. Как поймает, встает, дует на свечу и уходит из церкви, даже не перекрестившись. А с недавних пор он еще и благотворительностью занялся. Ночлежку построил, дом для вдов, больницу. Отвалит иной раз денег на строительство храма и ждет дивидендов. Где, Господи, твоя милость? Где благодарность за щедрость мою? Но Богу все не до Егорова. Но однажды… Скакал Федор по лесу на своем вороном, в память о детстве нареченном Герцогом. Красота кругом, золото да багрянец. Воздух теплый, ласковый ветерок дует с юга, и солнце протискивает свои лучи меж лохматых веток. Далеко Федор от Ольгина ускакал, в места незнакомые, но все никак не хотел возвращаться. Небось последний денек теплый, погреться надо, золотом леса полюбоваться. Вон и впереди девчонка какая-то, как и он, жизни радуется, подставляет мордашку свою солнцу и ветру. Волосы растрепались, пальтецо нараспашку, корзина пустая на руке болтается. Тут Федору послышалось, что колокольчик зазвенел, маленький такой, нежный. Откуда? Неужто девчонка так смеется? Егоров обогнал путницу, скользнул по ней равнодушным взглядом. Молоденькая, румяная, глазки голубые. Похожа на кого-то. И тут дошло до него, на кого… Он обернулся резко. Призрак? Лесная фея? Нет, пожалуй, для феи слишком дурно одета, да еще корзинка эта. Но разве бывает такое сходство? Чтоб и лицо, и походка, и смех. Девушка отвернулась, Федор смог разглядеть ее профиль. Носик маленький, ямочки на щеках и нежный локон выбивается из-за ушка. Лиза - один к одному. Он еще несколько секунд смотрел, как ветер играет с ее волосами, а потом вдруг пришпорил коня и, гонимый мистическим страхом, понесся по тропе в неизвестность. Как он потом жалел, что не спросил, кто она и откуда, не предложил подвезти. Сколько он искал ее по окрестным деревням, сколько раз ездил в тот лес. Безрезультатно. Девушка исчезла. В итоге он поверил, что в тот золотой день он встретил фею. Пусть в обносках, пусть с корзиной. Но это была лесная нимфа. И вот три дня назад - Федор блаженно улыбнулся и прижал руку к груди, чтоб не дать сердцу выпрыгнуть оттуда, - он встретил свою нимфу в графском доме. Арина Барышникова, а не фея, не призрак Лизы. Реальная девушка, милая, нежная, до слез красивая. А еще невинная, честная, добрая. Святая. Неужто боги вспомнили о нем? Федор распахнул окно, влез на подоконник, вздохнул полной грудью и, когда чистый кислород наполнил его легкие, почувствовал, пожалуй, впервые, такое беспредельное счастье, что захотелось оттолкнуться, взмахнуть руками, взмыть ввысь и расцеловать глупую луну, такую одинокую, такую несчастную, такую, каким и он был до недавнего времени. Спасибо, боги! Теперь я буду счастлив. Часть третья. Егоровы (1910-1917) Глава 1 Свадьба состоялась в начале мая. День стоял пасмурный - тяжелые тучи нависали над городом, почти насаживаясь на купола церкви. Дул северный ветер, срывающий с гостей шляпы и цилиндры, невеста же, исхлестанная по лицу фатой, не знала, куда от него спрятаться. По булыжной мостовой носились отцветшие лепестки черемухи вперемешку с мусором. Народу на свадьбе было немного: только самые близкие. Жених, в черном фраке и с подстриженной по случаю бородой, выглядел очень импозантно. Хорош был отец невесты, граф Барышников. Элегантный старик с прекрасной осанкой и бриллиантовой галстучной булавкой привлекал всеобщее внимание. Сама же невеста, хоть и молодая, и привлекательная, и великолепно одетая, вызывала необъяснимую жалость. Девушка была спокойна, улыбчива, но холодна как лед. Она смирно простояла всю службу, сдержанно приняла поздравления, отстраненно поцеловала жениха, когда же свадебная процессия спустилась по церковной лестнице, задумчиво посмотрела вдаль. На ее лице мелькнула мгновенная надежда и тут же растаяла. Не появился! Предал! Арина вздернула подбородок и пошла к запряженной белыми конями тройке, гордая, с застывшим, словно восковым, лицом, опираясь на руку мужа. На праздничном обеде в доме Барышниковых, когда все шумно веселились и пили вино, невеста тихо сидела и думала о своем. Вот она и замужняя женщина. Теперь пути назад нет. Арина дала клятву стать хорошей женой. Егоров достоин уважения и любви. Пусть он некрасив, довольно стар, хмур, но наверняка добр, участлив, бескорыстен. Иначе он не взял бы в жены бедную, опороченную девушку, к тому же беременную от другого. Арина до сих пор не могла понять, как он согласился. После разговора с отцом (в тот день, когда он передал предложение Федора) девушка уснула, а проснувшись, и не вспомнила о нем. Зачем думать о том, чему не суждено сбыться? Хватит - помечтала. На следующий день, к удивлению Арины, разговор возобновился. Отец поведал ей, что имел беседу с Егоровым, в которой изложил суть проблемы, и та Федора не испугала. «Детишки не бывают в тягость», - заверил Алексея жених и обязался принять малыша как родного. Именно по этой причине отец с будущим зятем сговорились сыграть свадьбу спешно, чтобы рождение ребенка раньше срока не выглядело подозрительным. Арина, выслушав отца, была поражена. Неужели бывают на свете такие всепрощающие люди? Способные понять и принять слабости и грехи других. Она тут же прониклась уважением и симпатией к этому достойному человеку, а немного погодя, когда чувства улеглись, Арина приняла решение. Она станет женой Егорова. Пусть Никита катится к чертям! Наперекор ему и судьбе она станет счастливой. И ребенок, которого она ждет, будет иметь отца. Достойного, доброго, умеющего любить. Арина встретилась с Егоровым в субботу, пообедала, поговорила. На этот раз он был приветливее.