- Ну спасибо. - Федор поморщился, вспоминая. - А что ты до этого говорила? - Я хочу развода. - Че-е-го? - Знаю, что это очень трудно, но ты такой могущественный, ты, если надо, даже специального императорского указа добьешься. - Не понял я. - Да что тут непонятного? - вскричала Катя. - Жить с тобой больше мочи нет. Все равно что в берлоге с медведем. Не знаешь, задавишь или погодишь. - Да я к тебе относился лучше, чем к кому бы то ни было. - Спасибочки. Но мне нужны любовь и понимание, а не тычки и оплеухи. - Да я за каждую оплеуху тебе отваливаю. - Ты меня содержишь, потому что ты взял на себя это обязательство. А твои зверства я терпеть больше не желаю, пусть ты бы мне даже сундук с золотом посулил. - А мне, моя дорогая, на это с высокой колокольни. - И Федор плюнул себе под ноги. - Никакого развода ты не получишь. Я в церкви с тобой венчался, а перед Богом мы муж и жена, пока смерть не разлучит нас. - Ишь как удобно устроился! - Катя вскочила с кресла. - О Боге небось не вспоминаешь, когда пинаешь меня, когда муку с червем солдатикам поставляешь, когда… - Заткнись, дура. - Не заткнусь! - взвизгнула Катя и лягнула Егорова по колену. Федор поморщился - вот разошлась моська! - и толкнул жену на место. - Чего взбеленилась? Шубу новую хочешь? Куплю. Авто? Без проблем. Что тебе надо? - РАЗ-ВО-ДА! - по слогам рубанула она. - Мне твои поганые шубы не нужны. Мне воздуха хочется, жизни, детей, наконец. Что уставился? Мне годков еще мало, десяток нарожать успею. Федор пораженно молчал. Он как впервые разглядывал свою жену. И совсем она не дите, а очень даже разумная баба, причем с такой хваткой, которой и волк позавидует. - Аль появился кто? - пробасил Егоров. - А если и появился, не твое дело. - Побогаче меня небось? - Отстань. - Кто же это в городе меня богаче, а? Даже и не знаю. - Да нет у меня никого. Нет. Кто свяжется с женой такого чудовища, как ты? Тебя же весь город боится, как Змея Горыныча. - А ты, видать, нет? - Отбоялась. - Катя встала, поправила прическу. - Пошла я спать. - Разговор не окончен. - Я сказала все, что хотела. Завтра я уеду отсюда, буду ждать, когда ты выхлопочешь развод. - Не дождешься. - Федор, я ведь тебе могу подгадить, ты об этом не думал? - Катя остановилась на полпути и прищурилась. - Каким образом, стрекоза безмозглая? - Ты во власть рвешься, я знаю, тебе же все мало ее. А я много порассказать могу, что репутацию твою подпортит. - Еще один скандал? Пф! Меня такой ерундой не напухаешь. - Ты меня все эти годы за дуру держал, а я все про твои делишки знаю. И про махинации с налогами, и про контрабанду соли, ты же главный в той «соляной афере» был, и про спекуляции, и про купленных тобой чиновников. - И что? - А то, что и у моего папеньки связи имелись, и в столичных газетах, и среди министров. Если надо, я до Петербурга доберусь, а потом посмотрим, кому позволят хлеб армии поставлять, посмотрим, кому мануфактур-советника присвоят. - Вот змея. - Егоров даже растерялся, впервые он не знал, что ответить. И кому? Своей дурочке-женушке. - С кем поведешься, - устало огрызнулась Катя. - Пошла я спать, надоел ты мне. - Погодь, - Егоров преградил ей путь. - Здесь оставайся. - Чего это? - А вот хочу так, - рыкнул он и швырнул ее со злостью в центр комнаты. Катя, испуганно моргая, отлетела. Федор уже шел к двери, когда она осела на диван, когда же она всхлипнула, он обернулся. Осмотрел комнату - камин, кресла, гобелены, чучела животных с пустыми черными глазами, остановился на портрете в золоченой раме, на котором изображена была прелестная девушка со светлыми локонами; а перед тем, как закрыть дверь, будто вспомнив, чиркнул взглядом, как ножичком острым, по лицу Кати. Потом он вышел. Дверь захлопнулась. Ключ повернулся с обратной стороны. Катя выглянула в окно. Все за ним было черно, только маленький кровавый ручеек бежал между траурных берегов - земли и неба. Ей стало не по себе. Она задернула портьеры и опустилась на диван. Только бы пережить эту страшную ночь! * * * Федор неслышно вошел в комнату, замер. Ровное дыхание жены его успокоило. Спит. На столике догорала свеча, в камине еще алели искры. Глаза мертвых животных блестели в этом призрачном свете, точно от слез. Он подкрался к дивану. На нем, обхватив себя руками, лежала Катя. Такая нежная, милая, невинная на первый взгляд, а на самом деле подлая и мстительная. Курва. Ведьма. Такая же, как и все. Даже хуже. Егоров наклонился над ней, полюбовался пульсирующей на шее жилкой. Скоро она замрет. Как хотелось схватить незамедлительно ее за горло, сжать и посмотреть, как будут наливаться кровью, закатываться ее глаза, как будет прерываться - «хы-ы, х-х-ы-ы» - ее дыхание. Но он себя сдерживал. Успеет. Надо уметь ждать, оттягивать удовольствие. Надо наконец сполна насладиться этим мигом. Он убьет ее именно в этой комнате. Ее любимой английской гостиной. Он так старался, чтобы она получила свой замок, а ей теперь нужна только его боль. Вдруг она открыла глаза, так неожиданно, что он отпрянул. В его воображении она была уже мертва, а тут распахивает глаза и таращится, как та олениха со стены. - Что тебе надо? - В ее голосе послышалась паника. О! Как ему нравилось это подрагивание, этот испуг. Егоров улыбнулся почти ласково, погладил ее по растрепанным волосам, а потом - хвать за шею. Катя охнула, дернула головой. Его вторая рука медленно - или же это время для нее потекло совсем по-другому - потянулась к ее горлу. Как загипнотизированная, она следила за этим приближением. Когда пальцы нежно обхватили ее шею, она отмерла. - Отпусти! Он покачал головой и вновь улыбнулся, теперь совсем не ласково. Катя дернулась, вцепилась ногтями в его руку. Федор зло сжал губы, но не отпустил. Тогда она ткнула мизинцем ему в глаз. Егоров схватился за него, из-под пальцев выкатилась слеза. Катя изловчилась, двинула локтем ему по челюсти. Свобода! Она вскочила с дивана. Ринулась к двери, но он подставил ей подножку. Перелетев кубарем через его ногу назад, она оказалась у камина. Егоров уже оклемался. Он встал, оторвал руку от покрасневшего глаза. Катя выхватила кочергу из чугунной подставки, приготовилась. Как жаль, что к ее крикам в этом доме привыкли и никто не придет сейчас к ней на помощь. Она один на один с чудовищем. Он все же схватил ее, как отчаянно ни махала она своим оружием. И его пальцы сомкнулись у нее на шее. Кажется, она ударила его по голове, как будто она увидела кровь на его темных волосах, или это небо мелькнуло в окне? Когда черный небосвод слился с черной землей, поглотив огненного червя, Катя уже была мертва. Егоров смотрел на ее недвижное тело, и с его волос капала на дощатый пол кровь. На этот раз он не испытал ничего, кроме тоски. Еще один призрак в комнате, еще один скелет в шкафу. Взгляд его вновь упал на портрет. Голубоглазый ангелочек улыбался с него укоризненно. - Это все из-за тебя, - зашептал Федор. Лиза по-прежнему улыбалась, издевательски посверкивая глазами. - Вся моя жизнь в ад превратилась из-за тебя! Он больше не мог говорить, горло его сдавила накопленная за многие годы горечь. Он подлетел к портрету, схватил его, впился глазами в ее неживое лицо, а потом исступленно замолотил по нему кочергой. Умри же! Умри наконец!