Рагнара он заметил благодаря своей чуйке, которая не раз спасала его зад из различных передряг. Дейв выловил еле живого парня прямо из бухты неподалеку от маяка. Весь в крови и рваной одежде, с кинжалом в спине он трепыхался на волнах на обломке доски от разбитой лодки. Удивительно, как его ещё не растерзали хищные рыбины. Вся команда твердила Дейву, что малец не жилец и предлагала бросить его. Но Дейв почему-то не смог. Тогда он даже и предположить не мог, что спасение парня перевернёт его судьбу верх тормашками. Повезло. На шхуне имелся лекарь, тот осмотрел бедолагу и неутешительно подтвердил, что да, скорее всего не жилец. Но тем не менее дал парню целебную настойку и посоветовал отыскать среди морей и океанов ведьму – она его единственный шанс. Кинжал по наказу не вынимали. Раненый всё время лежал на спине и бредил, тело терзала лихорадка, но к удивлению всех он и не думал отправляться на тот свет. Артефакты магов помогали стабилизировать его состояние. Команда не препятствовала капитану, Дейв и остальные видели, что мальчишка принадлежит к роду аристократов и их грела мысль, что парень, если всё же выживет, щедро вознаградит их за свое спасение. Где искать эту ведьму никто не знал. Не на одной карте не отмечено её местонахождение. И только кому суждено спастись, Мертвые воды сами пускали, а корабль беспрепятственно проходил в Затерянном лабиринте островов. Мальчишке удаче улыбнулась. Ведунья Морена излечила его, но цена оказалась высока. Ей пришлось связать душу юноши с духом дьявола морей. Своё настоящее имя парнишка не помнил поначалу, и команда стала называть его Рагнаром, поскольку многие из экипажа имели скандинавские корни. Так имя и прицепилось. Первые два года Рагнар просыпался каждое полнолуние в поту и бредил. Морской змей пытался завладеть его телом, но юноша не уступал. Жажда мести придавала ему сил бороться за главенство. А ещё неприятным сюрпризом стало то, что он не мог подолгу отлучаться от воды. Если Рагнар проводил на суше больше суток, то быстро терял силы и мог даже потерять сознание. Дейв чувствовал ответственность за него и не бросал. С Рагнаром они сменили несколько кораблей и постепенно перешли на пиратский промысел. Экипаж набрали, скрепили верность матросов клятвой. По всему миру поползли слухи о возвращении в мир живых морского дьявола. Их стали бояться. Удача сама плыла к ним в руки вместе с сокровищами захваченных кораблей. И однажды Рагнар рассказал Дейву кем он являлся на самом деле. Порт-Ниасль слыл торговым городом и входил в состав Веймирской империи, монархом тогда был Джозев II. В нём проживал род аристократов Ридани. Мать Рагнара звали Ли́лиам, отца Па́уль. За год до рождения Эриники началась война с Саксонией, которая позарилась на морские торговые пути. С ней появился Черный Герцог – ещё один представитель древнего рода Ридани. Фо́орп прибыл вместе с колонией военных из столицы. Он прославился своей жестокостью и беспощадностью. Истязал пытками пленных, выбивая нужные ему сведения, и устраивал показательные казни на площади. А ещё Фо́орп жаждал власти. Хитросплетёнными интригами он заставил всех поверить, что герцог Пауль и герцогиня Лилиан являлись предателями и открыли портовые ворота саксонской армии. Родителей Рагнара казнили и вычеркнули из летописей истории, а молодого герцога император велел помиловать. Однако одиннадцатилетний наследник герцогства не вписывался в планы Фо́орпа. И когда через несколько лет шумиха улеглась, он организовал покушение, которому малышка Эриника стала невольным свидетелем, когда сбежала из дома и наткнулась на раненого мальчика в подворотне. Но Фо́орп всегда заметал за собой следы и добил наследника. Нашел притаившегося юношу в сторожке маяка и ударил в спину, сбросив тело в море. – С тех пор Рагнар жаждет мести. Даже больше, чем обелить очернённое имя родителей. Ника предполагала нечто побочное, но всё-таки правда оказалась ещё ужаснее. Под сердцем защемило, и ей безумно стало жать Рагнара. Только не нужна ему её жалость. Он всё для себя решил. Глава 14 «Жемчужина дьявола» шла полным ходом. Беспокойные волны бились о борт корабля. Над головой шуршали раздуваемые ветром багряные паруса, и ужасающе скрипели балки. Ника знала, что последние закреплены надёжно и не сломаются, но всё равно при очередном натужном скрипе инстинктивно вжимала голову в плечи и спешила быстрее покинуть это место. В полдень матросы по сменно уходили на нижнюю палубу обедать. Ника трапезничала в одиночестве. Рагнар не присоединился, а она надеялась с ним поговорить. Всё чаще она ловила себя на мысли, что капитан судна избегает её. Черный ворон Рагнара опять появился, перебирал коготками на широком плече пирата. Где же был всё это время, летал по какому-то поручению? Ника следила за пиратом издалека, он то стоял за штурвалом, о чём-то переговариваясь со старпом или боцманом, то взбирался по такелажной сети на мачту и подолгу там сидел, что-то высматривая в монокль. То запирался в каюте, работал. Когда они случайно пересекались взглядами, мужчина поспешно отворачивался, будто ему было даже тошно смотреть на неё. Ника не решалась его беспокоить, искусала себе все губы, теряясь в догадках с чего вдруг заслужила такое отношение. За грудиной неприятно зудело и сдавливало. А потом Ника разозлилась на себя, почему это она вообще распереживалась из-за него? Подумаешь, разговаривать не хочет. Вечером они обязательно встретятся, спать-то пират должен прийти. Спать должен прийти. Фыркнула, словно блудного мужа ждёт! Пусть они и женаты, но это всего лишь стечение обстоятельств. Рагнар не клялся ей ни в чём, а она ему. Он ничего ей не должен. И от понимания этого такая грусть накатила. Но высоко вздёрнув нос, наследница направилась к своему излюбленному месту. Ветер путался в её волосах, которые солнце одаривало тем же блеском, что и волны бескрайнего моря. Триединый сегодня был благосклонен к своим грешным детям, и денёк тёплым, безмятежным, спокойным… Ника восхищённо наблюдала за раскинувшейся впереди красотой. Непокорённой, неукротимой. Внушающей благоговейный страх и уважение, восхищающей, дарящей ощущение свободы. Повинуясь порыву, наследница раскинула в стороны руки, как птица, и закрыв глаза, представила, что плывет не на корабле, а парит меж облаков. Ласковый ветер трепал подол платья и развивал веером волнистые волосы, Ника не заплетала их сегодня в косы. Зачем? Не для кого красоваться. Губы сами запели слова, и те складывались в строчки песни. Вспомнился смольной сокол ведуньи Морены. Он был волен летать, где ему захочется, расправлял свои чёрные крылья по ветру и скользил тенью над горными верхушками и отрогами Затерянного лабиринта Мертвых вод, над гладью бескрайнего океана. И пока Эриника любовалась морем, призрачным ощущением свободы, корсары без стеснения любовались ею. Слушали тихий голосок, красивее, нежнее и тоньше, чем даже у морских сирен, что заманивают корабли моряков на подводные рифы и скалы на погибель. Пираты наслаждались этими минутами, подаренными им самой судьбой. В их суровой жизни так мало бывает прекрасного. А Эриника ничего вокруг не замечала. Песня лилась из её души. Она вкладывала в неё свои переживания, страхи и надежды. Сокол в её песне был свободен. Мог в любой миг улететь прочь, однако всегда возвращался к хозяйке. Потому что у него есть дом. Есть место, где его любят и всегда ждут. И Ника завидовала гордой птице. Насчёт себя она уже ничего не знала. В Порт-Ниасль ей путь заказан. И тут она никому не нужна. Если бы она могла обернуться совой, то улетела. Да хоть к Морене, помогала бы ведунье с зельями. При этой мысли сердце неожиданно кольнуло. Песня прервалась, и Ника опустила руки на доску борта. Не смогла бы она улететь. Хватит себе врать. Капитан пиратов стал ей небезразличен. Близилось время ужина, небеса окрасились в оранжево-розовые тона, от горизонта по морю убегала золотистая дорожка. Нике не хотелось есть. Она стояла и размышляла о своей жизни, о возможных будущих поступках. Взвешивала решения. – Мадам? Ника так погрузилась в думы, что испуганно оглянулась, но её уединение нарушил всего лишь боцман. Коренастый мужчина виновато поднял вверх ладони, и извинился за то, что напугал. А потом вдруг предложил: – Мы заметили, что вы тут скучаете, пойдемте лучше к нам. Весельчак Роберт умеет травить анекдоты и рассказывать интересные истории. Уверен, оцените. Отказывать Ника не стала. Ей и в самом деле было одиноко. А после того, что ей поведал старпом, бояться пиратом она перестала. Ну, думала, что перестала. Корсары собрались у грот-мачты. Расселись полукругом на сваленных бочках и досках, заменивших лавки. В центре располагался низенький широкий грубосколоченый стол, на котором горела керосиновая лампа. В их кругу царил азарт, звенели монеты и раздавался смех из-за шуток, лился в деревянные кружки ром. Они играли в кости. Искусно вырезанная коробочка из красного дерева переходила из рук в руки. Матросы по очереди бросали кости, по-разному: накатом, с оттяжкой и другими интересными способами. Выпадали различные комбинации, кто-то хмурился и разочарованно вздыхал из-за проигрыша, а кто-то наоборот взрывался хохотом, радуясь выигрышу. Рагнара среди них не было. Завидев приближении наследницы и боцмана, пираты оживились и заголосили наперебой, рты растянули в беззубых улыбках. Много, много мужчин. Выглядело это несколько жутковато, и Ника уже успела тысячу раз поругать себя последними словами, что согласилась прийти. Чем вообще думала?! Ушла бы себе в каюту и спокойно сидела там, так нет же! Будто почуяв её отчаянное желание сбежать, Дейв вскочил на ноги и, подтолкнув её в спину, усадил рядом со своим местом. Сердечко Ники забилось в панике, она с ужасом озиралась по сторонам, но натыкалась лишь на скалящиеся ухмылки матросов, хоть те и пытались казаться добродушными. – Полегче, ребята! Тише. Не видите, девушка дрожит от страха и чуть ли ни в обморок голова свалиться, – старпом по-отечески приобнял Нику своей ручищей и сурово зыркнул на каждого члена команды, и разом мужчины угомонились. – Ты не бойся нас, мы и пальцем не тронем, – заверил сидящий напротив пират. Кудрявый полный и немолодой уже. Один его глаз закрывала повязка, голову он стянул грязно-серой банданой, но каштановые вихры всё равно нагло выглядывали из-под неё. – Да, да, – закивали другие. – Все мы перед тобой в долгу. И не посмеем обидеть, – утвердил светловолосый парень с лучезарной улыбкой и смазливой внешностью. У него даже все зубы оказались на месте, за исключением одного золотого снизу. Ника вообще не понимала, что он забыл среди кучки пиратов. – А за то, как вели себя раньше, просим извинить, мадам. – Это сказал боцман за всех сразу. И Ника медленно кивнула, изо всех сил стараясь не покраснеть. Ведь все они знали, для чего она на корабле, и чем они с их капитаном занимались. Дейв познакомил Нику с остальными матросами. Боцмана звали Питер. На вскидку ему было около сорока лет, мужчина хромать так и не перестал, полученная в последнем шторме рана задела кость. Хромой Питер – теперь его так и назвали. Вскоре вернулась прежняя атмосфера, они снова начали играть в кости, а весельчак Роберт рассказывал истории из своей жизни. Пришел кок и притащил с собой остатки ужина, пираты обрадовались и быстро похватали добавку. Старпом вручил Нике её не тронутую порцию, а сам присоединился к игре. Паника отступила совсем, Ника жевала аппетитную индейку с отварным рисом и овощами, щедро сдобренную подливкой, и с интересом наблюдала за мужчинами. – Отлично, у меня шесть и шесть! – Э-эх! У меня четыре и пять. Опять не свезло. – Один и один… И так множество раз. Они делали разные ставки. В основном на деньги, горстки из серебряных монет и целых золотых росли и редели перед каждым пиратом в зависимости от проигрыша или выигрыша. Кто ставил на кон своё оружие, продувал, а потом вновь отыгрывал его. – Эй, Ника, – обратился к ней весельчак Роберт. Наследница разрешила им так себя называть, потому что какая из неё больше мадам и леди с поруганной-то честью. – Не желаешь с нами сыграть? – Что? – Она подумала, что ей послышалось. Сыграть в кости? Пожала неуверенно плечами. – Зачем мне, не хочу. – Да брось. Это довольно весело. А то ты сидишь вся такая угрюмая, аж смотреть тошно. Беспардонности пиратам было не занимать. Откровенно говоря, у Ники маячило такое желание в мозгу, но попросить она стеснялась, считая это неприемлемым для неё и безрассудством. – Держи, – боцман передал ей в руки коробочку с костями. Под ожидающими взглядами матросов, она приняла. И тут же зарделась. – Но… у меня нет денег. – Не проблема, – Хромой Питер положил на уголок стола рядом с коленями Ники семь золотых и горсть серебряных. Взял из стопки один золотой, делая за неё ставку. – Бросай! Ника потрясла коробочку и кинула. Кости покатились по поверхности стола, подпрыгнули и замерли. На палубе стихло.