– Не нужно… – произнёс грубо и втянул в себя воздух со свистом. Потому что ещё секунда и набросился бы на пленницу, как ястреб на беззащитную мышь. Рагнар махом стащил с себя штаны и залез в лохань, расплескав воду и обрызгав Нику, окончательно промочил ночное платье. Окунулся с головой, а вынырнув, принялся отфыркиваться от воды. – Намыль голову, – новый приказ. Ника закусила в негодовании щёку. Она ему что рабыня? Но послушно взяла в руки баночку с жидким мыльным корнем, злить пирата ещё сильнее не хотелось – чревато последствиями. Развязала шнурок, освобождая чернильные волосы мужчины, ещё подумав, зачем ему такие длинные, ведь с ними столько мороки. Однако не ей ему указывать с какой прической ходить. Зачерпнув в ладонь желтоватое мыло, Ника плюхнула его пирату на макушку, вспенила массирующими движениями и распределила по всей длине. Затем взяла мочалку и стала намыливать плечи, сильные руки с тугими мышцами и перевитой сетью вен, перебралась на спину и грудь, отмечая каждый белесый шрам, что достался пирату на память о сражениях. Рагнар прикрыл в удовольствии глаза, и сконцентрировался на нежных касаниях, которые приносили долгожданное спокойствие. Уравновешивали остаточные волны негатива, не давая им и шанса вырваться на волю, превратиться в беспощадный шторм. Подумать только, у девчонки это получалось просто так, без каких-либо усилий. Но вот ладони в нерешительности замерли у кромки воды, и до ушей капитана донёсся её взволнованный вздох. Он прокатился по телу приятным ознобом и выстрелил в пах. – Иди. Дальше я сам, – бросил отрывисто, убирая от себя руки наследницы. Ярость ещё не достаточно улеглась, и Рагнар не ручался за себя. А Ника и рада ретироваться. С пылающими щеками она скрылась за дверью уборной и несколько раз плеснула себе в лицо студёной воды. Сердце билось в груди, как умалишенное, не верилось, что удалось сбежать от мужчины. Просидела Ника в тесной комнатушке достаточно долго, специально чтобы пират успел вдоволь накупаться. Плеск за дверью вскоре стих, но для верности Ника подождала ещё немного, и только когда установилась полная тишина, она рискнула выйти. В каюте царил полумрак. На кровати виднелась груда из сбитого одеяла, и в свете двух тлеющих свечей непонятно было человек под ним укрыт или нет. На цыпочках Ника подошла ближе, очень надеясь, что Рагнар уснул, и она приляжет рядом на самом краюшке. Не тут-то было. Крепкие руки неожиданно поймали в кольцо, а висок обожгло горячее дыхание: – Попалась, птичка. Руки переместились на узкую талию и рывком притянули к твёрдому телу. Сухие губы подарили жалящий поцелуй в шею, а ладонь пирата легла на грудь и смяла плоть. Ника застонала и откинула голову на плечо мужчине. – Вот та-ак, девочка. Давай, покричи для меня. – З..зачем? Пусти! Разве ты не получил от меня, что хотел? – Ника задыхалась от распаляющих ласк капитана, пыталась сдерживать новые стоны, не понимая, что ему нужно теперь, ведь она сказала, где находятся последние осколки глаз змея. Ответ оказался до ужаса прост. – Зачем мне отказываться от удовольствия, которое я могу получить с тобой? Это глупо. Да и нет на моем корабле других женщин, с кем мне утолить похоть. Так что… придется тебе, дорогая жёнушка, меня ублажать. Слова ранили. Сильно. В самое сердце. Ника ощутила себя вещью. Пират будет ею пользоваться, а потом просто выкинет за ненадобностью, когда разрушит проклятье?! Она отказывалась принимать такую правду, но не понимала, почему не пытается вырваться или остановить его? Почему позволяет поднимать сорочку, обнажая ноги. Почему тает от жадных прикосновений… Ждет их. А капитан коснулся волос, запутался пальцами в одном локоне. Мужские руки скользнули к затылку потянули за распущенные волосы, сжимая их и мягко заставляя пленницу запрокинуть голову навстречу его губам. Рагнар смял их требовательно, сразу проникая в рот и исследуя его. Слишком тесны его объятия, чтобы Ника подобрала какие-то правильные слова, которые позволили бы с достоинством выйти из этой ужасной ситуации, в голове все мысли разбежались подобно тараканам. Рагнар дотрагивается тыльной стороной ладони к щеке. Костяшками пальцев проводит вниз по изгибу шеи, и Ника замирает от этого прикосновения. Как пойманная птица в руках. Её так просто раздавить сейчас, ведь она столь хрупка и беззащитна на самом деле. В воздухе пахнет воском и тлеющим фитилём, кружится голова. Пират прекращает поцелуй, и его ладони тяжело ложатся на хрупкие плечи, медленно ведут вверх. Ника сжимается и настороженно ждёт, что будет дальше. Рагнар разворачивает её и поднимает правую руку, касается шеи. Не сжимает, но ощутимо. Трепещущее пятна света от свечей в неверном полумраке чётко очерчивают тенями его лицо. Он смотрел, чуть склонив голову, внимательно, и взгляд его подавлял, лишал остатков воли. – Запомни, ты – моя. Моя женщина и ничья больше, – и глянул так, что подогнулись колени. От капитана исходил аромат мяты и лавандового мыла, обманчиво казалось, что он сейчас совершенно трезв. Нике приходится прикусить язык и сердито отвести глаза. Неизвестно ещё как отреагирует пират на возражения. Меж тем пальцы мужчины бесцеремонно ныряют в волосы, проводят насквозь по длинным прядям. Неторопливо оглаживают плечи. По рукам до самых кончиков пальцев и дальше на талию, и ниже. Потом ведут верх, когда же касаются груди, Нике хочется отпрыгнуть. И не выдержав, она делает два шага назад. Глаза Рагнара недовольно прищуриваются и вспыхивают алым. Он рывком выбрасывает руку в намерении схватить, но наследница ловко увернулась и отскочила ещё назад. До ушей доносится шипение вперемешку с рычащими нотами – дело плохо, в Рагнаре просыпался змей. Ника буквально видела его огромную тень, готовую напасть в любую секунду! Кровь разносится по всему телу бешенными толчками вместе со страхом. Разумом Ника понимала, что не следует бежать, распаляя в хищнике азарт охоты, но страх перед древним могущественным существом оказался сильнее её. Ноги сами понесли её прочь. Она бросилась к единственному возможному выходу – к двери, в отчаянии попыталась открыть замо́к и у неё это даже получилось. Дверь приоткрылась, но рука мужчины тяжёлым хлопком закрыла её обратно, едва не прищемив Нике голову. Наследница оцепенела. Казалось даже воздух в каюте похолодел. Дыхание обмирало на раскрытых губах холодом. Всеми фибрами души она ощущала присутствие дьявола за спиной. И не знала, чего ожидать. Слева что-то заскребло во дереву. Ника скосила взор и с ужасом увидела отросшие когти на руке пирата. А пират ли сейчас находится за её спиной?! Чужое дыхание пошевелило волосы у уха, и мириады мурашек расползлись по коже, парализуя каждую мышцу. – Не бойс-ся меня, Айлире. Ника дёрнулась в панике, но тут же мощное тело вдавило её в дверь, а с двух сторон в стену упёрлись мужские руки. Ника чуть не лишилась сознание от дикого страха. А лучше бы лишилась, потому как многогранный низкий шипящий голос не мог принадлежать капитану пиратов! – Я никогда не причиню боль. Это делает лишь человек. Впервые змей разговаривал с ней! – Что… что ты хочешь от меня? Я сниму проклятье, и ты обретёшь свободу. – Подумать только! А она говорит с Ним. – Не свобода мне нужна-а, а ты-ы. Свобода дело времени. – Холодные губы обожгли контрастом нежную шею, а к ягодицам прижалась обнаженная твердая плоть, выбив из наследницы тихий всхлип. Их тела разделяла только тонкая сорочка. – Тебя хочу-у… моя, моя Айлире! – Что такое Айлире? – Ника уже не раз слышала это от пирата, он называл её этим странным словом. Она пыталась храбриться, старалась не поддаться панике и абстрагироваться от происходящего, но особо не получалось. – Это не что-то. Айлире – имя твоей души. Его дал тебе отец, вождь племени ункейров, в той первой жизни, когда я полюбил тебя. – Что?.. Слова змея выбили опору из-под ног. И если бы дьявол морей не держал, Ника сползла бы на корабельные доски. Она дочь вождя? Разве такое может быть правдой?! Глава 13 – Ты переродилась сквозь века, но выглядишь в точь, как тогда. И я нашел тебя вновь. Больше не отпущу. – Губы проделали дорожку из поцелуев от шеи к плечу, волна дрожи сотрясла Нику и заставила выгнуться от неожиданности. – Моя-я… Такое в мыслях наследницы Веренборг никак не хотело укладываться! Легенда о морском змее ожила и сейчас стоит позади. Что он такое говорит?.. – П-пожалуйста, отпусти, – прошептала, запинаясь. Дыхание перехватило морозом, в горле образовался болезненный комок из страха и подступивших слёз. Ника сглотнула его, страшась не то что повернуться, но и пошевелиться. – Боишься… – заключил змей как-то грустно. – Всегда боялась. Ты человек. Слабая. Хрупкая… нежная. Но такая желанная. Голос вибрировал нотами в воздухе и казался завораживающим, чарующим, манящим. Пальцы в ласке задели костяшками нежную кожу шеи, которая мгновенно покрылась пупырышками. – Душа чистая, а в груди бьётся храброе сердце. Его стук призвал меня, красота околдовала, дочь лесного народа. – Не правда. Я… не колдунья, – едва сумела разлепить губы Ника. Кожа пылала от прикосновений змея, плавилась, словно масло на солнце. И наследница вся сгорала в этом всепоглощающем огне. Встрепенулась, ощутив, что ладони сминают тонкую батистовую сорочку и ведут вверх по наружной поверхности бедра. Вот тут-то внутренности сковал самый настоящий ужас и лёд. Одно дело, когда её так сокровенно касался капитан пиратов, но совсем другое… брр! – Не н-надо! – Ника рванулась из последних сил, и неожиданно оказалась лицом к лицу с дьяволом морей. – Ох!.. Перед ней зависла хмурая физиономия Рагнара, но его было лишь только лицо. А вот глаза… вместо глаз мужчины на Нику пристально смотрели рубиновые угли морского змея с желтыми вертикальными зрачками. Алые, как кровь, с полосками золота они гипнотизировали. Подавляли. Тело цепенело, наполнялось ватой. Ника пыталась противиться этому неправильному влечению и зову, стараясь не потерять остатки разума и не раствориться во всепоглощающей панике. И кто тут ещё колдун? Капитан был и не капитан вовсе. Здравая мысль осенила молнией, и Ника громко позвала, силясь достучаться до сознания пирата: – Рагнар? Рагнар, прошу тебя, приди в себя! Ты ведь там, борись! Но капитан не слышал. Его волю подавил змей. Рубины глаз сощурились, в них проскользнуло осуждение. Дьявол сделал для себя выводы. – Значит, ты вновь выбираешь человека. А ведь он не любит тебя. У него на уме лишь месть. Ты ему не нужна! – Рыкнул. Он уткнулся лбом в лоб наследницы, прикрыл веки, пряча жуткий взгляд, глубоко вдыхал и выдыхал искривший напряжением воздух между ними. Наслаждался. Грудь Ники вздымалась и опадала в такт тяжелым ударам сердца, с каждым вздохом соприкасаясь с телом мужчины. – Ты всё твердишь о любви. Но тебе не ведомы настоящие чувства, – слова вырвались прежде, чем Ника успела обдумать их. Она зажмурилась, ожидая наказания, что непременно должно последовать за дерзость. Но его всё не было, дьявол слушал, и это придало ей смелости. – Ты желаешь меня себе, как игрушку, как вещь. Но это не любовь… Змей внимательно слушал и не перебивал. А после скривил губы в усмешке. – В тот раз ты говорила тоже самое, когда отвергла меня. Слова ранят сильнее любого клинка. – Хриплое дыхание согрело щёку, змей потёрся колющей щетиной и оставил влажный след от поцелуя. – Но что может знать о настоящей любви столь юное и неискушенное девичье сердце? – Мне рассказывала мама, – шёпотом отвечала Ника. – Что любовь похожа на саблю, где один держит за рукоять, а другой к сердцу за остриё. Ранить чувства очень легко, но исправить содеянное не всегда возможно. Истинная любовь – это готовность к самопожертвованию. Когда счастье возлюбленного превыше собственного. Если она безответная то тот, кто любит по-настоящему, сможет отпустить ради счастья другого. В каюте повисло густое молчание. Ника слышала только оглушающий грохот своего сердца. Минуты растягивались, как вязкая смола и не приносили облегчения. Однако каким-то шестым чувством Ника поняла, что морской змей действительно не причинит вреда. Он грузно дышал, но не смел предпринимать какие-либо действия. Будто правда раздумывал над сказанными словами. Ника чуть шевельнула ладонями, и змей ослабил хватку. Тогда она подняла руки и положила ладони на мускулистую грудь.