– Ты могла убить ее, – еле слышным голосом произнес он. Гвен зажмурилась и услышала, как Лоуренс велел своей сестре убираться из дома и не ждать от него больше ни пенни. Второе неприятное открытие было сделано через неделю, по прошествии семи нелегких дней. Был конец октября. Скоро пойдут дожди. Лоуренс надолго уходил из дому гулять с собаками и возвращался очень поздно. Гвен возмущала его способность сбегать от царившей в доме атмосферы обреченности. Она хотела, чтобы Верити ушла от них, но не так, и ее настолько потрясла открывшаяся правда, что она не могла с упреком произнести: «Я же тебе говорила». Она злилась на Верити и в то же время жалела ее: что теперь с ней будет? Эта мысль не давала Гвен покоя, и среди всего этого сумбура она так и не нашла в себе сил спросить Лоуренса о случайно подслушанном в Нью-Йорке телефонном разговоре. Утешало ее лишь сознание того, что они не скоро снова встретятся с Кристиной. Доктор Партридж стоял у окна в тихой детской и смотрел на озеро: – Какой прекрасный вид! – Он подошел к Гвен, сидевшей на стуле рядом с кроватью и державшей Лиони за руку в ожидании диагноза. Она позвонила Партриджу, как только заметила, что осанка девочки изменилась, но доктор был в отъезде и смог приехать только сейчас. Он поднял руки Лиони, а когда отпустил, они сами собой упали. То же случилось с ногами. Потом проверил коленные и лодыжечные рефлексы. Реакции почти никакой. Партридж кашлянул, повернулся к Гвен и знаком подозвал ее к окну. Она встала, оглянулась на Лиони, которая лежала, уставившись в потолок. – Новости неважные, – понизив голос, сказал доктор. – Боюсь, ее состояние вызвано не тем, что я предполагал сначала. Гвен взглянула на озеро и попыталась через силу улыбнуться: – Но в прошлый раз, когда вы ее осматривали, то сказали, что с ней все будет хорошо. – Это не недостаток питания. Улыбка застыла на губах Гвен. – Но она поправится? – Полагаю, у этой девочки болезнь, вызывающая общее истощение организма. Бывает ли, что ей трудно дышать? Или, может, она болела какими-то респираторными инфекциями? – (Гвен кивнула.) – И вы сказали, у нее изменилась осанка? – (Закусив губу, Гвен молчала.) – Трудно быть до конца уверенным, но я думаю, что деградация позвоночника вызывает истощение мышц. – (Гвен закрыла ладонью рот.) – Мне очень жаль. – Но есть же какое-то лечение? Вы ведь можете что-то сделать? Партридж покачал головой: – Если я прав, то это некая форма мышечной атрофии, и, вероятно, состояние девочки будет только ухудшаться. Боюсь, наиболее вероятный прогноз – возникновение сердечной недостаточности. Гвен, силившаяся сдержать эмоции, согнулась пополам, как будто ее ударили в живот. Партридж протянул руку, но она ее не взяла. Если она примет его сочувствие, все, что хранится под замком в ее душе, вырвется наружу, и тогда конец спокойствию. Гвен глубоко вдохнула и спросила: – Можем мы что-нибудь сделать для бедного ребенка? – Она старалась говорить спокойно, насколько это было возможно, и крепко держалась за спинку стула. – У Лиони никого нет, понимаете. Только Навина… и мы. – Я пришлю для нее кресло-каталку. Губы Гвен разжались, и она судорожно крикнула: – Нет! – Если вам нужно мнение еще одного специалиста… – Но она сможет плавать, правда? Доктор улыбнулся: – Какое-то время. Вода облегчит боль и снимет нагрузку на ноги и позвоночник. – Но что дальше? – Я покажу айе, как массировать девочке ноги. – У Партриджа слегка дернулся подбородок. – А вы сами решайте. Гвен замялась: – Джон, я вот подумала: если бы девочка оказалась в нашем доме раньше… – Можно ли было избежать этого состояния? Вы это имели в виду? Она кивнула и на миг задержала дыхание. Партридж пожал плечами: – Трудно сказать. Люди рождаются с этим недугом. У взрослых болезнь развивается медленно, принимает хроническую форму. Мы мало знаем об этом заболевании. А у таких юных созданий, как эта девочка, болезнь прогрессирует быстро. – И?.. – Отвечая на ваш вопрос, скажу: я сомневаюсь, что, появись девочка в доме раньше, это что-нибудь изменило бы. Как только Партридж ушел, Гвен тоже легла на кровать и, поглаживая горячий лоб Лиони, сказала: – Все хорошо. Все будет хорошо. Следующим утром Навина настояла, чтобы Лиони осталась в детской, где она могла бы неотрывно приглядывать за ней. Айя была права. У Гвен имелись другие обязанности, и она не могла все время находиться при девочке. Оставшись в комнате одна, Гвен вернулась мыслями к тому вечеру в клубе «Аист». Ей казалось, что поездка в Нью-Йорк была сном, дивным видением, залитым ярким светом и омраченным только телефонным звонком, но все равно восхитительным. Зачем звонила Кристина, Гвен сейчас не интересовало. Она выглянула в окно своей спальни и посмотрела на озеро, надеясь, что взгляд на ровную гладь воды подарит ей ощущение безмятежности. Вместо этого на фоне бледной воды она увидела силуэт Лоуренса и не сразу сообразила, что он несет на руках Лиони, а Хью и собаки идут за ним. Вид мужа, несущего на руках их ребенка, вызвал в Гвен такое сильное чувство, что она совсем позабыла о своих страхах. Она накинула шелковый халат, запахнула полы и вышла через французское окно на веранду. В воздухе носились птицы и висел назойливый комариный писк. Гвен немного постояла, прислушиваясь и наблюдая за птахами, которые деловито сновали вокруг своих гнезд. Из-за мутной дымки тумана сад выглядел запущенным, цвета сливались друг с другом, как на картине художника-импрессиониста. Высоко в небе парил орел, день обещал быть прекрасным. Гвен следила за своей маленькой семьей, достигшей берега озера. Сегодня оно было серебристым посередине и темно-зеленым по краям, местами в воде отражались затенявшие озеро деревья. Спью выскочил из воды и кинулся к Гвен, а Джинджер крутилась на месте, гоняясь за своим хвостом. Гвен наклонилась погладить собаку, но та подскочила и царапнула лапами по ее ноге. Каждый раз, как Гвен касалась ее носа, она успевала лизнуть ей пальцы розовым языком. Халат Гвен намок, поскольку Джинджер терлась об него влажной шерстью, и стал попахивать псиной. Лиони обхватила Лоуренса рукой за шею. Сделав последние несколько шагов до края воды, он остановился. Целая флотилия бакланов снялась с места, когда Лоуренс опустил девочку в воду. Мгновение ничего не происходило. У Гвен замерло сердце. У берега было неглубоко, так что ребенку не грозила опасность утонуть, но Гвен с ужасом видела, что она не двигается. Лоуренс стоял наготове, а Хью вошел в воду по другую сторону от Лиони, готовый помочь, если что-то пойдет не так. Несколько секунд девочка не шевелилась, потом вдруг перевернулась и заработала руками. Побарахтавшись немного, она обрела устойчивость в воде и быстро поплыла. Гвен омыло волной облегчения, она спустилась по ступенькам к озеру. Услышав ее шаги, Лоуренс обернулся. – Какой ты молодец, – с улыбкой сказала она, переполненная благодарностью. Выражение его лица озадачило ее, а голос прозвучал ворчливо: – Партридж сообщил мне о ее состоянии. Я знаю, как ты к ней привязана. Честно говоря, я тоже стал привыкать, что она тут, с нами. Гвен сглотнула, не решаясь заговорить. Непонятно, что заставило Лоуренса изменить отношение к девочке, этому не было никаких причин, и Гвен, хотя и обрадованная, была в то же время смущена. Муж подошел к ней и взял ее под руку. Вместе они наблюдали за тем, как плывет Лиони. – Не стоит позволять ей заплывать слишком далеко, – сказала Гвен. – Не волнуйся. Случись что, я сразу буду там. Когда теряешь любимых людей, хорошо понимаешь, как много значит семья. – Ты не расскажешь мне, что случилось в тот день? С Кэролайн? – Ты уже знаешь, – напряженным голосом ответил Лоуренс. – Да. Но я думала… Прости меня за расспросы, но ты говорил, это случилось не на озере. И я думала, где же она утонула? Ты об этом не упоминал. – Потому что я ненавижу это место. Она прыгнула в омут под водопадом с Томасом на руках. Плыть и держать ребенка было невозможно. Навина все видела. – (Гвен попыталась представить, что чувствовал Лоуренс, но это слишком тяжелое горе, которое не описать никакими словами.) – Какое-то внутреннее чутье подсказало Навине, что дело неладно. И она пошла следом за Кэролайн. Если бы не она, едва ли мы когда-нибудь узнали бы, что́ случилось. Иногда я думаю, может, было бы лучше ничего не знать. Гвен обдумала его слова и немного погодя сказала: – Тогда ты до сих пор воображал бы себе разные ужасы. – Наверное, ты права, – кивнул Лоуренс. – Навина не могла остановить ее? Он уставился в землю и покачал головой: – Все случилось очень быстро. – Кто вытащил их? Навина? Лоуренс положил руку на грудь и глубоко вдохнул, потом посмотрел на Гвен. Он как будто разом постарел. Она раньше не замечала, сколько седины в его волосах. – Прости. Не надо было спрашивать. Ты мог бы не говорить мне. Прикрыв глаза рукой от солнца, Гвен заглянула в глаза мужу. – Не в том дело… – А в чем?