Пока они пили кофе, в чем Гвен усмотрела иронию ситуации, Мур показывал ей другие рекламные объявления, недавно помещенные на уличных щитах и в журналах. Рассматривая картинки, Гвен услышала, что Лоуренс и Кристина говорят о новых инвесторах, которых ей удалось привлечь. Она взглянула на безупречный макияж американки, ее глянцевитые ногти и элегантно уложенные волосы. Кристина, как обычно, была в черном, только на шею повязала красный шарф и туфли тоже надела красные. В некотором смысле эта женщина восхищала Гвен, она знала все богатые семейства и не стеснялась использовать свои связи. В разговоре возникла пауза. Раздался звонок по внутренней телефонной линии. – Извините, я на минуточку, – сказал мистер Мур и вышел. – Ну, что ты думаешь, Гвен? – спросила Кристина. – Восхитительно, а? Гвен широко улыбнулась: – Честно сказать, я ослеплена этим блеском. – И это только начало. Подожди, когда мы станем первыми заказчиками коммерческих радиошоу. – Это тоже в нашем раскладе? – Пока нет, но будет, можешь не сомневаться. Мур вернулся в комнату вместе с более молодым худощавым мужчиной. Волосы его были гладко зачесаны назад, костюм сидел безупречно, но он имел привычку то и дело поправлять галстук и шаркал ногами. Мур сделал глубокий вдох и впервые не улыбнулся. Неловкость ситуации нарастала. Лоуренс встал, явно ощущая, что произошли какие-то перемены и это требует его вмешательства. Атмосфера в комнате изменилась с восторженного, полного надежд ожидания на молчаливую неопределенность. Гвен и Кристина переглянулись. – Боюсь, возникли небольшие затруднения. – Они все заерзали на стульях, а Мур поднял руку. – Ничего серьезного, и я надеюсь, мы как-нибудь выкрутимся. – (Гвен посмотрела на Лоуренса, у того выдвинулся вперед подбородок.) – Как я сказал, надеюсь, ничто не помешает нам двигаться дальше. Напряжение нарастало, и Гвен, видя, что Лоуренс раздражен, не удивилась его резкому тону, когда он заговорил: – Не помешает? Что вы имеете в виду? Просто объясни нам, приятель, в чем состоит это небольшое затруднение. Мур с серьезным лицом обвел всех взглядом, будто выгадывал время, соображая, в каких выражениях преподнести свою новость. – Ну, дело в том, что мы получили кое-какие сведения от своих доверенных лиц в другом агентстве. К несчастью, все те места, которые мы собирались вам предложить, выкупил другой бренд. – Бренд чего? – спросила Кристина. Мур взглянул на свои ботинки, хрустнул костяшками пальцев и только после этого ответил: – Чая… Боюсь, это чай. У Гвен поникли плечи. Она знала: все складывалось слишком хорошо, чтобы быть правдой. – На рынке найдется место для бренда «Хупер». Я в это верю. Есть множество мелких фирм, которые продают чай. Но это означает, что нам придется запускать свою кампанию позже. – И позволить им обойти нас? – спросил Лоуренс, потирая переносицу. Рекламщик не улыбался, лишь неловко сглотнул. – Если мы хотим составить конкуренцию «Липтону», главное – заявить о себе первыми, – сказала Кристина. – Кажется, я с самого начала ясно дала это понять. – Я понимаю, – промямлил Мур, пытаясь выдавить из себя улыбку. – К сожалению, мы не причастны ко всему, что делают другие агентства. Мы стараемся как можем. – Молитесь, чтобы не оказалось, что это один из ваших людей шепнул другому агентству о наших планах, – поджав губы, проговорила Кристина. Гвен встала: – Это не имеет значения. Кто бы что кому ни говорил, мы не уступим первенства в этом деле. – Кристина попыталась было перебить ее, но Гвен подняла руку, чтобы ее остановить. – Дайте мне закончить. Мы не уступим первенства. И запустим свою рекламную кампанию раньше конкурентов. Если вы сможете организовать, чтобы наши объявления были опубликованы в декабре, а не в январе, то наша сделка остается в силе. Если нет, все прекращается. Лоуренс улыбался, а Кристина таращилась на нее с разинутым ртом. Во время краткой паузы Мур оглядел лица своих клиентов. – Ну? – сказала Гвен, силясь не обращать внимания на запорхавших в животе бабочек. – Дайте мне срок до завтра. Где я смогу вас найти? Настроение в тот вечер было не такое праздничное, как они рассчитывали. Кристина отложила встречу с юристом, который не слишком этому обрадовался. Он готовил контракты в крайне сжатые сроки, а теперь они пылились у него на столе и ждали подписания. Кристине удалось кое-как объяснить ему причины отсрочки; меньше всего им сейчас было нужно, чтобы инвесторы охладели ко всему проекту. Но они понимали: если Муру не удастся уладить дело и запуск кампании будет отсрочен, важное преимущество перед соперником будет утрачено. Гвен, одетая в новое вечернее платье, была в приподнятом настроении, когда Кристина привела их в клуб «Аист» на Восточной Пятьдесят первой улице. Ближе к ночи там должен был выступать Кэб Кэллоуэй, и Лоуренс, как новообращенный любитель джаза, в предвкушении удовольствия сиял улыбкой, пробираясь сквозь толпу публики. Кристина на ходу кивнула какой-то женщине в атласном платье в цветочек. – Кто это? – спросила Гвен, когда они разминулись с ней. – Одна из Вандербильтов. Тут только деньги и гламур, дорогая. Был как раз перерыв в выступлениях музыкантов, и Кристина, одетая в черный атлас, с блестящими светлыми волосами, покачивая бедрами, подошла к одному из трех музыкантов, сидевших за столиком в глубине зала, и поцеловала его в щеку, оставив на ней красный отпечаток напомаженных губ. – Подвиньтесь, ребята, – сказала она. – Это мои друзья с Цейлона. Бармен принес им несколько бокалов пива. – С этой бурды не развеселишься, в ней и четырех градусов нет, – сказала Кристина и подмигнула бармену. – Нельзя ли ее немного оживить? Гвен слушала, как Кристина болтает со своими приятелями. Пиво принесли вторично, на этот раз приправленное водкой, и Гвен поперхнулась от первого же глотка. – Скоро введут полный запрет, – прошептала Кристина. – Это ужасное пойло – промежуточная мера. Гвен глотнула еще разок, но бабочки не перестали трепыхаться у нее в животе. Кристине же, казалось, все нипочем – она выглядела оживленной и беспечной, как будто в ее в жизни все в полном порядке, и Гвен почувствовала, что почти не знает эту женщину. Здесь, в Нью-Йорке, она была стопроцентной американкой, не то что на Цейлоне. Сперва Гвен благоговейно трепетала перед ней, потом ревновала к тому, как легко она умеет очаровывать Лоуренса, а после того как купленные мужем акции резко упали в цене, злилась на Кристину. Теперь ее гнев немного поутих, и Гвен удивилась, обнаружив, что искренне восхищается американкой – ее жизненной силой и решительностью. Нужно было обладать немалой смелостью, чтобы явиться к ним с новой идеей, после того как предыдущая с треском провалилась. Один из музыкантов встал, и Кристина пересела поближе к Гвен. – Я так рада, что мы зарыли топор войны, – сказала она и пожала ей руку. – Топор? – Да ладно тебе, сама же знаешь, что я ужасно ревновала, когда Лоуренс вернулся из Англии с новостью, что женился на тебе. – Ты ревновала его ко мне? – А кто удержался бы? Гвен, ты красавица, причем красота твоя природная, мужчины это обожают. – (Гвен покачала головой.) – Разумеется, я рассчитывала, что Лоуренс будет счастлив с тобой как с матерью его детей и со мной в роли своей любовницы. – Ты так думала? – У Гвен перехватило дыхание. – Он дал тебе повод для этого? Кристина рассмеялась: – Вовсе нет, хотя не от недостатка попыток с моей стороны. – Он когда-нибудь… То есть вы с ним когда-нибудь… – После вашего брака? – (Гвен кивнула.) – По-настоящему нет. Хотя один раз были близки к этому. На том первом балу в Нувара-Элии. Гвен закусила губу и вонзила ногти в ладони. Она не заплачет. Кристина протянула к ней руку: – Дорогая, не настолько близки. Просто поцелуй. – А сейчас? – Все давно уже в прошлом. Поверь. У тебя не было поводов для беспокойства, хотя, признаюсь, я хотела, чтобы ты думала, будто они есть. – Зачем? – Наверное, меня это забавляло, к тому же я не люблю проигрывать. Но ты мне верь, когда я говорю, что теперь люблю вас обоих. – (Гвен слегка нахмурилась.) – Это правда. В любом случае у меня теперь роман с этим очаровательным басистом. – Она кивнула в сторону своего соседа и чмокнула его в щеку. Гвен рассмеялась, и Кристина подхватила ее смех. Устыдившись своих сомнений в Лоуренсе, она очень обрадовалась подтверждению, что он не поддался на искус, и расслабилась – такой легкости на душе ей давно уже не доводилось испытывать. Музыканты стали подниматься и брать инструменты, чтобы продолжить концерт. Басист поцеловал Кристину в губы и ушел, она улыбнулась ему. Участники группы стояли на сцене и перешучивались, а Гвен краем глаза приметила направлявшегося к ним мистера Мура, он был еще слишком далеко – не разглядеть, играет ли на его губах улыбка. Кристина тоже обратила на него внимание, протянула Гвен руку, и та, взяв ее, удивилась крепости пожатия. Очевидно, для банкирши эта сделка значила не меньше, чем для них с Лоуренсом. Женщины не сводили глаз с приближавшегося Мура, которому приходилось продираться сквозь компании кутил и увиливать от танцующих пар. В ту ночь Гвен и Лоуренс предавались любви с особым пылом и по большей части молча. После этого Лоуренс смотрел на нее с таким обожанием в глазах, что она удивилась, как можно было допускать хотя бы мысль о том, что он все еще испытывает какие-то чувства к Кристине. Гвен попыталась подсчитать все те маленькие и большие знаки любви, которые муж сделал ей за прошедшие годы: нефритовое ожерелье, подарок на день рождения, прекрасная индийская шелковая картина и десятки других незначительных, но продуманных сюрпризов – всего не перечесть. Благодарная мужу за каждую мелочь, она покрывала его лицо поцелуями. – С чего это? – Я очень счастливая женщина, вот и все. – Это мне повезло с тобой. Гвен улыбнулась и сказала: – Мы оба везунчики, – потом встала и пошла в ванную.