– Ты… ты можешь прикасаться к нему?! – прошептала она. – Не обжигаясь? Не отравляя кровь? – Эм-м-м… – Я взглянула на телефон, безобидно лежавший у меня в ладони. – Да… Девушка вздрогнула. – Пожалуйста, убери его! Пожав плечами, я схватила рюкзак и сунула телефон в боковой карман. Тэнси вздохнула и расслабилась. – Прости, не хотела тебя расстраивать. Король Оберон велел составить тебе компанию до начала Элизиума. Не хочешь осмотреть Двор? Не особо, но это лучше, чем сидеть здесь взаперти и ничего не делать. «Может, я найду выход из этого места». – Хорошо, – ответила я сатиру, – только переоденусь. Она бросила взгляд на мои помятые вещи, раздувши ноздри. Очевидно, она была слишком вежлива, чтоб возразить. – Как хочешь. Я подожду снаружи. Я запрыгнула в мешковатые джинсы и натянула помятую вонючую футболку, испытывая нереальное удовлетворение, когда ткань комфортно скользнула по коже. «Сжег мои вещи, а? – злорадствовала я, доставая кроссовки и засовывая в них ноги. – Я не часть этого Двора и уж точно не претендую на роль его дочери. Что бы он там ни говорил». На комоде лежала щетка, и я взяла ее, чтобы привести волосы в порядок. При одном взгляде в зеркало у меня скрутило живот. Я еще меньше стала похожа на себя прежнюю, хоть и не понимала чем. Знала только, что чем дольше находилась здесь, тем больше угасал и исчезал мой человеческий образ. Дрожащими руками я схватила рюкзак, радуясь любимой удобной вещице, и закинула его на плечи. Хоть в нем и не было ничего, кроме сломанного телефона, он все же мой. Избегая отражения в зеркале, словно ощущая на себе чей-то назойливый взгляд, я открыла дверь и проскользнула в туннель из колючих кустарников. Лунный свет просачивался сквозь ветви, освещая путь серебристыми тенями. Интересно, сколько я проспала? Ночь была теплой, ветерок доносил слабое звучание музыки. Ко мне подошла Тэнси, и в темноте ее большие черные глаза придавали лицу животный облик. Луч лунного света упал ей на лицо, и она снова стала нормальной. Улыбаясь, она взяла меня за руку и повела вперед. В этот раз тернистый туннель казался длиннее, мы проходили повороты, которых я не помнила. Как-то раз оглянувшись, я увидела, как колючие ветви кустарников закрываются за нами, и туннель исчезал. – Эм-м-м… – Все в порядке, – сказала Тэнси, ведя меня за собой. – Живая изгородь может доставить куда угодно в пределах Двора. Нужно просто знать путь. – Куда мы идем? – Увидишь! Туннель привел нас к залитой лунным светом роще. Хрупкая девушка с зеленой кожей играла на элегантной золотой арфе, наполняя воздух музыкой. Вокруг высокого трона с плетеной спинкой, из подлокотников которого росли белые розы, собралась небольшая группа фейри. Рядом на земле сидел человек. Я потерла глаза, чтобы убедиться, что мне не мерещится. И правда человек: юноша со светлыми вьющимися волосами и пустым задумчивым взглядом. Торс его был обнажен, а шею опоясывал золотой ошейник на тонкой серебряной цепи. Девушки-фейри суетились вокруг него: целовали его обнаженные плечи, гладили грудь и нашептывали на ухо. Одна из них лизнула его шею розовым язычком, до крови расцарапывая ему спину и заставляя его изгибаться в экстазе. Желудок свело, и я отвернулась. На троне сидела женщина такой неземной красоты, что я практически сразу пожалела о своем небрежном виде. Ее длинные волосы переливались при лунном свете и становились то серебристыми, то ярко-золотистыми. Она источала высокомерие и власть. Когда Тэнси потянула меня вперед и поклонилась, дама, сощурив сверкающие голубые глаза, посмотрела на меня как на слизняка. – Значит, – наконец заговорила она голосом, полным яда, – это и есть маленький отпрыск Оберона? Вот черт. Я поняла, кто это. Та, для кого предназначался второй трон при Дворе Оберона. Вторая владыка во «Сне в летнюю ночь». Почти такая же могущественная, как Оберон. – Королева Титания, – сглотнула я, кланяясь. – О, оно разговаривает! – продолжала дама, изображая удивление. – Думает, что знает меня. Будто думает, что если она отпрыск Оберона, то это спасет ее. – Глаза ее блестели, словно бриллианты. Улыбаясь, она становилась еще более красивой и в то же время устрашающей. – Но сегодня я милосердна. Может, и не скормлю собакам ее язык. Может быть. – Титания посмотрела на Тэнси, по-прежнему стоявшую у меня за спиной в низком поклоне, и изогнула изящный палец. – Подойди, козочка. Не поднимая головы, Тэнси двинулась вперед и остановилась перед королевой фейри. Наклонившись, королева Титания шепнула сатиру на ухо достаточно громко, чтобы я расслышала: – Я позволю тебе говорить от ее имени, – объясняла она, будто маленькому ребенку. – Я буду задавать вопросы тебе, а ты будешь отвечать передо мной за эту полукровку. Если она попытается заговорить со мной напрямую, я превращу ее в оленя и натравлю на нее гончих. Я предельно ясно выразилась? – Да, миледи, – прошептала Тэнси. «Предельно ясно, ваше высочество Стерва», – мысленно ответила я. – Прекрасно! – Титания откинулась назад с довольным видом. Она едва заметно улыбнулась мне, не дружелюбнее взбешенной собаки, и повернулась к Тэнси. – Итак, козочка, что здесь делает эта полукровка? – Зачем ты здесь? – повторила Тэнси, обращаясь ко мне. – Я ищу своего брата, – ответила я, стараясь смотреть на Тэнси, а не на мстительную хладнокровную ведьму. – Она ищет своего брата, – подтвердила Тэнси, обращаясь к королеве. «О господи, это надолго». – Его похитили и унесли в Небыль, – продолжила я, прежде чем Титания успела задать следующий вопрос. – Пак провел меня сюда через шкаф. Я пришла вернуть его домой и избавиться от подменыша. Это все, чего я хочу. И уйду сразу, как только найду его. – Пак? – размышляла королева. – А-а-а, так вот где он пропадал все это время. Очень умно со стороны Оберона спрятать тебя. А ты взяла и разрушила его маленький обман. – Она цокнула и, качая головой, снова обратилась к сатиру. – Козочка, спроси полукровку, кем она предпочтет стать – кроликом или оленем? – М-миледи? – Тэнси запнулась, и я почувствовала, как надо мной сгустились тени. Сердце колотилось, я огляделась в надежде на отступление. Кругом были сплошные колючие кустарники – бежать некуда. – Простой вопрос, – продолжила Титания как ни в чем ни бывало. – Кем она хочет стать: кроликом или оленем? Тэнси, сама как загнанный кролик, повернулась и посмотрела мне в глаза. – М-миледи хочет знать, что бы ты пред?.. – Да, я слышала, – перебила я. – Кролик или олень. А может, ни то ни другое? – Я осмелилась посмотреть королеве в глаза. – Слушайте, знаю, вы меня ненавидите, но просто дайте мне спасти брата и вернуться домой. Ему всего четыре, он, наверно, ужасно напуган. Прошу вас, я знаю, он ждет, что я приду за ним. Как только найду его, клянусь, вы больше никогда нас не увидите. Титания злобно воскликнула: – Это существо осмеливается говорить со мной! Замечательно! Она выбрала свою судьбу. – Королева фейри подняла руку в перчатке, и над головой вспыхнула молния. – Значит, олень. Выпустить собак. Удачной охоты! Она опустила руку, указав на меня, и меня охватили судороги. Я закричала, выгнув спину и ощущая, как растет и хрустит позвоночник. Лицо вытянулось, словно кто-то тянул его невидимыми щипцами, губы сжались. Я чувствовала, как ноги становятся длиннее и тоньше, пальцы превращаются в раздвоенные копыта. Я кричала, но из горла вырывалось мучительное блеяние. Внезапно все прекратилось. Мое тело стало нормальным, и я, как натянутая и резко спущенная резинка, задыхаясь, рухнула на землю. Сквозь затуманенный взор я увидела Оберона: он стоял у входа в туннель, вытянув руку, в сопровождении двух рыцарей фейри. На мгновение мне показалось, что у его ног стоял Грималкин; я моргнула, и кот исчез. С появлением Оберона мелодичные арфы смолкли. Фейри, окружавшие юношу, бросились на колени и склонили головы. – Жена, – спокойно обратился Оберон, выходя на поляну, – ты не станешь этого делать. Разъяренная, Титания встала. – Как смеешь ты так со мной разговаривать?! – выплюнула она, и ветер качнул кроны деревьев. – Как смеешь ты после того, как скрывал ее от меня, отправил своего ручного зверька защищать ее?! – Титания ухмыльнулась, и над головой сверкнула молния. – Ты отверг меня, как супругу, но выставляешь на всеобщее обозрение свою мерзкую полукровку. Позор тебе! Двор втайне потешается над тобой, а ты все равно защищаешь ее. – Тем не менее, – каким-то образом голос Оберона заглушал вой ветра, – она моя кровь, и ты ее не тронешь. Если у миледи есть повод для недовольства, прошу, обращайся ко мне, а не к девочке. Она не виновата. – Может, стоит превратить ее в капусту, – размышляла королева, бросая на меня взгляд, полный ярой ненависти, – и посадить ее в моем саду, на радость кроликам. Будет от нее хоть какая-то польза. – Ты не тронешь ее! – повторил Оберон властным голосом; плащ его развевался на ветру. Он стал выше, от него по земле исходила длинная тень. – Я приказываю тебе, жена моя. Я дал слово, что при моем Дворе ей не причинят вреда, и ты поддержишь меня в этом. Я ясно выразился? Сверкнула молния, земля задрожала от напряжения, возникшего между двумя правителями. Девушки у подножия трона съежились, стражи Оберона схватились за мечи. Рядом хрустнула ветка, едва не задев арфистку, укрывшуюся за деревом. Я прижалась к земле, желая стать незаметной. – Хорошо, муж мой. – Голос Титании был холоден, как лед, но ветер постепенно стих, земля перестала дрожать. – Как прикажешь. Я не причиню вреда полукровке, пока она во Дворе. Оберон сдержанно кивнул. – И твои слуги тоже не причинят ей зла. Королева поджала губы, словно съела лимон. – Хорошо, муж мой. Лесной царь вздохнул: – Хорошо. Обсудим это позже. Спокойной ночи, миледи. – Он повернулся, взмахнув плащом, и покинул поляну, стражники последовали за ним. Мне хотелось окликнуть его, но я не желала, чтобы все подумали, что я ищу защиты у папочки, особенно после того, как он поставил Титанию на место. Кстати говоря… Сглотнув, я повернулась к королеве – она смотрела на меня так, словно надеялась, что у меня кровь в жилах закипит. – Что ж, полукровка, ты слышала его Высочество, – проворковала она голосом, пронизанным ядом. – Убирайся с глаз моих, пока я не забыла о своем обещании и не превратила тебя в улитку. Я была только рада уйти. Однако не успела я встать, как Титания, щелкнув пальцами, приказала: – Стой! У меня есть идея получше. Козочка, поди сюда. Тэнси встала рядом. Она была напугана: глаза широко раскрыты, пушистые ноги дрожали. Королева ткнула в меня пальцем.