– Соберись. Почувствуй свои линии силы. Прохладная водная магия Тьерни бежит по моей руке, земные линии силы пробуждаются, рядом с ними искрят линии огня. Водная магия стремится вдоль моих линий всё быстрее, и вот уже мои незримые ветви тянутся к колбе, а рядом с ними поблёскивают и линии огня. В глубине сосуда вспыхивает синий огонь, вода вскипает, из горлышка вырывается пар. Мы одновременно отрываем ладони от горячего стекла. Жидкость внутри колбы меняет цвет. Теперь она сияет глубоким тёмно-фиолетовым цветом, напоминая благородный сапфир. Мы с Тьерни едва успеваем обменяться ошарашенными взглядами, как рядом с нашим столом останавливается Джезина Бэйн. – Ну, чем вы на этот раз нас удивите? – брезгливо осведомляется она. Джезина тихо проговаривает заклинание и касается волшебной палочкой нашей колбы, в которой синеет результат наших стараний. Дистиллят упорно отказывается менять цвет. Джезина хмуро произносит другое заклинание и снова касается палочкой стеклянной стенки сосуда. На этот раз вокруг жидкости вспыхивает тёмно-лиловый ореол, но её цвет по-прежнему не меняется. Нам с Тьерни остаётся только молча смотреть на склянку, раскрыв рты от изумления. – Она блокирует мою магию, – обвиняюще морщит лоб Джезина, бросая на нас гневный взгляд, однако тут же фальшиво улыбается. – Поздравляю с грандиозным провалом, – кивает она. – К концу следующей недели прошу вас выполнить все дополнительные задания по этой теме. Джезина поворачивается на каблуках и уходит, печатая шаг. – Что мы натворили? – спрашиваю я. От склянки до сих пор исходит сияние, окрашивая наши лица голубоватым светом. – Не знаю, – ошеломлённо качает головой Тьерни. – Я очень ясно ощутила твою силу, Эллорен, – шепчет она, – почти коснулась твоей магии. В тебе живёт огонь. Целое море огня. Я взглядом прошу подругу оставить разговоры, и мы принимаемся за работу – надо повторить дистилляцию с самого начала. У нас только вскипает жидкость в первой колбе, а успешно окончившие работу студентки уже спешат из лаборатории. Очаровательная Екатерина Саллз с подругой останавливаются неподалёку и шепчутся, ехидно поглядывая на Тьерни. Эти девушки уже давно почему-то особенно её невзлюбили. – Говорят, Леандр идёт на бал с невестой, они недавно обручились, – доносится до нас нежный голос Екатерины. Об этом Тьерни лучше бы не слышать. Рана ещё свежа. Леандр Старк несколько лет был учеником её отца, мастера-стеклодува, и очень нравился Тьерни. Совсем недавно он обручился с Грасиной Пелтье, признанной красавицей. Тьерни упрямо смотрит вниз и очень ровно дышит, вцепившись в край стола. Бледно-голубая жидкость в первой колбе булькает, от пара исходит тонкий аромат цветов железного дерева. – Не обращай внимания, – шепчу я. Стоит Тьерни разволноваться, и на нас обрушится самая настоящая буря прямо посреди лаборатории. – Я пытаюсь, – скрежещет зубами подруга. – Подумай о чём-нибудь другом, – настаиваю я. – О чём-нибудь хорошем. Тьерни искоса бросает на меня острый, будто лезвие кинжала, взгляд. – Скажи, что пойдёшь на Йольский бал, – не просит, а требует она. – Это будет очень хорошая новость. Екатерина с подругой, ухмыляясь, наконец уходят, и мы с Тьерни остаёмся вдвоём. Я с облегчением вздыхаю. Обошлось. И всё же странно, почему Тьерни заговорила о бале? Теперь важно не дать ей вернуться мыслями к Леандру. – Честно говоря, я не собиралась идти, – отвечаю я. Тьерни в непритворном ужасе распахивает глаза. – О нет! Ты пойдёшь! Я только пренебрежительно фыркаю. – Лукасу-то я сказала, что приду, но пригрозила нацепить кухонный фартук. – Ну уж нет! – Тьерни резко качает головой. – Сейчас ты напишешь своей тёте – вот закончим дистилляцию, и сразу напишешь! И попросишь её заказать для тебя бальное платье у лучшей портнихи Верпасии. – Каждое слово подруга подкрепляет убедительным жестом, направив тоненький пальчик мне в грудь. – Скажешь, что тебе жизненно необходимо самое красивое платье во всей Эртии. Поверь, тётя тебя поймёт. – Но как же я буду… праздновать, – с отвращением наморщив лоб, буквально выплёвываю я слова, – с кучкой гарднерийцев? Конечно, я понимаю, что с Лукасом ссориться нельзя, он может помочь Сопротивлению, однако ненависть к гарднерийцам и всему гарднерийскому в последнее время захлёстывает меня с головой. Подумать только, мои сородичи творят такое… несут страх и жестокость всем Западным землям! Я ничего не хочу с ними праздновать! Ни Йоль, ни Фестиваль цветов железного дерева. Больше всего меня тянет разорвать в клочки гарднерийские флаги, которыми увешаны все стены в лаборатории. В глазах Тьерни поблескивает сталь, и под её взглядом я умолкаю. – Знаешь, Эллорен, жизнь у меня не сахар. А скоро станет ещё горше. – Она придвигается ко мне поближе. – Уж сделай мне такой подарок – врежь как следует Её Зловреднейшему Величеству Фэллон Бэйн! Она сейчас, правда, не у дел, но скоро вновь окажется на коне. И вот тогда пусть узнает, как ты танцевала на Йольском балу с Лукасом Греем, разодетая в пух и прах! – В глазах Тьерни сверкают молнии. – Не отбирай у меня эту радость, Эллорен Гарднер! Я криво улыбаюсь в ответ: – Ты меня пугаешь. – Вот и хорошо, – язвительно усмехается Тьерни. – Бойся на здоровье. Фэллон не единственная, кто способен превратить тебя в ледышку. У меня вырывается хриплый смешок: – Ладно. Пойду. Закажу платье. Тьерни откидывается на стуле с ехидной улыбкой на угловатом лице, как насытившаяся кошка. – И пусть Фэллон лопнет от злости, – мурлычет она. – Разлетится на тысячу кусочков! Спустя три дня с соколиной почтой получены инструкции от тёти, и мы с Тьерни идём в ателье мадам Рослин в Верпаксе. Это прелестный дамский магазинчик, каких в Гарднерии не бывает и быть не может, – повсюду платья и юбки запретных цветов. Стены покрыты бумажными обоями нежно-лилового оттенка, на позолоченных столиках тут и там красуются вазы с чайными розами. Мадам Рослин – дама с седеющими светлыми волосами, заплетёнными в косу, и пронзительными голубыми глазами – встречает меня натянутой улыбкой. Портниха удивительно похожа на мага Элоизу Флорель, которая шила мне платья в Верпасии. К поясу мадам пристёгнут аккуратный стёганый мешочек с нитками и булавками. Две зеленокожие девочки-уриски лет четырнадцати, взволнованно переглядываясь, нерешительно топчутся неподалёку. В ателье тепло и уютно: на столике сервирован чай, рядом блюдо с пирожными, однако от портнихи и её помощниц исходит почти ощутимая волна страха. Судя по всему, гарднерийцы в этом магазинчике бывают нечасто. Чёрные наряды и ткани занимают здесь лишь дальний уголок. Девушки и дамы-гарднерийки в последнее время заказывают одежду только у соотечественниц, однако тёте Вивиан с ними не по пути. Искусство портных и модельеров тётушка ставит куда выше пресловутой идеологии. А мадам Рослин, по слухам, одна из лучших в своём ремесле во всех Западных землях. Мы с Тьерни вежливо и дружелюбно улыбаемся, принимая открытую коробку с платьем, аккуратно завёрнутым в тонкую папиросную бумагу. – Разворачивай скорее, – просит Тьерни, едва не подпрыгивая от нетерпения. Совсем рядом я замечаю рубиново-алое платье, и на мгновение теряю дар речи. Багряное. Ни единой чёрной точки. Примерить бы такое хоть разок! Повсюду в магазинчике выставлены платья ярких, насыщенных цветов. Рядом с алым – небесно-синий наряд, расшитый снежно-белыми птицами, воротник и манжеты украшены тончайшими кружевами того же оттенка. – Тьерни, ты только посмотри, – восхищённо выдыхаю я. – Синее платье… – Нам не до синих платьев, – нетерпеливо переминается с ноги на ногу Тьерни, готовая выпрыгнуть из собственной зачарованной кожи. – Разворачивай! Моя дорогая фея того и гляди вызовет настоящую бурю посреди уютного магазинчика! Я осторожно высвобождаю платье из папиросной бумаги, и мы с Тьерни одновременно ахаем от восхищения. Длинная нижняя юбка и облегающая туника до пят сшиты из чёрного, как ночь, тончайшего шёлка. Покрой скромный, традиционный, однако я в жизни не видела такого неотразимого и до неприличия обольстительного платья. Изображениями священных цветов железного дерева разрешается украшать женские одежды по тесьме у подола, а моё платье расшито великолепными бутонами и распустившимися цветами сверху донизу. Переливающиеся всеми оттенками голубого и синего, цветы кажутся настоящими, живыми. Платье будто осыпано драгоценными огоньками, и чем ниже, тем гуще и роскошнее рисунок на чёрном фоне. И это ещё не всё. К платью прилагается маленькая, почти незаметная коробочка. Серьги. Изысканные цветы железного дерева выложены настоящими сапфирами, а листочки сияют изумрудами. В третьей коробке меня ждут атласные туфельки на тончайшей шпильке. Чёрный атлас так густо расшит железными цветами, что туфли кажутся синими, чёрная ткань едва заметна. – Вот это да! – восклицает Тьерни, как только к ней возвращается дар речи. – Пожалуй, этот наряд не для добродетельной и богобоязненной дамы! – Тётя Вивиан – натура противоречивая, – поясняю я, не в силах оторваться от платья. – Она придерживается самых строгих правил и того же требует от остальных, однако к вопросам моды и женского гардероба это не относится. – Боги небесные! – едва слышно шепчет Тьерни. – Надень его. Примерь! – Прошу сюда, маг Гарднер, – улыбается мадам Рослин. Портниха явно успокоилась. Моё искреннее восхищение её работой растопило лёд. Отработанным жестом она указывает на примерочную, скрытую за плотным занавесом. Оставив серьги и туфли у Тьерни, с платьем и юбкой в руках я поспешно скрываюсь в указанном направлении. Нижняя юбка идеально подчёркивает мою талию, а длинная туника с разрезами по бокам ниже пояса облегает как вторая кожа. Отодвинув расшитую розами штору, я выхожу в зал. Платье – настоящее произведение искусства! Оно требует особой походки – упругой и плавной, и я с радостью подчиняюсь. Под восхищёнными взглядами Тьерни, портнихи и девочек-помощниц я поворачиваюсь к зеркалу, с шелестом взмахнув нижней юбкой. Я вся усыпана сияющими цветами. Платье сидит идеально. Каждый бутон и лепесток на своём месте. – О, маг… – Мадам Рослин шагает ко мне, раскрыв от изумления рот. Она совсем забыла, что недавно была не рада моему визиту, и без стеснения нежно касается вышивки. – Это азурелийские нити, – благоговейно сообщает она. – Мне никогда не выпадала честь работать с таким изумительным материалом. Синий цвет эта нить приобретает особым образом: её вымачивают в драгоценной эссенции цветов железного дерева – процесс очень долгий и дорогостоящий. Однако ваша тётушка потребовала для вас самого лучшего. – Взволнованно вздохнув, портниха обращается к помощницам: – Орнилла, Морилли! Погасите огни. Задёрните шторы. Девочки-уриски торопливо выполняют приказ. И вот уже шесть фонарей за янтарными абажурами погашены, плотные шторы задёрнуты, и в комнате воцаряется благоговейная тишина.