«Наверное, Лукас сейчас где-то там, за западным хребтом», – мрачно думаю я. Его Четвёртый дивизион готовится нести миру смерть и ужас. «Здесь у тебя ничего не выйдет, – мысленно фыркаю я. – Рунический купол не пропустит твоих драконов, их разорвёт на куски вместе с седоками». Оставив коз позади, мы проходим сквозь второй рунический забор и попадаем в густой лес, стараясь не отставать от Валаски. Мне вдруг кажется, что деревья наливаются ненавистью, и я приказываю огненным линиям силы вспыхнуть и отогнать тёмные стволы невидимым огнём. Деревья отшатываются и больше не пытаются на меня напасть, я с облегчением вздыхаю. За густым лесом открывается небольшая поляна, посреди которой стоит круглый домик с алой рунической вязью на островерхой крыше. Домик стоит не на земле, а на невысоком деревянном помосте, его каменные стены выложены изумительной мозаикой. Картины изображают Богиню амазов в лесу в окружении диких животных. У двери покачивается одинокий фонарь, испускающий волшебное алое сияние. Это жилище скрыто от чужих глаз и находится вдали от людных мест, почти как Северная башня. Сюда можно привести гостей, которым лучше не показываться на глаза остальным жителям города. Валаска вертит в воздухе сияющую руническую палочку, и я вздрагиваю от неожиданности, когда вокруг нас вспыхивает круг из высоких светящихся рун, которые окружают поляну, будто защитная стена. Валаска владеет магией рун. Она та самая – одна из двенадцати чародеек амазов. Из любопытства я решаю рассмотреть руны поближе и даже касаюсь ближайшей из них рукой. Моя ладонь натыкается на непреодолимую, хоть и невидимую, преграду. – Мы же не козы, Валаска, – возмущённо говорю я. – Зачем ты поставила этот забор? В горле Дианы зарождается грозное рычание, и Валаска обменивается мрачным взглядом с чародейкой Ни Вин, которая уже тянется к мечу. Я со вздохом шагаю вперёд. – Чего вы опасаетесь? Что такого страшного я способна причинить вам? – требовательно спрашиваю я. Мне не нравится сидеть взаперти. – Что я могу здесь обнаружить? Я никому не желаю зла. – Я тебе верю, – спокойно отвечает Валаска, не двигаясь с места. Бросив настороженный взгляд на Диану, она покрепче перехватывает свою руническую волшебную палочку и с грустным вздохом поворачивается ко мне. – Мне было приказано возвести защитный заслон и держать вас за ним до встречи с королевой завтра утром. Это ради вашей безопасности, равно как и для защиты наших интересов. Уверяю вас, это временная мера. – Я раньше сидела в клетке, – испуганно произносит Марина прерывистым голосом. Дрожащими руками она сжимает жабры. – За что вы с нами так? Ни Вин сбрасывает привычную маску равнодушия и в замешательстве поворачивается к Марине. – Ты не пленница, – объясняет она. – Клянусь тебе. – Ни Вин по-особому сплетает пальцы и касается груди. – Я поклялась защищать тебя и не нарушу данного слова. Марина скованно кивает, всё ещё напряжённо оглядываясь. – Идём, – зовёт нас Валаска, открывая украшенную звёздами дверь. – Я лишь хочу, чтобы сегодня вы спокойно отдохнули, как гости амазакаринов. Утром я сниму защиту. Я вопросительно оглядываюсь на Диану. Интересно, ощутила ли ликанка угрозу? Однако Диана не смотрит на меня, она буравит взглядом Валаску, будто примериваясь сбить чародейку с ног, однако та спокойно выдерживает испытание, даже не моргнув. Стиснув зубы, Диана молча кивает, будто говоря: «Ладно. Пусть Валаска пока поживёт». Хозяйка уединённого домика улыбается ликанке и отступает, придерживая дверь и радушно пропуская гостей вперёд. Следом за Мариной и Дианой я вхожу в дом. Внутри тепло и уютно. Стены и потолок покрыты гобеленами всех оттенков алого, пол устлан багряного цвета коврами. Посреди комнаты небольшая плита, на которой кипит чайник. На низеньком столике с лиловой скатертью – позолоченный чайный сервиз и блюдо с фруктами. Мягкие подушки скрадывают резкие очертания комнаты, прямо на полу для нас уже расстелены походные матрасы с подушками и одеялами. На гобеленах снова изображения Великой богини, совершающей подвиги, – она покоряет демонов, изгоняет армии мужчин, нянчит детей. И повсюду белые птицы – они кружатся над Богиней, поднимаются к потолку, стремясь к самой большой белой птице. Валаска стоит у двери, глядя на гостей. Марина усаживается на постель, Ни Вин молча устраивается рядом, скрестив ноги и закрыв глаза. Диана, как всегда перед сном, скидывает одежду и сворачивается на постели по другую сторону от Марины. Валаска необычно пристально смотрит на Ни Вин, как будто ожидая чего-то. Наконец она отводит глаза и усаживается за низенький столик, выбирая себе несколько виноградин. Наша хозяйка погружается в глубокие размышления, сосредоточенно рассматривая гобелен и стаю белых птиц, вплетённых в рисунок. Мне не до сна. Мы в незнакомом месте, за непонятным забором, всё вокруг совершенно удивительное и неисследованное. – Схожу прогуляюсь, – говорю я Валаске, не в силах скрыть недовольства – приходится просить разрешение выйти! – Иди, – устало кивает Валаска, махнув рукой в сторону двери. Ни Вин тут же открывает глаза и обменивается с Валаской несколькими фразами. Слова на языке ной звучат тревожно и раздражённо. – Ни, это усиленная заклинаниями защитная стена, – наконец произносит Валаска на всеобщем языке, отметая дальнейшие возражения. – Подождите-ка, – оборачиваюсь к ним я, удивлённая явной фамильярностью в голосе хозяйки. – Вы что, давно знакомы? Валаска и Ни Вин бросают на меня успокаивающий взгляд. – Иди, – кивает Ни Вин, глядя скорее на Валаску, чем на меня. Они будто продолжают свой бесконечный спор. «Кажется, я стала свидетельницей чего-то очень личного…» – проносится у меня в голове, и я быстро закрываю за собой дверь. Я брожу по поляне, недовольно поглядывая на руническую стену и наслаждаясь ароматами лета посреди зимы. Пахнет листьями, лесом, звенят цикады. Запрокинув голову, я смотрю на звёздное небо. Интересно, что сейчас делает Айвен? Смотрит на эти же звёзды? Стоит мне подумать об Айвене, и по огненным линиям силы пробегают беспокойные искры. Как бы я хотела увидеть его сейчас здесь, рядом… Среди тёмных деревьев мелькает что-то белое, и я мгновенно застываю от изумления. Страж. На чёрной ветке, сразу за невидимым барьером. Волшебная палочка в голенище высокого ботинка настойчиво подрагивает, и моё сердце сжимается от волнения. Я достаю из-под длинной юбки волшебную палочку, настороженно оглядываюсь на домик. Только бы никто не помешал! Взглянув на волшебную палочку, я едва сдерживаю крик – она сияет и пульсирует скрытой силой. Быстро убедившись, что меня никто не видит, я касаюсь палочкой рунической преграды. Огромная алая руна передо мной тает в воздухе. Едва переводя дыхание, я вытягиваю вперёд руку – стена исчезла. Не сводя глаз с белого стража, я иду за ним, не отставая ни на шаг. Белая птица перелетает с ветки на ветку и выводит меня на другую окружённую рунами поляну. Только эти руны не похожи на те, что сотворила Валаска, они изумрудные и совсем другой формы – нет завитушек и спиралей, вместо них – угловатые геометрические фигуры. Посреди поляны круглый домик, похожий на жилище Валаски, окружённый висящими в воздухе изумительной красоты изумрудно-зелёными рунами, напоминающими капельки воды. Поляна залита нежным изумрудным сиянием. Страж подлетает к рунической стене, одна из рун беззвучно рассыпается крошечными звёздочками, и белая птица летит вперёд. Она усаживается на водосток над дверью и устремляет на меня безмятежный немигающий взгляд. Едва не дрожа от нетерпения, я касаюсь волшебной палочкой изумрудной руны, и она рассыпается зелёными искорками. Я проскальзываю сквозь дыру в рунической вязи и иду под каплями крошечных изумрудных рун к домику на поляне. Домик уже совсем близко, и вдруг его дверь медленно открывается. Я застываю при виде фигуры в проёме двери, окружённой золотистым светом. Сначала мне кажется, что передо мной уриска с лиловой кожей и фиолетовыми волосами насыщенного оттенка. Однако кожа девушки сияет, подобно аметисту, как у гарднерийцев, а уши у неё округлые, без заострённых кончиков. Вглядевшись в её лицо, я удивлённо отшатываюсь. Не может быть. У меня кружится голова, подкашиваются ноги… В дверном проёме стоит Сейдж Гаффни с малышом-икаритом на руках. Глава 6. Икарит – Сейдж? Это ты? – хрипло выдавливаю я. Она тоже застывает, приоткрыв от удивления рот. – Эллорен? Эллорен Гарднер? Это действительно Сейдж. Моя подруга детства. Её руки по-прежнему в страшных отметинах, однако незаметно, чтобы они доставляли ей боль, как при нашей последней встрече. На её запястьях покачиваются золотистые цепочки, обвивая пальцы и ладони. Звенья цепочек скреплены крошечными алыми рунами, которые светятся, словно ягоды. От чёрных гарднерийских платьев Сейдж не осталось и следа – теперь она в длинном платье свободного покроя из необыкновенной лиловой ткани. Из-под юбки выглядывают узкие брюки, – настоящие брюки! – украшенные лиловыми драгоценными камнями и золотой вышивкой. К поясу у правого бедра прикреплены ножны с волшебной палочкой, а с левой стороны висит короткий клинок с испещрённой рунами рукояткой в ножнах с золотистыми рунами. Малыш на руках Сейдж рассматривает меня огромными наивными серебристо-зелёными глазками, от взгляда в которые рвётся сердце. На вид мальчику не больше шести месяцев, его кожа сверкает россыпью лиловых точек всех оттенков от самого светлого до самого густого, повторяя цвета волос Сейдж. Из-под чёрных завитков волос выглядывают нежные заострённые ушки, за спиной малыша сложены шёлковыми веерами эбонитово-чёрные крылья. Прекрасные блестящие крылья. Как у Наги. Сливового цвета глаза Сейдж устремлены на светящуюся в моей руке белую волшебную палочку. – Она привела тебя ко мне, – произносит Сейдж. Я судорожно пытаюсь разобраться в водовороте мыслей. Сейдж невероятно переменилась. – Вообще-то нет, – отвечаю я, обескураженно оглядывая изумрудные руны, стража и Сейдж всю в оттенках лилового… – Я освободила шелки, – рассеянно сообщаю я. Всё выглядит слишком странно. – Я приехала к королеве амазов просить о помощи, чтобы вызволить из неволи всех шелки. – Шелки, – эхом откликается Сейдж. – Да. Она удивлённо разглядывает меня, а потом где-то в груди у Сейдж зарождается смех и неуклонно рвётся наружу. Сначала она будто покашливает, потом недоверчиво усмехается, и вот уже её губы растягиваются в широкой улыбке.