Он не отвечает, но хмурится так печально, что всё понятно и без слов. Что бы там ни было, говорить об этом ему слишком тяжело. По крайней мере со мной. Айвен отводит взгляд, его лицо каменеет. – Нам пора. Андрас с лошадьми, наверное, уже на месте. До Линдона лучше добраться до темноты. Я киваю, и мы пускаемся в путь, петляя среди деревьев, то и дело соприкасаясь плечами. Каждый раз от таких прикосновений мои линии огня вспыхивают, мы с Айвеном обмениваемся неуверенными улыбками, и я с огромным трудом сдерживаюсь, чтобы не взять его за руку. В памяти всплывает ночь, когда мы освободили Нагу. Я помню, как Айвен тогда дотронулся до моего лица, тогда, казалось, он был готов меня поцеловать. И ещё одна ночь, возле пещеры, где прячется Нага, когда мы обменивались волнами невидимого пламени. В те редкие мгновения Айвен будто давал волю своим чувствам, и вот сегодня, когда мы перелезали через хребет, я снова ощутила его близость. Отбросив все доводы рассудка, я легко, будто случайно, касаюсь рукой ладони Айвена и обвиваю его мизинец своим. Он резко втягивает воздух, его огненные силы вспыхивают с новой силой, и Айвен бросает на меня жаркий взгляд. И без слов переплетает свои пальцы с моими. Наконец мы подходим к границе пустых земель. До нас доносятся мужские голоса и ржание лошадей. – Стяни волосы потуже и надвинь ниже капюшон, – советует Айвен, вглядываясь вперёд сквозь деревья и густой подлесок и по-прежнему держа меня за руку. Лицо я ещё утром напудрила смесью, которую сделала для меня Тьерни, – моя кожа приобрела красноватый оттенок, как у кельтов, а чёрные локоны я замотала длинным белым шарфом. Отпустив руку Айвена, я прячу под шарф выбившиеся пряди и набрасываю на голову капюшон. Потом наматываю шерстяной шарф, чтобы спрятать нижнюю часть лица до самого носа. – Ну как, я похожа на бабушку? – спрашиваю я Айвена, обдирая губы о жёсткую шерсть шарфа, закрывающего мне рот. – Нет, – улыбается он, придирчиво осматривая меня с головы до ног. – Ты настоящая кельтийка. Твоя бабушка под страхом смерти не надела бы такое платье. – Айвен подставляет мне согнутую в локте руку, и я опираюсь на неё. – Не отходи от меня, пока не найдём Андраса. На ярмарке нас увлекает настоящий вихрь. Продавцы привезли лошадей всевозможных пород и мастей. Кельты опускаются на колени рядом с животными, чтобы получше рассмотреть их, ощупывают их ноги в поисках дефектов, торгуются, снижая цену. Густо пахнет тёплым конским навозом, лошадиными шкурами и сеном. Этот аромат пробуждает в памяти воспоминания о наших лошадях в доме дяди Эдвина и о прогулках верхом вместе с братьями. Лошади Андраса – самые здоровые и красивые животные на этой ярмарке, и он окружён тесной толпой покупателей. Заметив нас, Андрас поднимает руку в приветственном жесте, что-то говорит собравшимся рядом кельтам и широкой походкой направляется к нам. – Привет, Андрас, – говорит Айвен, привалившись к воротам «пастбища». Андрас кивает и бросает взгляд на Южный хребет. – Я рассчитывал увидеть вас ближе к вечеру. Быстро вы добрались. – Всё потому, что я замечательно лазаю по горам, – нервно шучу я. – Для меня – это обычная прогулка. Подустала только спасать Айвена, он то и дело норовил свалиться в расщелину. Андрас удивлённо поднимает брови, а Айвен криво ухмыляется. – Извините, – бормочу я. – До сих пор трясёт. Андрас со смехом уходит за лошадьми и скоро возвращается с красивой вороной кобылой, к явному неудовольствию кельта, который собирался её приобрести. Кобыла уже осёдлана, и я благодарно улыбаюсь Андрасу. – Вы не торопитесь, – говорит Андрас. – Я завтра буду здесь весь день. И обязательно вас дождусь. Айвен дружески похлопывает лошадь по шее, гладит её гриву и наконец без труда вскакивает в седло. Андрас помогает мне усесться позади Айвена и уходит к нетерпеливым покупателям. Глядя, как пропадают в ярмарочном водовороте широкие плечи Андраса, я обнимаю Айвена за пояс и крепко прижимаюсь к его спине. Он на секунду напрягается, как струна, но тут же расслабляется. Очень приятно вот так обнимать его, быть к нему так близко. Пожалуй, более чем просто приятно. – Ну что, – говорит Айвен, бросая на меня взгляд через плечо и лукаво улыбаясь, – похоже, завтра ты понесёшь меня через Южный хребет. – Только если ты вежливо попросишь, – шутливо отвечаю я, обнимая его ещё крепче. – И скажешь волшебное слово – «пожалуйста»! Это уже откровенный флирт, и я жалею о последних словах, как только они слетают с моих губ. Мы и так слишком вольно себя ведём, это не к добру. Скрытое пламя Айвена взвивается сполохами, он изумлённо оглядывается на меня, на смуглых щеках проступает румянец. – Прости, – виновато бормочу я. – Нервы пошаливают… – Ничего, – рассеянно улыбается он и гладит мою руку, отчего у меня перехватывает дыхание. Айвен выпрямляется, будто осознав, что я чувствую, и отводит руку. Щёлкнув языком, он пришпоривает лошадь, и мы трогаемся в путь. Глава 2. Хирург Следующий час мы скачем мимо кельтских деревушек и ферм, и я всё глубже погружаюсь в пучину стыда и уныния. Я никогда не видела настоящей бедности и знаю, что тяготы, с которыми каждый день сталкиваются кельтские крестьяне, во многом вина моих сограждан. Гарднерийцы живут в прекрасных городах, наслаждаются изысканными блюдами из выращенных на плодородных полях овощей и фруктов, а здесь я вижу измученных крестьян, которые не в силах прокормить себя своим же трудом. Я помню, что написано в учебниках о Войне миров: гарднерийские военные вытеснили кельтов с более плодородных равнин, присоединили большие территории и согнали с земель фермеров, работавших там из поколения в поколение. Я даже помню, что говорил мне Лукас о кельтах, в своё время так же мучивших фей. Однако, глядя на разорённые деревни, я всё больше склоняюсь к мысли, что пора бы нам всем найти другой, лучший путь к миру. Давно пора. День клонится к вечеру, холодает, небо затягивают тёмные облака. Мы с Айвеном ненадолго останавливаемся у небольшой таверны, чтобы покормить лошадь и перекусить. Андрас дал нам с собой хлеба, сыра и сушёных фруктов, и я с благодарностью достаю всё это из седельных сумок, пока Айвен привязывает кобылу к столбу. Вокруг снуют по своим делам путники, их лошади выдувают из ноздрей облачка пара. Когда Айвен задаёт кобыле овса, с другой стороны немощёной улицы его вдруг окликает пожилой широкоплечий мужчина. Его снежно-белая борода топорщится из-под толстого шарфа, а добрые карие глаза сияют от радости. Когда мужчина подходит ближе, Айвен шагает ему навстречу. – Айвен, мальчик мой! – в восторге восклицает тот и крепко стискивает Айвену руку. – Дай-ка посмотреть на тебя, парень! Давненько мы с тобой не виделись, да… А ты всё растёшь, гляди, какой стал высокий! – Он поворачивается ко мне, раскрасневшийся и улыбаясь во весь рот. – А кто это тут с тобой? Подруга? – подмигивает белобородый Айвену. – И что-то не похожа на мисс Айрис, как я погляжу. – Нет, – спокойно отвечает Айвен. – Это Рен. Рен, познакомься, это Финнеас Таррин, давний друг моей семьи. Как странно слышать, что Айвен называет меня «Рен». Так говорят только братья и Гарет, однако я быстро разгадываю хитрый план Айвена. Имя вроде и не настоящее, но легко запоминающееся. – А, теперь у тебя Рен в подругах? – шутливо подначивает Айвена Финнеас. – Да не было у нас с Айрис ничего, – всё так же спокойно отвечает Айвен. – Сам виноват, не дал девчонке ни единого шанса! – хмыкает Финнеас, хлопая Айвена по спине. – Всё увиливаешь! Бедняжка мисс Айрис. Ну ладно, дело молодое. У этой глазки-то хорошие, красивые. – Старик склоняется к Айвену, будто собираясь открыть ему страшную тайну. – Ты смотри, мисс Рен-то не упусти. – Не упущу. Обещание Айвена одновременно удивляет меня и пугает. – Ты же не хочешь закончить свои дни, как я, старым отшельником, – хитро улыбается Финнеас. Его взгляд на мгновение становится тоскливым. – Уж ровно два года и двенадцать дней, как померла моя хозяйка. Да и я скоро за ней, если вмешаются гарднерийцы. Все мы туда отправимся, это уж точно. Нам с их магами да драконами не тягаться. Ну да всё едино. Уж помирать, так в бою, вот что я скажу. Подмигнув Айвену, Финнеас обнимает меня одной рукой за плечи. – Ты уж осторожней с этим парнем-то, милая. Он с опасными личностями знается. Все они революционеры, как пить дать. Пока-то в пекло не лезет в этом своём университете. – Финнеас притворно-неодобрительно оглядывается на Айвена. – Всё учится, учится, забудет, как сражаться. Да и ладно. Не будем пугать твою милую гостью. Она тихая пташка. – Рен ни во что такое не вмешивается, – серьёзно сообщает Финнеасу Айвен, и мне стоит недюжинных усилий сдержать рвущийся наружу смех. – Так пусть и от тебя подальше держится, – посмеивается в бороду Финнеас. – Хороший совет, старина, – с задумчивыми нотками в голосе кивает Айвен. Финнеас пристально вглядывается в старого знакомого, как будто не понимая смысла его последних слов, а потом снова склоняется ко мне. – Да я пошутил, мисс Рен. Айвен-то у нас парень хоть куда. Я его с колыбели знаю. Лучше милого дружка и не найти. – Ещё раз, сжав мне на прощание плечо, Финнеас похлопывает Айвена по спине. – Пойду я, да и вам пора. Ты уж присмотри за мисс Рен-то, парень. – Присмотрю, – твёрдо обещает Айвен. – Ну и ладненько, – кивает Финнеас, тепло оглядывая нас. – Пойду, значит. Матери-то привет от меня передай. Когда Финнеас уходит, мы с Айвеном молча едим, и меня одолевают разные не очень-то весёлые мысли об Айвене и Айрис и о том, что сказал бы Финнеас, если бы я сняла шарф, смыла пудру и показала, что я не просто гарднерийка, а внучка самой Карниссы Гарднер. А ещё я думаю, исподтишка поглядывая на Айвена, почему он пообещал Финнеасу не упустить меня?