Мэйси, вероятно, хочет что-то сказать, но в конце концов просто качает головой и разглядывает свой суп, словно он вдруг стал самой интересной вещью на планете. – Ты шутишь? – говорю я. – Зачем ты так? Я же ответила на все твои вопросы, так что ты должна ответить на мои. – Я знаю. Просто… – Она осекается, услышав стук в дверь. Ну, конечно. – Наверное, это мой отец опять решил посмотреть, как ты. – Она встает. – Он не любит пассивно ждать в сторонке, особенно когда болеет кто-то из дорогих ему людей. Я ставлю остатки супа на тумбочку и ныряю под одеяло. – Ты не обидишься, если я притворюсь спящей? Сейчас я просто не в силах с кем-то говорить. – Конечно, нет. Притворяйся сколько хочешь. Я дам ему посмотреть на тебя, а затем выставлю вон. – Ты лучшая соседка по комнате на земле. Я закрываю глаза и поворачиваюсь к стене, а Мэйси идет открывать дверь. Я слышу низкое бормотание со стороны коридора, но не могу разобрать слов. Видимо, это отец Мэйси, потому что она отвечает: – Она в порядке. Поела супа и теперь спит. Опять слышится низкий голос с той стороны двери, затем Мэйси спрашивает: – Хочешь зайти и посмотреть на нее сам? Мэриз, наша медсестра, накачала ее успокоительным, и оно все еще действует. Потом несколько неразборчивых слов – и Мэйси закрывает дверь. – Ну, все, он ушел, – говорит она, но голос ее звучит как-то не так. – Прости, что из-за меня тебе пришлось солгать своему отцу. Если ты хочешь позвать его обратно… – Это был не мой отец. – А кто? Кэм? – Нет. – Видно, что ей немного не по себе. – Это был Джексон. Я опять сажусь на кровати. – Джексон? Он был тут? Почему ты его не впустила? – Я скидываю с себя одеяло, встаю с кровати, ищу свои кеды, но их нигде нет. – Я пригласила его войти, но он отказался. – Потому что ты сказала ему, что я сплю. – Я бросаю поиски обуви и иду к двери. – Куда ты? – верещит Мэйси. – А ты как думаешь? – Я открываю дверь. – За Джексоном. Глава 36 Не вред, преступление Я выхожу из комнаты, рассчитывая поймать Джексона в коридоре. Но там никого нет. Впрочем, он не мог уйти далеко, и я спешу к главной лестнице. Ведь мне известно, где расположены его комнаты, даже если там все еще находится бригада уборщиков. В конце концов я нахожу его на лестнице, по которой он поднимается, перешагивая через три ступеньки. Однако он тут не один – рядом с ним поднимаются Лайам и Рафаэль, и все они, похоже, очень спешат. Вероятно, мне следовало бы им не мешать, но это он приходил в мою комнату, а не наоборот. А значит, он хотел меня видеть. Эта мысль и побуждает меня позвать его. Он останавливается как вкопанный. Останавливаются они все и смотрят на меня одинаковыми пустыми глазами. Секунду я любуюсь всей этой мужской красотой, пока Джексон опять не начинает торопливо подниматься по ступенькам. Лайам и Рафаэль еще секунду глядят на меня с этим их бесстрастным видом, который я терпеть не могу, затем едва заметно машут мне руками – притом Рафаэль еще и поднимает большой палец – и, повернувшись, бегут вниз. – Что ты тут делаешь? – резко спрашивает Джексон и внезапно оказывается прямо передо мной. Из них троих только его лицо не бесстрастно – на нем написаны огорчение и отвращение к самому себе, и от пылающего взгляда его темных глаз меня пробирает дрожь. – Мэйси сказала, что ты искал меня. – Я не искал тебя. Я приходил, чтобы удостовериться, что ты в порядке. Я развожу руками и самоуничижительно пожимаю плечами: – Что ж, как видишь, со мной все хорошо. Он фыркает: – Это как посмотреть. – Что ты имеешь в виду? – А то, что вид у тебя такой, словно ты вот-вот упадешь. Не понимаю, что ты себе надумала, отправившись бродить по коридорам после того, как едва не истекла кровью. Возвращайся в кровать. – Я не хочу возвращаться в кровать. Я хочу поговорить с тобой о том, что произошло. Теперь его лицо не выражает ничего, абсолютно ничего. Тот Джексон, с которым я наблюдала метеоритный дождь, исчез без следа. Как и тот, который целовал меня так, что у меня подгибались колени, а сердце едва не разорвалось. Сейчас он кажется мне чужаком. Холодным бесчувственным чужаком, который намерен игнорировать меня. Но он все же отвечает: – Ты пострадала – вот что произошло. – Произошло не только это. – Я протягиваю руку, желая коснуться его, но он отступает в сторону прежде, чем мои пальцы успевают дотронуться до его рубашки. – Из всего, что происходило, только это и имеет значение. У меня падает сердце. Выходит, для него не имеет значения и наш поцелуй. Я молчу, не зная, что сказать. Затем задаю тот единственный вопрос, который не переставал жечь меня изнутри с тех самых пор, как я пришла в себя: – Ты в порядке? – Беспокоиться надо отнюдь не обо мне. – Но я беспокоюсь о тебе. – Это еще то признание, тем более сейчас, когда он так старается положить конец всему, что было между нами, но ведь это чистая правда. – Ты выглядишь… Его взгляд встречается с моим. – Как? – Не знаю. – Я пожимаю плечами. – Так, будто у тебя не все хорошо. Он отводит глаза: – У меня все нормально. – Понятно. – Очевидно, что сейчас ему не хочется со мной говорить, и я делаю шаг назад. – Думаю, я… – Прости меня. – Эти слова звучат так, будто их вырвали у него клещами. – За что? – Его извинение ошеломляет меня. – Я не уберег тебя. – От землетрясения? На миг его глаза снова встречаются с моими, и в них что-то мелькает. Что-то мощное, ужасное и всепоглощающее. Но, что бы это ни было, оно тут же исчезает, и его взгляд вновь перестает что-либо выражать. – Много от чего. – Насколько я понимаю, ты спас мне жизнь. Он фыркает: – То-то и оно – ты мало что понимаешь. А потому тебе надо вернуться в свою комнату и забыть обо всем, что было.