– Чтобы я знал, где тебя искать. – Его лицо расплывается в улыбке, и меня охватывает трепет, который я всегда ощущаю, когда он оказывается рядом. – У меня самого сейчас начнется урок физики по предуниверситетской программе, так что я буду в лаборатории и не смогу вернуться, пока ты не пойдешь на свой второй урок. Но если мне не удастся проводить тебя, я попрошу, чтобы это сделал кто-то из остальных. Ну да, это уж точно здорово поможет мне стать своей. – Ты вовсе не обязан это делать. – Мне это нетрудно, Грейс. Я вздыхаю: – Я не хочу, чтобы ты это делал. Мне хочется прийти на урок, как все. Без провожатых. – Я понимаю тебя, правда понимаю, – продолжает он, когда на моем лице отражается сомнение. – Но я не шутил, когда сказал, что здесь тебе угрожает опасность. Позволь мне хотя бы присматривать за тобой первые несколько дней, пока ты не освоишься. – Джексон… – Пожалуйста, Грейс. Это самое «пожалуйста» и убеждает меня, поскольку я уверена – Джексон не из тех, кто просит, когда можно приказать. И хотя мне кажется, что сейчас он перегибает палку, видно, что он в самом деле обеспокоен, и если это его успокоит, думаю я, можно и потерпеть. Ведь это продлится всего несколько дней. – Хорошо, – с достоинством уступаю я. – Но только до конца этой недели, согласен? После этого ты перестанешь меня опекать. – А может, в конце недели мы вернемся к этому вопросу и… – Джексон! – Ну, хорошо, хорошо. – Он поднимает руки. – Как скажешь, Грейс. – Это просто… – Я замолкаю, поскольку он исчезает, опять. Как всегда. Когда-нибудь я отплачу ему той же монетой. Он был прав – едва он уходит, класс заполняется народом. Я отхожу в сторонку, собираясь подождать, когда все рассядутся, чтобы поискать свободное место, но тут Мекай кивком показывает мне на стол, стоящий рядом с его столом во втором ряду. Я занимаю его, потому что будет здорово иметь в этой группе кого-то знакомого, с кем можно поговорить. Тем более что Мекай улыбается мне, меж тем как все остальные продолжают все так же пялиться на меня. Учительница, миссис Маклин, входит в класс только после того, как все рассаживаются по местам. Она одета в струящееся фиолетовое платье, а ее непокорные ярко-рыжие волосы с грехом пополам уложены в узел, грозящий вот-вот распуститься. Она не молода и не стара – на вид ей лет сорок, – на лице ее играет широкая улыбка, и она говорит всем нам открыть второй акт «Гамлета». У половины группы на столах лежат бумажные книги, а вторая половина использует ноутбуки. Я достаю телефон, чтобы найти «Гамлета» в Интернете, поскольку свое бумажное издание я оставила в Калифорнии. Но едва я успеваю напечатать «Гамлет» в поисковой строке, как миссис Маклин кладет на мой стол видавшую виды книгу. – Здравствуй, Грейс, – тихо говорит она. – Можешь пользоваться одной из моих книг, пока не найдешь «Гамлета» в Интернете. Поскольку ты кажешься мне стеснительной девочкой, невзирая на твое близкое знакомство с самым небезызвестным учеником Кэтмира, я не стану просить тебя встать и представиться. Но ты должна знать, что мы тебе рады, и, если тебе что-нибудь понадобится, заходи ко мне, не бойся. Мой график консультаций вывешен на двери. – Спасибо. – Я опускаю голову, чувствуя, как вспыхнули мои щеки. – Не за что. – Она ободряюще сжимает мое плечо и проходит вперед. – Мы очень рады, что ты здесь, среди нас. Когда я беру книгу, Мекай подается в мою сторону и шепчет: – Акт второй, сцена вторая. – Спасибо, – одними губами произношу я. Миссис Маклин хлопает в ладоши, затем картинно разводит руки в стороны и зычно декламирует шекспировский пятистопный ямб: «До вас дошла о том, наверно, новость, Как изменился Гамлет. Не могу Сказать иначе, так неузнаваем Он внутренне и внешне»[11]. Всю оставшуюся часть урока мы обсуждаем превращение Гамлета из образцового принца в отъявленного нытика. Миссис Маклин продолжает театрально декламировать, Мекай через каждую пару минут шепчет мне на ухо, выдавая очередной озорной комментарий, и в итоге урок литературы получается куда более занимательным, чем можно было бы подумать. На вид Мекай грозен, но он классный и очень остроумный. Общаться с ним легко, и я получаю от урока куда большее удовольствие, чем ожидала, особенно если учесть, что один раз я уже проходила эту пьесу. Так что, когда звенит звонок, я испытываю некоторое разочарование – пока не вспоминаю, что следующим моим уроком будет изобразительное искусство. Это мой любимый предмет еще со времен моей учебы в начальной школе, и мне не терпится выяснить, как его преподают здесь, в Кэтмире. Но для этого мне придется отправиться в изостудию, а раз так, надо вернуться в мою комнату и утеплиться. До изостудии можно дойти за десять минут, так что мне нет нужды напяливать на себя столько теплых одежек, сколько я надевала, когда проделывала мои первые вылазки на территорию школы. Но мне необходимо облачиться в плотную толстовку и длинное пальто, а также надеть перчатки и шапку – ведь получить обморожение отнюдь не входит в мои планы. Надеюсь, мне хватит времени подняться в комнату, одеться и добраться до изостудии до того, как прозвенит следующий звонок. На всякий случай я немного ускоряю шаг, чтобы успеть взобраться по парадной лестнице до того, как на нее повалят все. – Зачем так спешить, Новенькая? Я с улыбкой смотрю на Флинта, который появился слева от меня. – Между прочим, у меня есть имя. – А, ну да. – Он делает вид, что размышляет. – Напомни мне, как тебя зовут? – Выкуси. – Необычное имя… Кстати, здесь тебе все-таки лучше быть поосторожнее с употреблением этого слова. – Это еще почему? – Я вскидываю бровь. Мы идем по коридорам, и я замечаю, что сейчас, когда я иду не с Джексоном, а с Флинтом, никто не шарахается в стороны с нашего пути. Это очень похоже на старую видеоигру, которая так нравилась моему отцу и в которой тебе надо успеть добежать до пересекающей улицу лягушки до того, как ее раздавит одна из восьми миллионов машин. Иными словами, ученики в коридоре ведут себя нормально. И с каждым новым столкновением я чувствую себя все менее и менее напряженной. – Ты и правда станешь утверждать, что не знаешь? – Не знаю чего? Флинт пристально смотрит на меня, я на него, он качает головой и удивленно поднимает брови: – Неважно. Я ошибся. В том, как он это говорит, есть нечто такое, от чего мне становится не по себе. Так же я чувствовала себя, когда увидела, что Джексон и Лия находятся на морозе без курток. И тогда, когда Флинт упал с дерева и отделался всего парой синяков. И тогда, когда Лия читала в библиотеке речитатив на аккадском языке и не поняла, о чем я, когда я заговорила о языках коренных народов Аляски. – Я не дура и понимаю, что здесь что-то не так, хотя пока и не знаю всей правды. Сейчас я впервые признала, что у меня есть подозрения – прежде я не признавалась в этом даже самой себе, – и я рада, что могу облечь их в слова, не дав им и дальше отравлять себя. – В самом деле понимаешь? – Флинт вдруг подходит ко мне вплотную, его тело оказывается всего в нескольких дюймах от моего. – В самом деле? Я не отхожу назад, несмотря на отчаянность, внезапно зазвучавшую в его голосе. – В самом деле. А теперь расскажи мне, в чем тут суть. Проходит минута, и, когда он прерывает молчание, тревога в его голосе уже не звучит. Как и все остальное, что только что чувствовалось в его тоне, – впечатление такое, будто предостережения, которое я только что слышала своими ушами, не было вообще. Осталась только всегдашняя подчеркнутая медлительность его речи – такая же неотъемлемая черта Флинта, как крепкие мускулы и янтарные глаза. – Тогда это будет неинтересно. – Странное у тебя понятие об интересном. – Настолько странное, что ты себе даже не представляешь. – Он шевелит бровями. – Ну, так что же у тебя на уме? Я воззряюсь на него: – Ты когда-нибудь заканчиваешь разговор, не начав тут же другого? – Никогда. Это часть моего шарма. – Да, повторяй это себе почаще. – Само собой. – Он проходит со мной еще несколько футов, пританцовывая под какой-то мотивчик, звучащий только в его голове. – Куда ты сейчас? Если в класс, то все классы находятся с другой стороны. – Мне надо подняться в мою комнату и одеться потеплее. Сейчас у меня изобразительное искусство, и если я выйду из замка, не утеплившись, то заледенею. – Погоди. – Он останавливается как вкопанный. – Разве тебе не рассказали о туннелях? – О каких туннелях? – Я смотрю на него с подозрением. – Ты что, опять разыгрываешь меня? – Нет, клянусь. У нас тут есть целая сеть туннелей, идущих под школой и выводящих к флигелям, где проводятся уроки. – Ты серьезно? Это же Аляска, вечная мерзлота, как тут смогли прокопать туннели?