– Федерико? Это Монтальбано. Комиссар Лоцупоне, похоже, искренне обрадовался: – Сальво! Здорово, что позвонил! Как ты? – Нормально. А ты? – Нормально. Ты что-то хотел? – Поговорить. – Ну так говори. – Лично. – Это срочно? – Довольно срочно. – Ну смотри, я точно буду в офисе до… – Лучше не в офисе. – Ага. Тогда можем встретиться в кафе «Марино»… – И не в общественном месте. – Ты меня пугаешь. Где тогда? – Или у тебя дома, или у меня. – У меня дома любопытная жена. – Тогда приезжай ко мне в Маринеллу, ты знаешь куда. В десять вечера подойдет? В восемь, когда комиссар уже собрался уходить, позвонил Томмазео. Голос у него был упавший. – Хочу, чтобы вы мне подтвердили… – Подтверждаю. – Простите, Монтальбано, а что вы подтверждаете? – Не знаю, что именно, но если вы просите подтверждения, то я готов пойти навстречу. – Но ведь вы даже не знаете, что вам надо подтвердить! – А, я понял, вы хотите не общее подтверждение, а конкретное. – А вы как думали! Иногда ему нравилось поизмываться над Томмазео. – Тогда слушаю вас. – Эта девушка, Адриана, – кстати, сегодня она была еще прекраснее, не знаю, как ей это удается, просто квинтэссенция женщины, и все, что бы она ни сделала, что бы ни сказала, завораживает, как… Ладно, бог с ним, о чем я говорил? – Что все это завораживает. – О господи, да нет же, это я так, к слову. Ах да. Адриана мне рассказала, что на ее сестру однажды напал – по счастью, безуспешно – один молодой немец, погибший впоследствии в Германии в железнодорожной катастрофе. Я скажу об этом на пресс-конференции. В железнодорожной катастрофе? Что это нафантазировал себе Томмазео? – Но сколько я на нее ни давил, больше она мне то ли не смогла ничего сказать, то ли не захотела. Твердила, что смысла нет допрашивать ее дальше, поскольку они с сестрой никогда не были особо близки, и более того, постоянно так жестоко ссорились, что родители всеми силами старались держать их друг от друга подальше. Не случайно в тот день, когда Рину убили, ее даже не было в Вигате. Вот я и спрашиваю, поскольку девушка мне сообщила, что вчера утром вы тоже ее допрашивали, сказала ли она и вам, что не ладила с сестрой. – А как же! Как она заявила, у них по два-три раза за день доходило до драки. – Значит, нет смысла вызывать ее повторно? – Полагаю, что нет. Видать, Томмазео достал Адриану до самых печенок, вот она и придумала отговорку в расчете, что Монтальбано ее прикроет. Когда Адриана позвонила ему в Маринеллу, было без малого девять. – Можно я заеду к тебе через часик? – К сожалению, я буду занят. А если бы не был занят, что бы он ответил? – Ну ладно. Хотела воспользоваться тем, что из Милана приехали дядя с тетей – я тебе про них рассказывала, это те самые, что жили в Монтелузе. – Да, помню. – Приехали на похороны. Совершенно вылетело из головы. – А когда похороны? – Завтра утром. И потом они сразу уезжают. Завтрашний вечер смотри не занимай – надеюсь, подруга-медсестра меня выручит. – Адриана, у меня такая работа, что… – Постарайся. Ах да, сегодня меня вызывал Томмазео. Пялился на мои сиськи и пускал слюни. Хотя я по такому случаю нарочно надела бронированный лифчик. Наврала ему с три короба, чтобы он раз и навсегда от меня отвязался. – Про это я в курсе. Он мне звонил и спрашивал, правда ли вы с Риной терпеть друг друга не могли. – А ты что? – Подтвердил. – Я и не сомневалась. Люблю тебя. До завтра. Он бегом кинулся в душ, пока не пришел Лоцупоне. От этой пары слов, «люблю тебя», его мгновенно бросило в пот. Лоцупоне был на пять лет моложе Монтальбано – кряжистый мужчина, взвешивавший каждое слово. Сплетен о нем не ходило, он был честен и всегда исполнял свой долг. К нему с кондачка не подъедешь, надо выбрать верные слова. Монтальбано налил ему виски, усадил его на веранде. Наконец-то стал задувать ветерок. – Сальво, не тяни. Что ты хотел сказать? – Есть одно деликатное дело, и, прежде чем за него браться, я хочу с тобой поговорить. – Слушаю. – В последние дни я занимаюсь убийством девушки… – Слышал. – И мне пришлось, в частности, допросить одного застройщика, Спиталери. Ты его знаешь. Лоцупоне решил перейти в оборону. – Что значит знаю? Я всего-навсего вел следствие по поводу несчастного случая с одним рабочим у него на стройке в Монтелузе. – Вот именно. Как раз об этом деле я и хотел расспросить. К каким выводам ты пришел? – Я же тебе только что сказал: несчастный случай. Когда я приехал на стройку, там все было в порядке. Остановили работы на пять дней, потом я дал добро. К тому же прокурор Лаурентано меня поторапливал.