Подозрения Когда Ефросинья очнулась, то долго не могла понять, где находится, не узнавала угла, в котором ютилась у бабы Клавы все последнее время. У нее сильно болело и саднило горло, будто девочка долго кашляла или кричала. Казалось, тело было туго набито ватой, оно не слушалось и отказывалось шевелиться. Руки и ноги сковывала слабость. Чтобы не сойти с ума, Фрося не задавала вопросов. Она не хотела знать, был ли этот кошмар дикой выходкой ее собственного сознания, или все произошло на самом деле. Правда навсегда лишила бы ее покоя и рассудка. С этой правдой она уже никогда бы не смогла остаться наедине и выйти на улицу. – Мне опять приснился кошмар! Это был сон! Какой страшный сон! – твердила Фрося, стараясь успокоить себя и унять дрожь, которая сводила до боли ее руки. – Где это ты, милая, так перепачкалась? – спросила тетя Настя, когда заметила, что девочка проснулась. Голос сумасшедшей звенел от напряжения. – Вечером мы едва отмыли тебя от золы. Это где же такая едкая зола? – с тревогой повторяла она. – Я будто бы уже видела где-то точно такую же жирную золу, от которой трудно избавиться… – Не знаю. – Фрося вздрогнула от этого вопроса. Перед ее глазами яростным пламенем вновь вспыхнула изба Анастасии. Мимо, ухмыляясь, прошел прошел медведь, который ее поджег. – Тетя, я же спала! Я ничего не помню! Когда вся жизнь проходит на грани между кошмаром и явью, эта грань постепенно стаптывается, граница исчезает. Баба Клава давно ушла в поле. Оставаться вдвоем с тетей Настей, которая старалась прятать и свою тоску, и свое безумие за заботой, Фросе было тяжело. Тем более она чувствовала вину перед этой несчастной женщиной – была в ее полыхающем доме и не спасла детей! Невозможно изменить прошлое, давно сгинувшее в огне и пепле. Время, скользя по часам, разматывается только в одну сторону. Страшная трагедия произошла много лет назад, ничего уже невозможно изменить. Но, увы, девочка запомнила мертвенный холод рук и ясную доверчивую улыбку, навечно застывшую на личике погибшего во сне младенца. Фросе казалось, что на ее долю выпала не страшная роль беспомощного свидетеля, а шанс все исправить… Вот только воспользоваться им она не смогла… Постепенно оцепенение проходило, по рукам и ногам, покалывая, побежала горячая жизнь. Стараясь выбросить из головы ужасное видение, Ефросинья вышла во двор. Приближалась осень, на березах появились золотые пряди, ветви яблонь от созревших плодов клонились до земли и даже трава, пока еще зеленая и густая, как прежде, уже пахла скорым увяданием. Фросины тяжелые раздумья не развеял по-осеннему прохладный ветер. Они преследовали девочку все время и погнались вслед за ней, когда она вышла со двора и пошла в поле искать бабу Клаву и деревенское стадо. «Это было не видение, не сон. Это последнее предупреждение… Дальше будет хуже…». Бабу Клаву Фрося увидела в тени, у кромки леса. Девочка хотела окликнуть ее, предупредить о своем приближении, но вдруг поняла, что та делает, и замерла от удивления и ужаса. Баба Клава острым ножом вырезала прямоугольник бересты, оставив на стволе березы точно такой же след, какой Фрося уже однажды видела, а потом довольно ловко стала скручивать бересту в рожок. В этот миг внутри у Фроси все оборвалось, а земля разверзлась под ногами – баба Клава делала новую жалейку! В этом не было никаких сомнений. Легкой бесшумной тенью Фрося скользнула к деревьям и, прячась за ними, побежала прочь. Слезы полились из глаз, в этот момент все рухнуло: и возрождающаяся надежда, и доверие. В голове начала складываться страшная картина. С каждым шагом подозрения становились все страшнее. Баба Клава отправила девочку отнести бабушке гостинец именно в тот момент, когда Фросю уже ждали и все было готово для кострища, на котором ее собирались сжечь. И вчера вечером, когда уже смеркалось и жизнь видимая стала уступать свои права иному измерению, баба Клава отправила ее на другой край деревни – мимо сгоревшего дома, в ловушку медведя-убийцы. Последнее, что помнила девочка – его жуткий оскал. Потом – чернота… Но это была не смерть… Забытье. А потом Фрося вновь оказалась в доме бабы Клавы, будто ничего не произошло. Но как она смогла вернуться? Страшные догадки роились в голове, связывались в единую линию. Вся цепочка событий, казалось, была сшита одной ниточкой. В этом не оставалось никаких сомнений. – Фроська, стой! – послышался знакомый голос. – Мы нигде не можем тебя найти. Пойдем, Илья остался там, у бабы Клавы. И знаешь, у нас плохие новости, – прокричала Лида. – Нет, я не пойду! Не пойду! – прошептала Фрося, отстраняясь от подруги. – Ты чего? – удивилась Лида. – Странная ты сегодня какая-то… Хотя, если честно, ты всегда какая-то странная. Ладно, посиди здесь… Только никуда не пропадай, ладно? А я приведу Илью. Нам есть, что тебе рассказать. – Пожалуйста, умоляю, только не говори бабе Клаве, что видела меня здесь! – попросила Фрося. – Хорошо, не скажу… Значит, ты тут дезертируешь? Понятненько… Ладно, не мое дело. Только прошу – не убегай! Ефросинья села, прижавшись спиной к дереву и уткнувшись лицом в колени. Девочка старалась не смотреть по сторонам и не издавать никаких звуков, чтобы не привлекать к себе внимания. Сейчас ей хотелось полностью слиться с природой, перестать существовать на время или навсегда. Страх и подозрения усиливались, ширились, затапливали привычный мир. Казалось, из тени вот-вот появится медведь или из-за деревьев выскочат бесформенные черные силуэты и вновь нападут, смеясь и улюлюкая. А что если Лида вместо Ильи приведет бабу Клаву, и та отправит ее в самое пекло? Почему баба Клава всегда так протестует против того, чтобы Фрося наконец поговорила с мамой и папой? Что она скрывает? Девочка была уверена, что баба Клава знает о ее родителях гораздо больше, чем рассказывает. Чью тайну она хранит? Ради чьей тайны становится такой беспощадной? – Фуф, ты все еще здесь! Я уж думала, ты все-таки сбежала… – Привет, Фрося. Что-то произошло? – спросил Илья, увидев сжавшуюся неподвижную фигурку девочки. Фрося подняла бледное уставшее лицо, но ничего не сказала. Она не знала, как рассказать о своих подозрениях. Ей самой уже начало казаться, что она сходит с ума. Кроме того, она боялась доверять неожиданно появившимся друзьям. Почему они так резко приняли ее сторону? Может, это был спектакль, в котором они должны были сначала сыграть благородных спасителей, а потом подготовить заключительный удар? Фрося молчала. – Да-а-а, – сочувственно глядя на нее, протянул Илья, покачал головой и сел рядом. – Мы с Лидкой думаем, что травлю устроил дядя Игнат. Вот так… – Не надо! Не мы с Лидкой. Это ты так думаешь. Я не помню, чтобы дядя Игнат хоть как-то настраивал нас против Фроси. – А ты помнишь, с чего все началось? – спросил Илья у сестры. Та подумала и неуверенно проговорила: – Может, это Витька хромой первым начал? Кажется, это он сказал, что Фрося ведьма и по ночам разговаривает с мертвецами. Да вообще, об этом вся деревня говорила! Какая разница, кто начал? Ты тоже, кстати, одним из первых предложил… – Тут Лида запнулась, покраснела и замолчала. Обсуждать при Фросе, как возникла идея устроить на нее охоту, было неловко. – А почему вы решили меня защитить? Там… на кладбище? – тихо спросила девочка. – Прости нас, ладно?.. Когда я увидел тебя в могиле, у меня будто бы пелена с глаз упала. Вы с Лидкой ровесницы, а я – старший брат, понимаешь? Я же защищать должен, а не нападать! Я очнулся от этого морока и понял, какой ужас мы затеяли и чуть было не воплотили… – А я за братом хоть в пекло! – громко рассмеялась Лида, скрывая и раскаянье, и неловкость. Хотя им обоим было нечего стыдиться: вину они искупили уже дважды, причем рискуя собственными жизнями. Доказательство В мистику Илья не верил. Он считал так: все, что в последнее время происходит вокруг Ефросиньи – чей-то коварный план. Поскольку очевидной причины травить сироту ни у кого не было, то главным объяснением происходящего для Ильи оставалась гнетущая скука. Одних она заставляла уходить из деревни, не оглядываясь, и очертя голову бросаться в неизвестность, чтобы найти свое место и свое счастье. Другие, наоборот, начинали кидаться на стены и друг на друга. Хоронили в их деревне чаще не стариков, а молодых, погибших в драках, утопленников и самоубийц. – Я уверен, это дело рук Игната. На самом деле никто не знает, кто он такой. Кем Игнат был раньше? Откуда пришел? Может, надоело ему тут торчать и всем сопли утирать, вот он и придумал себе развлечение. Почему нет? Может, он и не хотел, чтобы все зашло так далеко. Ребята сами заигрались и стали проявлять инициативу. Но началось все точно из-за него. – Это не дядя Игнат! – сказала Фрося. – Я согласна с Лидой, он всем помогает, скучать ему некогда. Он и мне много раз помогал… И про жалейку все объяснил, и про ночь примирения… – Да что за чушь?! – рассмеялся Илья. – Сказки! Чего тут объяснять?! Покойники не разговаривают. Со страху может привидеться все что угодно, но это ничего не значит. – Я видела призраков, слышала их голоса… – содрогнувшись от воспоминаний, прошептала Фрося. – И что? Родители с тобой поговорили? – строго глядя на девочку, спросил Илья. – Нет, – поникла она. – Перетрухнула ты просто одна ночью на кладбище, вот и привиделось незнамо что. Если бы все было так просто: наворотил делов, потом пришел на могилу, дунул в дудку – и прощен на веки вечные! Какой тогда смысл жить по-человечески? Можно делать все что хочешь. – Но это так! Я своими глазами видела! Если хотите, могу доказать. – Ефросинья достала из-за пазухи жалейку и проговорила: – Пойдемте сегодня вместе на кладбище, и вы сами все увидите. Других доказательств, кроме жалейки, у Фроси не было. Попытки рассказать об увиденном больше походили на бред, чем на правду. – Жалейка твоя – ерунда! Чье-то вранье, в которое ты просто захотела поверить. Ну не может дудка воскрешать мертвых. Это же чушь полная! Посмотри на себя – и так уже едва дышишь… Забудь все это поскорее и живи как жила… – пробормотал юноша. Фросе показалось, что и слова, и даже интонация, с какой Илья проговорил последнюю фразу, были продиктованы бабой Клавой. «Сообщники? Или совпадение?» – напряженно думала девочка, всматриваясь в лицо юноши и пытаясь отгадать, друг он или враг. – А что? Пойдемте! – радостно подхватила идею Лида. – Интересно же посмотреть, а вдруг все правда?.. Ты такой умный: «живи как жила», «забудь». А как вообще такое можно забыть? Научи! Надо сначала разобраться во всем как следует, а потом уже и забывать, и жить дальше. Решено было встретиться на закате и вместе сходить на кладбище, чтобы получить исчерпывающие доказательства магической силы жалейки и близости потустороннего мира.