Люди в Театральном центре не ели, почти не спали, просто сидели и ждали. Чувство опасности и отчаяния то притуплялось, то разгоралось с новой силой, особенно когда случался очередной трагический инцидент. Ночью один из мужчин не выдержал и, потеряв рассудок, побежал по спинкам кресел к сцене. Боевики открыли по нему огонь, но не попали, пострадали спокойно сидевшие люди, а мужчину тут же поймали и тоже застрелили. Было и такое, когда дети утешали взрослых, юные поддерживали стариков. Крепость духа и самообладание оказались самыми важными факторами в выживании, независимо от социального положения или благосостояния. Перед лицом безжалостного терроризма оказались равны все. Вентиляция работала, но воздух, казалось, был пропитан кровью убитых жертв и человеческими испражнениями. Там, где во время представления располагались музыканты, террористы устроили общественный туалет для заложников. В какой-то момент боевики начали нервничать, и это не осталось незамеченным Красновым. Он внимательно следил за настроением бандитов, их действиями и передвижениями, старался услышать разговоры, в особенности троих из них. Одного звали Аслан, другого Мовсар и третьего Абубакар. И старания Юрия Александровича не пропали даром. Он сумел услышать обрывки фраз их телефонных разговоров. Мовсар иногда ссылался на Закаева и Яндарбиева, и Краснов понял, что один из этих людей и есть главный организатор захвата Театрального центра. Это были те, кто ничем не рисковал, кроме жизни своих подчиненных, которым уже явно не хотелось умирать и героический запал которых давно иссяк. Теперь они лихорадочно пытались найти пути к отступлению. Собранные сведения необходимо было каким-то образом передать Крючину, но теперь это сделать было невозможно – сотовые телефоны отобрали, и у заложников не было возможности звонить. Тогда Юрий достал из кармана билет на злополучное представление, написал несколько имен и ключевых фраз, сложил вчетверо и спрятал под стельку ботинка. При опознании его тела эту записку обязательно найдут и передадут кому следует. Только здесь, в экстремальных условиях Краснов до конца осознал важность новых задач, поставленных перед спецслужбами и разведкой. В конечном итоге все это было не просто поиском преступников или криминальных денег, это было спасением жизней конкретных людей – женщин, детей, стариков, полных сил и энергии молодых людей, будущих матерей. Юрий Александрович даже начал испытывать чувство вины перед теми, кто находился сейчас в этом зале, и дал себе слово, если останется жив, рвать этих подонков, которые, оправдывая себя якобы благородными целями, разгуливали между рядами и высматривали очередную жертву. Реальные террористы оказались гораздо страшнее и отвратительнее, чем представлялось Юрию еще несколько дней назад. Крючин понимал, что медлить больше нельзя. Бандиты к началу третьих суток, по оперативной информации, были уже на пределе – настроенные своими эмиссарами на скорую победу, они начали понимать, что события развиваются не по их сценарию и своей цели они не достигнут. Основная группа спецназовцев, снабженная баллонами со слезоточивым газом, уже была на исходной позиции в подвале. Командиры групп, среди которых были и начальники отделов, собрались и ждали инструктажа. Владимир Васильевич вышел в коридор. Офицеры в полном снаряжении, похожие на киборгов с белыми повязками на рукавах, стояли вдоль стены, выстроившись в одну шеренгу. Крючин попытался оставить руководителей подразделений в штабе, но получил категорический отказ. – Василич, – сказал один из них, – если террористы взорвут здание, я что, один буду ходить по родственникам погибших подчиненных и плакать вместе с их семьями? – А ты хочешь эту роль предоставить мне? – тяжело вздохнул Крючин, но возражать не стал и только тихо произнес: – Спасите людей, столько, сколько сможете. И вернитесь живыми. Сейчас получите по несколько шприц-тюбиков с антидотом для себя и своих товарищей. А также для особо тяжелых заложников, детей и стариков. – Владимир Васильевич, может, раздадим антидот и медикам? Больше шансов будет охватить максимум… – предложил один из бойцов «Вымпела». – Да, ты прав. Уже назначены два бойца с ящиком шприц-тюбиков. Они начнут работать на выходе из здания. Если раздать гражданским медикам, «журналюги» узнают и все… тут же сольют информацию в эфир… Тогда конец… подрыв неминуем. Видели, как они наших разведчиков на крыше в первый же день «сдали»? Все! По местам, – твердо скомандовал он и посмотрел на часы. – Ровно в шесть ноль-ноль начинаем штурм. Глубоким вечером 25 октября Краснов предположил, что все завершится этой ночью, но какой будет итог – знать не мог никто. Заложники тоже чувствовали, что развязка близка. Партер, ставший похожим на переполненный зал ожидания, притих. Постепенно надежда у людей угасала и к ночи сменилась на отчаяние, которое сдерживалось только агрессией боевиков. Они нервно перемещались по залу, дополнительно минировали входы. Некоторые из террористов явно были под воздействием наркотиков. Даже относительно доброжелательный Аслан теперь зло поглядывал по сторонам и высматривал в зале очередную жертву. Наконец он поднялся на сцену, распределил четверых боевиков парами возле кулис, подошел к рампе, поморщился от неприятного запаха, затем сплюнул в оркестровую яму и сделал несколько шагов назад. Поднял автомат и направил его в зал. Заложники все, как один, пригнулись. Аслан, зло ухмыльнувшись, громко сказал: – Если ваши не согласятся на переговоры этой ночью, я на рассвете лично отрежу головы десяти человекам и выставлю их в окне! – Террорист показал пальцем куда-то в середину зала и крикнул: – Эй! Ты где, ментовский генерал? Как я обещал, будешь первым. Встань! В девятом ряду, вмиг побледнев, поднялся высокий мужчина с сединой на висках. Накануне боевики выяснили, что он генерал-майор МВД, и пообещали убить его первым вместе с супругой. – Ты готов? – продолжал глумиться Аслан. – Готов! – вызывающе ответил генерал. – Хочешь, дам сотовый? С родней попрощаться, – опять ухмыльнулся террорист. – Не надо. Боевик придвинул к себе стул и сел, поставив автомат между колен. Зал постепенно начал затихать… Вдруг к сцене стал пробираться неизвестно откуда взявшийся, мужчина. Его тут же схватили, повалили на пол и принялись жестоко избивать, пиная ногами по голове, а он только кричал: «У меня здесь сын! Верните мне сына!» Его хладнокровно застрелили короткой автоматной очередью и выволокли в фойе. Позже, после штурма, выяснилось, что его сына в числе заложников не было. После страшного инцидента в зале вновь установилась леденящая тишина. Внезапно по рядам пробежал шепот – из вентиляции струился едва заметный белый дымок… Террористы, как пьяные, пытались вскочить со своих мест, открывая беспорядочный огонь из автоматов по стенам и потолку. Краснов заметил, как его соседка, запрокинув голову назад, захрипела, однако крови не было. «Газ…» – догадался Юрий, резко схватил женщину за ворот и опустил вниз лицом. Последнее, что он увидел, прежде чем потерять сознание, – это падающий со стула Аслан, крепко обнимающий автомат. 26 октября в шесть утра бойцы спецподразделений услышали по рации: «Внимание, внимание всем! Говорит Гром, всем, всем, штурм, штурм, штурм!» Одна группа прошла через помещение ночного клуба. Там технари заранее нашли нужную стенку и разобрали ее по кирпичу. Одновременно наступали бойцы «Вымпела». По темным коридорам спецназовцы бежали в свой сектор. Изредка они останавливались, припадали на колено и открывали огонь в ответ на град летящих в них пуль. Грохнул сильный взрыв, и на сцену выбежала группа бойцов спецназа. Они мгновенно открыли прицельный огонь по террористам, находящимся в зале. На верхних этажах еще шел бой, а бойцы уже начали выносить заложников из зала. На момент эвакуации все люди были живы. Едва очнувшегося Краснова бойцы отнесли в «Скорую помощь». Там его и нашел Крючин… Глава 11 Помещение новостного агентства «Стандарт тайм» на улице Джонстон, что в двух шагах от парка Ванчань, напоминало пчелиный улей в разгар весеннего цветения. Работа кипела, ведь любое полученное известие должно было первым попасть к читателю. Так требовало руководство, и к этому стремились корреспонденты. Напряженно мерцали мониторы компьютеров, натужно жужжали принтеры, выдавая материал, в урну летели скомканные черновики. Новостные статьи тут же отправлялись к главному редактору, а оттуда они немедленно передавались на верстку. В отделе финансовых новостей ярко светилось под потолком электронное табло, на котором беспрерывно менялись значения финансовых котировок акций и курсы валют. Стелла, наблюдая за этой рабочей суетой через стеклянную звуконепроницаемую перегородку комнаты ожидания, чувствовала себя здесь инородным телом и радовалась, что работает в более спокойной атмосфере. За те тридцать минут, что она находилась тут, девушка уже успела просмотреть все журналы и выпить пару стаканов воды. Она ждала Гордона Ло. Журналист назначил ей встречу в редакции, предупредив, что может «немного задержаться». Секретарь – миниатюрная китаянка с безупречной, будто фарфоровой, кожей, словно сошедшая с древних гравюр, приветливо встретила Стеллу, но тут же забыла о ней и уткнулась в разложенные на рабочем столе документы. Посетительница не возражала против некоторого ожидания. Время как-никак играло ей на руку. Она могла отдышаться, отдохнуть от знойного гонконгского солнца и собраться с мыслями. Накануне, когда девушка позвонила своему знакомому, у нее в голове еще не было никакого плана. Но повидаться с Гордоном было бы полезно. Он мог невольно поделиться с ней какими-то полезными сведениями или натолкнуть ее на мысль о том, где искать ценную информацию для Центра. Более трех лет Гордон специализировался на новостях о правонарушениях и криминале. Буквально накануне посещения «Стандард тайм» Стелла скрупулезно просмотрела материалы собственного агентства за последние пару лет в надежде найти информацию о теневых финансовых схемах или нарушениях финансовых законов Гонконга. К сожалению, ничего интересного она не увидела. Расстроенная и подавленная неудачей, она принялась читать криминальную хронику последних месяцев. Основные новости касались краж, уличного насилия и нескольких убийств. Даже дела о коррупции не появлялись в газетах за этот период. А вот имя Гордона Ло регулярно встречалось на страницах «Стандарт тайм» в криминальной хронике, и Стелле пришла идея встретиться с ним. Они были знакомы уже некоторое время, но не виделись месяца четыре. Гордон был значительно старше Стеллы и расчет на его желание помочь менее зрелому обозревателю имел место. Нужен был предлог. «А что, если я скажу ему, что работаю над статьей о рисках инвестиций в Китае и Гонконге? Это наверняка заинтересует его. И попрошу совета». Девушка тут же разыскала статью Гордона о судебном процессе, связанном с патентами, и, на всякий случай, записала в блокнот несколько инвестиционных проектов – успешных и не очень. В голове постепенно созревал план беседы, но главное – «легенда» для звонка и встречи с Гордоном была готова. Дверь в комнату резко распахнулась, и вошел невысокий мужчина с сединой на висках. Это был Гордон Ло. Стелла не сразу узнала своего давнишнего приятеля. Она отметила, что он заметно поправился. «Наверное, завален работой и не занимается спортом», – подумала девушка. Гордон сначала протянул ей руку, а затем слегка приобнял гостью и бросился к кулеру за прохладной водой. – Прости, пожалуйста. Забегался. Хотел с утра пораньше собрать материал для статьи и провести остаток дня спокойно в офисе. – Гордон скомкал пластиковый стаканчик из-под воды и отправил его в мусорную корзину. – Пойдем к моему столу, поговорим. Давно не виделись… – Да, время летит. – Стелла поднялась с дивана и послушно проследовала за мужчиной. Тесный отсек за низкой перегородкой, где располагался стол Гордона, соответствовал привычкам и увлечениям хозяина: несколько фотографий на море, где Гордон под парусом, были прикреплены к мягкой обивке перегородки; документы сложены в растрепанные стопки; огромное количество стикеров, наклеенных куда попало, с именами и номерами телефонов… Гордон предложил Стелле свой стул на колесиках, а сам сел на край стола. – Ну, рассказывай, как дела? Как твой босс? Еще не повысил тебя? – спросил Гордон. «Он явно в хорошем расположении духа и, похоже, не очень интересуется причиной моего визита», – воодушевилась Стелла, но решила от «легенды» не отступать. – Пока повышение не получила, но уже дважды была ведущим проекта, а это значит, что мне доверяют. Сейчас готовлю подборку о рисках для инвесторов. Не знаю, смогу ли собрать достаточно материала, но посмотрим. Хотелось бы побольше конкретных примеров. Кстати, а чем закончилась та «война экспертиз»? – Стелла сделала характерный жест, обозначающий кавычки, и прищурила глаза. – Помнишь разбирательство с китайцами по патентным правам? Ты его так здорово освещал в газете! – Патенты на промышленные образцы? Китайцы проиграли, но судились долго. – Журналист вытянул из стоящей на столе коробки бумажную салфетку и промокнул крупные капли пота, выступившие у него на лбу. – Да, далеко не все инвесторы тщательно изучают документы о торговых марках и патентах, а потом кусают локти, – добавила Стелла. – В обзоре хочу указать пошагово, как работать над этим вопросом. – Правильно. Еще можешь обзвонить юристов, которые работают по защите патентных прав на предмет рекламы в вашем журнале, это принесет дополнительный… Гордон не успел закончить фразу, а Стелла краем глаза заметила высокую блондинку, которая остановилась у перегородки. – Привет, Гордон, как дела? Ты будешь сегодня в «Би-Би»? Там выступает джаз-банд из Австралии, мы зарезервировали два столика, – сказала она и слегка кивнула Стелле. – Да, я постараюсь. А вот Микки не сможет, он задерживается в командировке. Как только блондинка отошла, Гордон опять переключил внимание на Стеллу и неожиданно произнес: – А ты любишь джаз? Хочешь присоединиться к нам сегодня вечером? Это отличное место, а их коктейли просто сногсшибательны! * * * В лаундже[3] «Би-би» было прохладно от работающих кондиционеров и многолюдно. Стелла присоединилась к группе коллег Гордона. С некоторыми из них она уже пересекалась на конференциях и деловых мероприятиях. Романтические тягучие звуки разливались по небольшому залу, оформленному в темно-синих тонах. Смешение джаза и бразильской самбы, придуманное в Бразилии и разлетевшееся по всему свету, нравилось Стелле, и она, удобно устроившись в плюшевом кресле, постепенно погрузилась в воспоминания о свиданиях с Анри. Ей вдруг страшно захотелось прикоснуться к нему, полюбоваться его темными глазами, раствориться в его манящем взгляде и бесстрашно поддаться зову инстинктов. Мысли о возлюбленном в последние дни посещали ее по нескольку раз в день, но в моменты отдыха мечты о нем приобретали особое значение и были наиболее чувственными. Вести разговор с сидящим рядом Гордоном было невозможно, слова заглушали громкие звуки гитары. Музыканты находились совсем рядом. Стелла, словно завороженная, наблюдала за скольжением их ловких пальцев по струнам, но в мыслях была далеко от происходящего в баре. Во время небольшого перерыва Стелле удалось побеседовать с Гордоном, но не о работе, а о его планах на ближайший отпуск. Он предвкушал очередную регату в Индонезии и с восторгом, выдающим его азарт, описывал детали предстоящего приключения. Стелла уже было пожалела, что задержалась в баре так долго. Ведь она могла бы поработать дома над срочным материалом для журнала. Неожиданно к столику подошел высокий мужчина и по-приятельски обнялся с Гордоном. Тот широко заулыбался, поднялся и отвел своего знакомого в сторону. К этому времени журналист уже выпил пару бокалов виски со льдом. Тем не менее его беседа с подошедшим не казалась фривольной, а, скорее, серьезной. Стелла невольно наблюдала за ними. Когда Гордон вернулся к столику, он пригубил остатки виски из граненого бокала, в котором давно растворился лед, и как будто заговорил с самим собой: – Черт побери, бывает же такое! Как-то странно все это. А, может, наша полиция уже некомпетентна? – Ты о чем? – Это мой друг Билл, отличный парень, полицейский. Один из его осведомителей, работающих в банке «Моррисон Чартер», рассказал, что в последнее время там объявилось много новых клиентов, иностранцев, которые открывают счета и делают солидные денежные переводы. Полиция проверила, но ничего подозрительного найти не смогла. Придраться не к чему. Шеф полиции сказал оставить банк в покое… – Раз шеф сказал, значит, надо подчиниться, – словно в шутку произнесла Стелла. Музыканты появились вновь, заняли свои места и продолжили выступление. К ним присоединилась упитанная негритянка с глубоким, типично джазовым голосом. Зазвучала «Как прекрасен этот мир» Луи Армстронга. Стелла обожала эту мелодию: «Я вижу зеленые деревья, а также красные розы, Я вижу их цветущими для тебя и для меня,