– Они теперь в Сингапуре, уже месяца два. – Жаль. Я хотела побеседовать с ним как со специалистом по Ближнему Востоку. Я готовлю расширенный обзор об инвестиционном климате в мире, – пояснила свой интерес Стелла. – Понятно. Так ты можешь с ним по телефону переговорить. – Хорошо, я подумаю. А еще кого-нибудь из ближневосточных экспертов ты знаешь здесь, в Гонконге? – продолжала допытываться Стелла. – Нет, больше никого не могу порекомендовать. Я ведь тоже новенькая в этом городе. Чуть меньше, чем ты, но все же… – Окей, извини за беспокойство, – завершила разговор Стелла. Наполнив стакан апельсиновым соком, девушка вышла на лоджию и с явным разочарованием посмотрела вдаль. Бухта Виктория пряталась за завесой утреннего тумана. Стелла вновь обретала связь с непростой реальностью и понимала, что ночное видение было лишь плодом ее воображения. Наяву, в ее ежедневной жизни были особые задачи, и в их выполнении удача пока не торопилась улыбаться. У Стеллы не было никаких зацепок, и она ни на шаг не продвинулась вперед в выполнении поставленной Центром задачи. Солнце припекало сквозь окно, постепенно смещаясь к югу. Апельсиновый сок возбудил аппетит. Стелла прошла в кухню и начала выкладывать продукты из холодильника для домашнего завтрака и далеко не сразу услышала призывную трель звонка. – Привет, дорогая! – услышала она долгожданный голос Анри. – Привет… – от нахлынувших чувств девушка сразу не нашлась, что сказать. – Как ты? Уже совсем выздоровела? И, наверное, еще больше похорошела? Я хочу тебя обрадовать. – Чем? – Я скоро приеду в Гонконг в командировку. Я так жду нашей встречи! Мне так много надо сказать тебе. – Когда ты приедешь? – на глазах девушки неожиданно выступили слезы. – Через неделю. Я уже номер в гостинице забронировал, недалеко от твоей квартиры. – А может быть, ты… – начала было Стелла, но тотчас прикусила язык. Излишняя эмоциональность едва не подвела ее. Она едва не предложила Анри пожить у нее. Стелла вовремя сообразила, что сейчас чуть-чуть не совершила серьезную ошибку. Присутствие Анри сделало бы невозможной ее секретную работу в квартире. Именно отсюда под оперативным псевдонимом Долли она регулярно выходила на связь с Центром, здесь хранились некоторые вещи, имеющие отношение к ее разведывательной деятельности. – Что я? О чем ты хотела спросить? – напомнил о незаконченном вопросе Анри. – Может быть, ты… сразу позвонишь мне, как приземлишься? – вышла из положения Стелла. – Конечно! Сразу же! Немедленно! – Хорошо. Я буду тебя очень ждать… – едва сдержала тяжелый вздох девушка. Она отключила телефон и заплакала. Она была лишена права на элементарное человеческое счастье; семейная жизнь, любящий супруг, дети – все эти простые понятия были естественными и даже обязательными для миллиардов людей на Земле. Но не для нее. Что оставалось делать? Отказать себе в личной жизни или попытаться совместить ее с выполнением задания? Ответов на эти вопросы не было. Впервые она пожалела, что ее не познакомили с молодым человеком в Москве. Опять вспомнился Юрий Краснов и их недавняя встреча…. Ей тогда показалось, что он был к ней неравнодушен. Глава 10 Краснов, приблизившись к огромному зеркалу в холле Театрального центра, скептически разглядывал свое лицо, которое в нескольких местах было поцарапано и заклеено пластырем. Две недели назад Юрий обрел свой второй день рождения, едва не став жертвой террористического акта на Бали. Он был до сих пор огорчен расставанием с девушкой, о ней он с нежностью думал все эти годы. Ничто ведь не мешало ему нарушить инструкции и остаться с ней на Бали, но долг требовал иного, и Юрий Александрович не мог поступить иначе. Его личные желания не могли быть выше служебного долга. Это он называл внутренней дисциплиной. Теперь Краснов был в Москве, далеко от экзотического острова и дорогой его сердцу Даши. Он осторожно поправил пластырь, пригладил волосы и отправился в гардероб. Только что закончился антракт, и второе действие уже началось. Где-то за стенами уже вовсю грохотала музыка. Бывшая жена предложила ему сходить с сыном на мюзикл, и он согласился. Но у входа в Театральный центр Юрий сына не встретил. Его мать передала, что сын заболел. Краснов решил посмотреть спектакль один, чтобы билет зря не пропадал. Но оставаться на второй акт он не захотел, нужно было закончить кое-какие срочные дела. Юрий глянул на себя в зеркало, вышел из туалета и вдоль по коридору фойе направился к гардеробу. Не успел он сделать и несколько шагов, как из-за угла прямо на него выбежали трое мужчин в камуфляже и в черных балаклавах. В руках они держали автоматы на изготовку. Сердце Краснова похолодело, он сразу догадался, что происходит. Мужчина мгновенно нырнул в зал через вход, мимо которого он как раз проходил. Если бы не эта счастливая случайность, то, скорее всего, был бы убит. Теперь ему надо было срочно смешаться со зрителями, и это Краснову удалось. К тому времени, как неизвестные ворвались в зал, он уже сидел в кресле и смотрел на сцену, а там уже разворачивалось совсем другое чудовищное действо – вооруженный террорист грубо выталкивал артистов в зал. Юрий достал телефон и машинально нажал на кнопку последнего вызова. Это был номер Крючина. Тот ответил почти сразу. – Володя, – шепотом произнес Краснов, – захват. – Что?! – не понял Крючин. – Театральный центр на Дубровке захвачен террористами. – Надеюсь, это шутка? Ты где? – не сразу поверил сотрудник антитеррористического центра, но автоматные выстрелы, произведенные бандитом со сцены, сразу убедили Крючина в реальности происходящего. – Давай, поднимай наших, – взволнованно прошептал Краснов. – Уходи, немедленно уходи, – скомандовал Владимир Васильевич. – Поздно. Ну и… возможно, я смогу быть здесь полезным. – Уходи! – еще раз дал команду Крючин. – Все. Отбой. Перезвоню, если смогу. Тем временем боевики не теряли времени даром. Они слаженно распределились по залу. Десять женщин-смертниц в черной одежде и с поясами шахидов в шахматном порядке заняли места в партере. Трое бандитов внесли большой металлический баллон – ресивер от автомобиля КамАЗ – и с трудом поставили его на сиденье в центре партера, а рядом встала юная террористка с кнопкой взрывателя в руке. Как впоследствии выяснилось, внутри баллона был заложен артиллерийский снаряд, обложенный пластитом. Боевики с треском рвали скотч, приматывая взрывчатку к зрительским креслам и стенам. Этот звук еще долго потом стоял в ушах Краснова, постоянно напоминая о трагедии, и в какой-то степени в сложные моменты службы помогал ему мобилизовать себя на работу. Юрий понимал, что живым ему отсюда вряд ли удастся выбраться. Он пересчитал всех боевиков, вооружение и количество гранат у каждого из них, а также попытался определить номера мест, на которых сидели смертницы. Несколько раз, скрючившись в три погибели и прячась за спинками кресел, он звонил Крючину и сообщал собранную информацию. Краснов понимал, что террористы начнут отбирать телефоны и, скорее всего, будут проверять документы. Он вытащил удостоверение сотрудника ФСБ, которое выдавали для конспирации работникам суперсекретного подразделения нелегальной разведки «С», и спрятал его под креслом. Через несколько минут звонить стало опасно, и тогда Юрий начал отправлять смс-сообщения, продолжая работу, которую он должен был выполнять, в одночасье превратившись из зрителя в не испуганного заложника, а в хладнокровного сотрудника спецслужб, участвующего в операции по ликвидации террористов. У Краснова не было вариантов. Открытое сопротивление не имело смысла. Он мог бы вырвать пистолет у ближайшей смертницы и даже успел бы ликвидировать несколько бандитов, но остальные убили бы его, не дав развиться мимолетному успеху. К тому же пострадали бы и заложники. В здании Театрального центра, где должен был продолжаться мюзикл «Норд-Ост», разворачивалась совсем иная драма, в которой все зрители стали действующими лицами, а главными злодеями – террористы-смертники. Жестокое шоу длилось уже несколько часов. Люди были изнурены жаждой, страхом, мучительной неподвижностью, кто-то уже дремал, кто-то повалился на пол между рядами сидений. Глубокой ночью в зале вдруг открылась центральная дверь и внутрь вошла широколицая молодая блондинка. В первый момент все оторопели, даже главарь, который сидел в одном из рядов, был удивлен. Весь зал обернулся в ее сторону, и несколько бандитов бросились к ней. «Ты как сюда вошла? Тебя кто пропустил?» – наперебой завопили они. – Чего вы тут устроили? Напугали всех… – громко произнесла девушка. Юрий в первый момент подумал, что незнакомка не в себе, но на пьяную она не походила. Держалась уверенно, говорила вызывающе, без страха. Двое боевиков подхватили ее и притащили к главарю. – Ты кто? – спросил он. – Я тут все знаю! Я сюда в музыкальную школу ходила! – Ну-ка сядь, а то пристрелю, – пригрозил бандит. Зал в полной тишине наблюдал за этой трагической мизансценой. – Ну и стреляй! – дерзко ответила девушка. Главарь угрожающе поднялся с места, но незнакомка оттолкнула его: – Отойди отсюда! Бандит Аслан с балкона крикнул: «Мовсар, да ладно! Надоела! Убей ее!» Люди из зала начали умолять: «Не расстреливайте ее, не расстреливайте ее! Она пьяная! Вы что, не видите? – она пьяная!» Юрий уже давно наблюдал за этим боевиком и теперь знал, как его зовут. – Да знаем мы вас и все эти фээсбэшные штучки! – огрызнулся Аслан. В это время другой бандит снова распахнул дверь, через которую вошла женщина, грубо вытолкнул девушку в фойе. Раздалась автоматная очередь, бандит выстрелил девушке в спину. В зале наступила леденящая тишина. Такая, которая морозила душу, сердце и все тело. Сострадание к другим толкнуло эту девушку на отчаянную попытку с риском для ее собственной жизни. Большего она сделать была не в силах, но и бездействовать тоже не могла. После инцидента каждый из заложников вдруг осознал, что даже с виду уравновешенный захватчик Аслан в любой момент мог поднять с места любого человека – мужчину, женщину или ребенка и хладнокровно расстрелять на глазах у всех. Неподалеку от Театрального центра шла напряженная работа. В антитеррористическом оперативном штабе тоже разворачивались драматические события. Крючин вместе с сотрудниками спецслужб пытался найти единственно верное решение. Шел опрос работников центра, изучали чертежи и схемы, мельчайшие подробности вплоть до того, как открывается та или иная дверь, правые или левые на них навесы, где какая стоит мебель… Сотрудники спецслужб пытались разгадать планы и цели террористов, вели непрерывную разведку объекта, изучали схемы здания и подходы к нему. Подключили МЧС, всех официальных и так называемых «черных диггеров», но никто из них не смог помочь и объяснить, как можно попасть внутрь здания. Пока группы спецназа тренировались в аналогичном здании Дома культуры «Меридиан», в оперативном штабе разрабатывался план штурма. В прокуренном помещении несколько человек склонились над столом, но изучали они не топографические карты, а план-схему здания, где были уже отмечены места расположения смертниц и бандитов, охранявших заложников. Переданная Красновым информация оказалась верной. После того как ее перепроверили с помощью скрытых микрофонов и видеокамер, введенных через вентиляцию на уровне сцены и в углах зала, все детали нанесли на схему. Крючин поднял голову и посмотрел на неизвестного человека, которого только что ввел в комнату один из сотрудников ФСБ. – Вы кто? – спросил Владимир Васильевич. – Сторож. – Вы смогли выбраться оттуда? Как?! – Давайте покажу, – охотно произнес неизвестный. – Так, давай, разберись с ним. Может, чем еще поможет, – распорядился Крючин, обращаясь к сопровождавшему сторожа офицеру. Один из сотрудников спецслужб тут же дозвонился до тех людей, которые находились в техническом помещении под сценой, где ранее был и сторож, и по телефону объяснил им, как можно безопасно выбраться наружу. Всего их оказалось девять человек. Уже когда выходил последний из этой группы заложников, кто-то из террористов с крыши увидел тень и дал автоматную очередь. Боец из «Альфы», прикрывавший заложников, был ранен. По уточненным данным, на вечер 24 октября террористы отпустили около сорока заложников. Известному певцу Иосифу Кобзону удалось вызволить мать с детьми и престарелого гражданина Великобритании. Каждый спасенный человек, казалось, снимал камень с души Владимира Васильевича, но от этого груз почти девятисот жизней в руках террористов не становился легче. Работа по подготовке штурма не прекращалась ни на минуту. Шел час за часом, напряженная ночь сменилась не менее напряженным утром, незаметно прошел день и опять наступил вечер. Стало ясно, где находятся посты бандитов, точки минирования, в том числе и подходов к зрительному залу. Крючин понимал, что время работает против террористов. У них оказалось мало запасов пищи и воды, они явно рассчитывали на быстрый исход операции и теперь должны были начать нервничать. Объективная информация, полученная через подслушивающие устройства, установленные в подсобных помещениях, и от заложников, подтверждала это. Сложность решения ситуации состояла в том, что взрывных устройств в зале было несколько. Когда просчитали возможные разрушения от их подрыва, то стало ясно, что крыша и стены могут сложиться, обрушиться внутрь, тем самым похоронив находившихся там людей. Краснов сидел, опустив подбородок на грудь и прикрыв глаза. Несмотря на две бессонные ночи, спать ему не хотелось, только жажда мучила, ноги затекли и устала спина. Но это был всего лишь дискомфорт, а настоящее страдание Юрий испытывал от бессилия и невозможности предпринять что-либо действенное.