– Она заставила меня первым передать в окно кота, – вспоминал он. – Она сказала, что не подойдет ко мне до тех пор, пока он не окажется в безопасности. Он помнил это. Помнил, каким тяжелым был завывающий кот в его руках, когда он передавал его в окно человеку в пожарной амуниции, стоявшему на лестнице. Внутри весь дом был охвачен пламенем, однако рождественские гирлянды, развешенные вдоль водосточных желобов, все еще светились. Было жарко, как в аду, несмотря на то что на дворе был декабрь. «Ладно, пойдем», – сказала Линку девочка, кашляя, но улыбаясь, когда он вернулся за ней. – Долгие годы я оставался в контакте с ней, с ее семьей. Первый спасенный не забывается, – сказал он, пожимая плечами. – Ее отец умер несколько лет назад. – И она попросила тебя отвести ее к алтарю, – сказала Мак. – Да. Я мог бы воспользоваться этой свадьбой. – Иди ты к черту, Линк! Он ухмыльнулся. – Ты в буквальном смысле ужасный. – Мы могли бы стать самыми красивыми влюбленными в городе, – задумчиво проговорил он. – Как бы заманчиво это ни звучало, ты знаешь, я не стремлюсь к любовной связи и не ищу причины для того, чтобы привлечь внимание городка. – Кстати, сегодня у тебя будут гости. – Ты имеешь в виду, не только четвероногие? – Домохозяйки. Просто «заглянут на минутку». Казалось, она пришла в ужас от этой мысли. – Почему? – Потому что ты защитила пациентку от преступника и получила серьезные телесные повреждения за то, что беспокоилась за нее. Ты – герой, док. Мак взяла его руку, и Линк изо всех сил старался не думать о том, как приятна была ему эта физическая близость. – Повреждения получила не я одна, – сказала Мак, внимательно разглядывая посиневшие сбитые костяшки пальцев. – Никто не должен лезть к моей девушке. Она окинула его взглядом, но на этот раз решила воздержаться от споров. «Успех. Успех, добытый в нелегкой борьбе». – Послушай, – сказал Линк, вставая. – Я должен идти. В семь пересменка. Напиши мне эсэмэс, если тебе что-то понадобится. Я вернусь, приготовлю тебе ужин и заберу Саншайн. – Он, как будто это было вполне естественно, чмокнул ее в макушку. – Ты мог бы хотя бы спросить меня, – крикнула Мак ему вслед. – Ты бы отказалась, – бросил он в ответ. – Саншайн, будь умницей с доком. Глава 21 – Что? Что ты хочешь? – спросила Мак, выкладывая на стол в гостиной содержимое сумки с собачьими принадлежностями. Лакомства. Собачий корм. Вода и миски для еды. Поводок и что-то, похожее на шлейку, на вид подходящее для шотландского тяжеловоза. И записка со схематично нарисованными человечками, показавшимися ей – несмотря на ее раздражительность и жалость к себе – довольно забавными. Собака придвигалась все ближе и ближе до тех пор, пока не прислонилась к ее ноге, и с надеждой заскулила. – Ты голодна? Потому что, согласно записке от твоего папочки, ты уже позавтракала и должна ужинать не раньше семи. – Она показала листок Саншайн. Та немедленно откусила от него кусочек. – Эй! Не думаю, что это полезно для тебя. Выплюнь. Саншайн сглотнула, потом издала звук, как при рвоте, и извергла то, что, в сущности, превратилось в шарик жеваной бумаги, на тканый коврик, рядом с сапогом Мак. – Хорошая девочка, – сухо сказала она. Собака виляла хвостом в ритме автомобильных дворников. Мак прочитала последний пункт записки Линка. «Она любит есть бумагу. Не позволяй ей». Саншайн снова прижалась к Мак. – Тебе нужно в туалет? – Наверное, так не разговаривают с собаками. – Тебе нужно пописать на улице? Саншайн посмотрела на нее с обожанием. – Я не могу повести тебя… на поводке. – Мак внимательно просмотрела записку. «Да. Гулять – еще одно слово, которое нужно произносить только по слогам». – ГУ-ЛЯТЬ. Возможно, ты не заметила, но я сломала лодыжку. Это не способствует прогулкам… Собака радостно гавкнула и затанцевала на задних лапах. Ну и черт с ним. Дело сделано. Она раззадорила милую лохматую собаку. Мак было жаль разочаровывать ее. Кроме того, она уже сходила с ума, сидя в четырех стенах. – Ладно, хорошо. Но мы пойдем очень ненадолго и очень медленно. Понятно? Саншайн была слишком увлечена, выделывая пируэты на кухне, словно самая неуклюжая в мире и самая взволнованная балерина. Лодыжка начала пульсировать в знак протеста, но Мак удалось, хромая, спуститься по ступенькам крыльца на аллею, при этом Саншайн радостно гарцевала на ярко-розовом поводке. Стоял чудесный день, и от этого настроение у Мак стало еще хуже. Сегодня она должна была быть в воздухе. Она могла бы пойти на пробежку. Могла бы постричь проклятый клочок лужайки, который уже снова нуждался в этом. И перед цветочной клумбой выросли сорняки, которых не было в ее последний выходной. – Как тебе ландшафт? – спросила Мак собаку. Но Саншайн была слишком занята, писая в высокую траву. Хромая, Мак прошла полквартала вместе с горделиво вышагивающей собакой. Полная и приятная на вид женщина в ярком гавайском розово-фиолетовом свободном платье, казавшемся почему-то очень современным и стильным, окликнула ее с крыльца. – Эй! Это маленькая мисс Саншайн? Саншайн возбужденно просунула морду через низкий заборчик, доходивший до бедра. Все приводило эту собаку в восторг. Все для нее было приключением. – Это она, – откликнулась Мак. Женщина поднялась с кресла-качалки и торопливо спустилась с крыльца. – А вы – та докторша, которую поранил вчера вечером тот тупица. Я слышала, он был накачан амфетаминами и пьян. Он всегда был ни на что негодным, никчемным засранцем. Говорят, мать отказалась внести за него залог, он долго, очень долго будет гнить в тюрьме. Женщина была очень хорошо информирована. Подойдя к забору, она достала угощение из потайного кармана. – Ну, и кто самая лучшая девочка во всем мире? – спросила она. Саншайн плюхнулась задом на тротуар и задрожала от восторга. Мак подумала, когда она в последний раз чувствовала себя счастливой. Вполне возможно, никогда. – Иди-ка сюда, милая девочка. – Симпатичная дама протянула через забор руку с угощением, и Саншайн с удивительным изяществом взяла его. – Я – миссис Валери Вашингтон. А вы – доктор Мак. – Дама была одета и говорила так, словно ей было далеко за семьдесят, но на сияющем лице цвета красного дерева Мак не заметила ни единой морщинки. – Это я, – сказала она. – Сегодня я, по просьбе шефа пожарных Рида, присматриваю за его собакой. – Это умный шаг с его стороны, – решила миссис Вашингтон. – Если одного его обаяния недостаточно для того, чтобы заставить вас пойти с ним на свидание, то вы не устоите перед Саншайн. Я заскочу к вам сегодня днем и принесу свежевыпеченное печенье и все, что необходимо для вкусного коктейля «Том Коллинз»[9], потому что, дорогая, если кто-то и заслуживает выпивки, так это вы. Мне пора собираться на тренировку по тяжелой атлетике, но мы увидимся позже. – До свидания. Спасибо. – Мак помахала рукой, а миссис Вашингтон, пританцовывая в ритме джаза, вернулась в дом. – Неужели все дают тебе то, чего тебе хочется? – спросила Мак собаку. Саншайн одарила ее самодовольным взглядом. С трудом они добрались до дома. Лодыжка, стопа и голень теперь проклинали Мак на чем свет стоит. Бедра, спина и плечи тоже напоминали о том, что она разбилась, скатываясь с насыпи. Она так отвлеклась, что чуть не споткнулась о капитана Броуди Лайторза, который сидел на коленях в цветочной клумбе, тянувшейся вдоль аллеи. – Какого… Саншайн в экстазе разразилась лаем. – Это моя девочка Санни! – Броуди сдернул перчатки и погладил собаку.