Разумов поиграл желваками и молча ушел. Впрочем, что он мог возразить. За столом остался сидеть только Тихомиров. Лицо у него было несчастное. Радецкий наконец отодвинул стул и сел, подозвав официанта и попросив перенести их заказ за этот столик. – И цветы не забудьте. Влада тоже села, потому что стоять было глупо. – Ну что, Олег Иванович, рассказывайте, – велел Радецкий. – Так что рассказывать? – Голос Тихомирова был таким же несчастным, как и лицо. – Все так и было. Губицкий попросил сорвать контракт «Мед-Систем». Чтобы испортить конкуренту репутацию. Я с Владиславой давно работаю, знаю, что поймать ее на лаже невозможно, вот мы и придумали, как все сорвать, сделав пол тоньше, чем надо, да еще и с уклоном, чтобы оборудование не запускалось. Оно же чувствительное. – Да я вас не про это спрашиваю, – Радецкий поморщился. – То, что вы пошли на поводу у Губицкого и устроили свой маленький гешефт с господином Разумовым, совершенно очевидно и пояснений не требует, а сколько именно бабла вы срубили, мне неинтересно. Заявление на увольнение завтра напишете, кому передавать дела, я за две недели решу. Про другое рассказывайте. – Как заявление? За что? Не губите, Владимир Николаевич. У меня же семья. Жена, ребенок маленький. Примерный семьянин, вспомнила Влада. Ну да. – Владимир Николаевич, ну хотите, я ремонт этого пола фирме Владиславы Игоревны сам возмещу? Не увольняйте, я же хороший специалист и дело свое знаю. Никогда же у вас замечаний к моей работе не было. – Один раз, как помнится, я вас уже на халтуре ловил. А сейчас думаю, может, я недостаточно бдительно за вашей работой следил? Может, и другие случаи были? Но сейчас не об этом. Рассказывайте, последний раз повторяю. – Да о чем же, боже ты мой. – Зачем вы украли у Владиславы Игоревны ключи и обыскивали ее квартиру и офис? Влада в очередной раз с интересом наблюдала за тем, как у Тихомирова изменилось выражение лица. Однако теперь из испуганного оно стало непонимающим. – Простите, что? – Олег, в прошлую пятницу ты приезжал ко мне в офис и, воспользовавшись моим отсутствием, обыскал его и украл ключи. Позже в тот же день ты был в этом ресторане и, пользуясь моей невнимательностью, обыскал мою сумку, а потом вечером, пока я гуляла с собакой, провел обыск в моей квартире. Скажи мне, что ты искал, потому что я, честное слово, не понимаю. – Влада, звезда моя, ой, прости, наверное, я потерял право так тебя называть, но я понятия не имею, о чем ты говоришь. – Олег Павлович, вы приезжали в офис «Мед-Систем» в прошлую пятницу? – спросил Радецкий. – Да, глупо отпираться, меня там все видели. – Зачем? – Меня испугало, что Белов отбирает керны для экспертизы. Я же понимал, чем это кончится, поэтому поехал к Владе, чтобы попросить спустить это дело на тормозах. Ее не оказалось на месте, сотрудники сказали, что она на складе, я решил подождать, а потом понял, что это очень глупая затея и Влада никогда не согласится промолчать, зная, что оборудование будет работать с искажениями. Поэтому я уехал, не дождавшись ее возвращения. Я ничего не искал. Что именно мне там могло понадобиться? – Вот и я не знаю, – призналась Влада. – Какие-то документы для Губицкого, может. – Нет, ребенком клянусь. – Ладно, идем дальше, – Радецкий был неумолим. – Вы были в прошлую пятницу здесь? – Да, я встречался с Разумовым. Хотел обсудить, что делать с полом и можно ли быстро все исправить, не привлекая внимания. Вашего внимания. Он сказал, что надо дождаться результатов экспертизы, а потом уже принимать решение, ну, и с Губицким посоветоваться, раз уж он нас в это втянул. Мы поговорили, и я уехал домой. Влада, я не трогал твою сумку, я тебя вообще в ресторане не видел. И домой к тебе я не ездил и уж тем более не заходил внутрь. Я вообще понятия не имею, где ты живешь. Глядя на его лицо, Влада все больше убеждалась, что Олег говорит правду. Но если не он обыскивал ее дом и офис, то кто? – Ладно, пока оставим этот вопрос, – покладисто согласился Радецкий. Тоже поверил или это просто тактическое отступление? – Ответьте тогда на другой. Кем вам приходится Ираида Нежинская и почему вы пристраивали ее в больницу, прикрывшись моим именем? Тихомиров снова побелел, глаза его трусливо забегали, словно этот вопрос был гораздо страшнее предыдущих. – Ираида Сергеевна – подруга моей мамы, – выдавил он, – они смолоду общались. Мой отец работал под началом Нежинского, поэтому мы дружили семьями. Когда Нежинский умер, мама очень поддерживала Ираиду Сергеевну, а когда та переехала в Москву, осталась на связи. Приехав в город, Ираида Сергеевна остановилась у нас. Когда ей ночью стало плохо, то именно я вызывал «скорую» и звонил в больницу, чтобы к ней отнеслись с вниманием. Сами знаете, старуха, да еще иногородняя… – Не делайте из наших коллег чудовищ, – велел Радецкий. – Моим именем зачем прикрывались? – Да для солидности. А что такого, все так делают. Одно дело, когда в приемный с просьбами звонит завхоз, другое – когда поручение внимательно отнестись к престарелой пациентке исходит от главврача. – Дальше. – Что дальше? – не понял Тихомиров. – Вы общались с Нежинской в больнице? Это вы ее убили? Владе показалось, что Тихомиров от этого вопроса сейчас упадет в обморок. В глазах у него плескался такой ужас, что Владе на мгновение стало его жалко. – Да помилуйте, Владимир Николаевич. Зачем мне было нужно ее убивать? – Это вас она видела в буфете в день накануне убийства? Хотя вас она видела и до этого. Да, что-то не сходится. – Я понятия не имею, кого она видела. Я проведывал ее каждый день. Передавал от мамы передачки. Морс там, яблоки, апельсины. Но в день убийства я у нее не был. Собирался, но не успел. – Вы вышли из лифта, – сказал Радецкий, и Влада в изумлении посмотрела на него. Оказывается, он обратил тогда внимание на ее нечаянные слова. – Владислава Игоревна рассказала мне, что вы приехали на лифте, хотя никогда на нем не ездите. Это действительно так, вот только из-за ремонта в отделение кардиохирургии можно попасть только на лифте. Вход с лестницы перекрыт. Вы были вынуждены воспользоваться лифтом, потому что никак иначе не могли попасть с пятого этажа на свой второй. Вы были в то утро у Нежинской, Олег Павлович. – Олег, ты был очень расстроен, когда я потом пришла в твой кабинет. Я даже испугалась, что тебе плохо, но ты отказался от лекарства и сделал все, чтобы я ушла. Я никогда не видела тебя в таком состоянии. Олег, неужели ты действительно убил эту пожилую женщину? – Да не убивал я! – заорал Тихомиров, да так громко, что на них стали оборачиваться из-за соседних столиков. Он понизил голос и повторил с отчаянием: – Не убивал. Когда я пришел, ее уже нашли. – И вы не признались, что были с ней знакомы. – А почему я должен был признаваться? Да, я таскался к ней с передачами, и это просто чудо, что никто не обратил на это внимания. Я же свой, такой же человек в медицинском костюме, что и все остальные. Я постоянно хожу по отделениям, и это никого не удивляет. Я не хотел никаких вопросов, а они бы обязательно возникли, если бы я сказал, что мы знакомы. Поэтому я просто ушел. Приехал на лифте, натолкнулся на Владу, она потащила меня вниз, на первый этаж, а я не мог отказаться, хотя у меня внутри все тряслось от ужаса. Отделавшись от нее и от Белова, который все бубнил про взятие керна, я вернулся к себе, и меня накрыло. Я не понимал, что теперь делать, ни с экспертизой, ни со смертью Ираиды Сергеевны. Я все думал, как маме сказать, что ее больше нет. Да еще тот факт, что это убийство… – Олег Павлович, если Нежинскую убили не вы, а я склонен в это верить, потому что для убийства нужна смелость, которой вы явно не обладаете, то из-за чего это могло случиться, по вашему мнению? – спросил Радецкий. – У нее были деньги. Большие. Она сказала, что приехала, чтобы перед смертью раздать долги. – Какие именно деньги? От продажи самолетов? И какие долги? – Я не знаю. Правда, Владимир Николаевич. Она с мамой в основном разговаривала, я ради приличия десять минут с ними побыл и к жене с ребенком ушел. Она сказала, что собирается исправить какую-то давнюю несправедливость, но новой свершится не даст, лучше мне поможет. Я не знаю, о чем это. – Я ничего не понимаю, – жалобно сказала Влада. – Какая давняя несправедливость? Это как-то связано с тем, что говорила мне Инесса Перцева? – Связано. Еще как. Я вам потом обязательно расскажу, – пообещал ей Радецкий. – Вот мы сейчас Олега Павловича отпустим, примемся за наш «Наполеон», и я вам поведаю чудесную историю двадцатилетней давности, которая, как мне кажется, объясняет, что именно произошло с госпожой Нежинской в моем богоугодном заведении. – Вы знаете, кто ее убил? – К сожалению, нет, но догадываюсь за что. Олег Павлович, а вы знаете, что муж подруги вашей мамы в свое время скончался, потому что у него сердце не выдержало пыток? Час от часу не легче, еще и пытки. Влада поежилась. – Да, смутно помню, я тогда в другом городе жил, сюда еще не вернулся. Нежинский не был бедным человеком, у него же имелся бизнес, причем весьма успешный. Поэтому неудивительно, что к ним в дом как-то ворвались вооруженные преступники, которые искали ценности. Мама рассказывала, что тетю Иру и ее мужа пытали, но им удалось вызвать охрану. А ночью ее муж скончался от инфаркта. Она тогда сразу после похорон уехала, но деньги-то его никуда не девались. Она их явно как-то с собой забрала. Наследников у нее нет, поэтому я решил, что она приехала завещание оформить. Логики в этом умозаключении не было никакой. Для того чтобы составить завещание, не требовалось ехать сюда, нотариусы и в Москве работают. Это Влада понимала со всей очевидностью. Радецкий, судя по несколько соболезнующему выражению его лица, тоже. Нет, они оба были точно умнее Олежика. – Ладно, Олег Павлович, что с вами делать, я решу завтра. Попрошу выйти на работу, раз уж ясно, что вы ничем не болеете, и сразу после оперативки прийти ко мне. А до оперативки позвоните следователю Зимину и все ему расскажите. И про ваше давнее знакомство с Нежинской, и про ее слова, сказанные вам и вашей маме, и про то, как вы каждый день носили ей передачи, а в день убийства припозднились. А сейчас идите с богом, мне надоело лицезреть вашу физиономию, не говоря уже о том, что вы мне испортили свидание. Тихомиров выглядел озадаченным, а Влада опять почувствовала, что краснеет. Нет, ну что за невозможный человек, неужели нельзя было промолчать. И так понятно, что означает их ужин на двоих, особенно с учетом белых роз на столе, совсем необязательно называть вещи своими именами при посторонних. – Я временами прямой до неприятных ощущений, – сказал Радецкий, когда взъерошенный Тихомиров ушел. – Но только с теми, к кому неравнодушен. Привыкайте. Ну и как прикажете расценивать эту фразу? Как предостережение или как обещание? Поселившаяся внутри Владиславы Громовой новая незнакомая Влада предпочла второе. – Так что там с самолетами? – спросила она, принимаясь за пирожное, которое совсем недавно не хотела. Сейчас в ней отчего-то проснулся зверский аппетит. – Вы обещали рассказать. – О, это чудесная история. Ее действительно раскопала Инна Полянская. Рассказчиком этот мужчина был необыкновенным. Говорил он коротко, не растекаясь мыслями, не уводя повествование в сторону, но так образно, что ей казалось, будто она видит аэродром воинской части, стоящие там самолеты, напряженные лица «заговорщиков», решивших заработать на собственности государства: командира воинской части, принявшего на себя основной удар последствий, прокурора, замявшего дело, Нежинского, обеспечивавшего финансовое прикрытие сделки и захапавшего все деньги себе. В общем, совершенно понятно, за что его потом пытали. И да, Радецкий прав, за сумму в четырнадцать миллионов долларов действительно можно убить. Хоть двадцать лет назад, хоть сейчас. – Получается, что о деньгах знали три человека, а с учетом прошедшего времени наверняка еще и их наследники. Если принять за данность, что перед смертью Ираида Нежинская решила отдать долги своего покойного мужа и именно в этом заключалась справедливость, которую она собиралась восстановить, то при чем тут Тихомиров? Олег и его семья не имели ведь отношения к продаже самолетов, – спросила она. – Нет, но справедливость бывает разная. В этой истории был еще один человек, который пытался разоблачить эту шайку и погиб. Его звали Михаил Суриков. Теперь Влада, приоткрыв рот, до того ей было интересно, слушала про «дон Кихота», вступившего в неравный бой с ветряными мельницами и погибшего под колесами неустановленной машины, а также о его дочери Елене Валуевой, незадолго до смерти тоже приходившей к Нежинской, которая говорила о том, чтобы «воздать кому-то по заслугам». – Понимаете, Влада. Мы с Инной Сергеевной Полянской пришли к мнению, что нападение на квартиру Нежинских организовал кто-то из заговорщиков, оставшихся без обещанных денег. Точнее, мы думаем, что это был кто-то из их детей. То, что Радецкий говорил о Полянской «мы» и вел с ней какое-то общее расследование, Владе не понравилось категорически. Господи, а она еще всегда считала, что совершенно не ревнива. Теперь же ее задевают ласковые обращения к секретарше и упоминание Инны Полянской. Лечиться надо, лечиться. Вот прямо сейчас попросить выписать каких-нибудь вкусных белых таблеточек, которые поставят на место ее бедовую голову. – В афере участвовали трое, – вместо этого сказала она, решив, что это будет и ее расследование тоже. – Нежинский забрал себе все деньги, и его жена, перед тем как предстать перед богом, решила поступить по совести и вернуть причитающееся другим. Она вряд ли собиралась платить тому, кто напал на нее с мужем и стал причиной его смерти. Она же не зря сказала, что несправедливости не потерпит. Возможно, его долю она собиралась подарить Олегу, как сыну подруги, поддерживающей ее много лет. Также не исключено, что Ираида Сергеевна решила выделить какую-то сумму и родственникам Сурикова, чтобы искупить вину мужа, похоже, заказавшего его убийство. Часть же денег явно предназначалась потомкам третьего участника сделки. – Скорее всего, так. Наследнику одного соучастника полагались деньги, потомку второго – нет. Первому не было никакого смысла убивать Нежинскую, потому что она приехала специально для того, чтобы с ним рассчитаться. А вот второй, когда-то уже пошедший на преступление ради этих денег, но не добившийся своего, решился на него еще раз, – согласился Радецкий. – Знать бы только, кто из них наследник прокурора, а кто – командира части. – Нужно просто найти этих людей, понять, где они сейчас работают и могли ли оказаться в больнице во время убийства! – воскликнула Влада. – Мне кажется, что это очень просто сделать. – Да, если следствие в лице майора Зимина наконец согласится с тем, что это не просто наши рассуждения, а перспективная версия, – покачал головой Радецкий. – Правда, мне кажется, что вскоре это произойдет. По крайней мере, завтра с утра я снова позвоню полковнику Бунину, чтобы поделиться новыми известными мне фактами. Мы с вами выстроили их в красивую логическую цепочку, как мне кажется. У Влады что-то чесалось в мозгу, кололо черепную коробку изнутри, как бывало, когда она находилась на пороге чего-то важного.