А еще ей было по-настоящему интересно, впервые за очень долгое время. И этот вернувшийся интерес к жизни, с каждым годом становящейся все более механической, заставлял чувствовать себя живой. Забытое ощущение, да. Говорят, что главное достоинство возраста – опыт. И он же главный недостаток, в этом Влада была уверена. Исходя из собственного опыта, она знала, что последствием любого слишком сильного интереса обязательно будет боль. Для того чтобы избежать ее, нужно было встать и уйти, причем прямо сейчас, но неведомая сила держала ее пригвожденной к стулу, потому что уходить не хотелось, ни капельки. В конце концов, боль – тоже способ ощущать себя живой. Значит, так тому и быть. От внутреннего волнения она совсем не хотела есть, хотя обычно с удовольствием отдавала должное прекрасным блюдам «Бурраты» и мастерству шеф-повара Дениса Менделеева. Но сегодня у нее кусок в горло не лез, именно поэтому она отвергла предложение Радецкого заказать десерт, решилась на еще одну «Маргариту», потому что сковывавшее ее напряжение нужно было в чем-то растворять, и тут внезапно увидела Олега Тихомирова. Он стоял у лестницы, ведущей в зал ресторана с первого этажа, и терпеливо ждал направляющегося к нему метрдотеля. Сама не зная почему, Влада вдруг застыла. Она вовсе не боялась этого человека, но тем не менее замерла, словно кролик при виде удава. – Владислава Игоревна, что-то случилось? Влада, с вами все в порядке? Вынырнув из охватившего ее внезапного липкого страха, она повернулась к своему спутнику, взиравшему на нее то ли с тревогой, то ли с недоумением. – Да, спасибо, все в порядке. – Почему появление моего заместителя так вас напугало? Вы не хотите, чтобы он видел нас вместе? Я вас компрометирую? – Что? Нет, разумеется, нет. Вы тут вообще ни при чем, Владимир Николаевич. Просто так получается, что с Олегом связаны все последние неприятности, которые происходят в моей жизни. – А в вашей жизни тоже есть неприятности? Я думал, это только моя прерогатива. Расскажете? – Да нечего особо рассказывать, – вздохнула Влада. – Я и сама никак не могу понять, что происходит. Просто кто-то влез в мою квартиру, а еще в мой кабинет в офисе и что-то там пытался найти, а я понятия не имею, что именно у меня можно искать. – А Тихомиров тут при чем? – Да в том-то и дело, что я не понимаю, имеет он к этому отношение или нет. Просто все началось после того, как мы выявили некачественную работу по укреплению пола на объекте и сказали про это Олегу. Перед тем как кто-то провел обыск в моей квартире, в ресторане у меня, простите, обшмонали сумку. В этом, кстати, ресторане. Я пересела за столик к знакомой журналистке, к Инессе Перцевой, а сумку забыла за своим столом, а когда хватилась, выяснилось, что в ней тоже что-то искали. А Олег был в тот вечер в ресторане, я видела его, когда садилась в машину. – Это могло быть простым совпадением, – мягко сказал Радецкий. – Да, но потом выяснилось, что злоумышленник побывал в моем офисе, и как раз в это самое время туда приехал Олег, которому совершенно нечего было там делать. Мы не договаривались о встрече, и у него не могло быть ко мне никаких срочных дел. Не многовато ли совпадений? – Пожалуй, многовато, – согласился ее спутник. – Особенно если учесть, что я знаю как минимум еще два. – Какие? – Именно дражайший Олег Павлович был тем самым человеком, который договорился о том, чтобы убитая в моей больнице Ираида Сергеевна Нежинская была помещена в отдельную палату. То есть как минимум он был знаком с потерпевшей и ничего про это не сказал ни следователю, ни мне. Кроме того, сегодня с утра он не вышел на работу, сказавшись больным, а сейчас я вместе с вами имею сомнительное удовольствие лицезреть его в ресторане, совершенного здорового, из чего делаю вывод, что он просто не хотел попадаться сегодня мне на глаза, а из этого следует, что ему есть что скрывать. – А при чем тут я? – не поняла Влада. – Возможно, ни при чем, а может, существует какая-то связь между этими отдельными событиями, а мы просто ее не видим. Однако если один и тот же человек ведет себя странно в совершенно разных ситуациях, то как минимум к нему возникают вопросы. Вот и у меня есть вопросы к господину Тихомирову. – Вы собираетесь задавать их сейчас? – Сейчас я собираюсь воспользоваться крайне выгодным расположением нашего столика, которое позволяет видеть Олега Павловича, оставаясь какое-то время вне поля его зрения. Как минимум мне интересно, с кем у него тут назначена встреча. – Может быть, с дамой? – улыбнулась Влада. Сейчас она внезапно почувствовала себя словно в детективе, причем в качестве помощника сыщика, ведущего расследование. Это было совсем не страшно и, признаться, довольно увлекательно. – Нет, Олег Павлович – примерный муж и семьянин. Он не так давно женился во второй раз и еще не до конца забыл как неприятности, связанные с разводом, так и преимущества медового месяца. Нет, Влада, у него здесь деловая встреча, причем как минимум вторая за неделю, раз вы его здесь видели. Когда, кстати, это было? – В пятницу. – Тем более. В пятницу господин Тихомиров в качестве примерного семьянина уезжает на выходные на дачу вместе с женой и ребенком, которому около года, если я ничего не путаю. – Вы так хорошо осведомлены о личной жизни сотрудников? – Я не собираю сплетни, если вы об этом, но мой мозг так устроен, что попадающая туда информация обязательно складируется в архив, где лежит до того момента, как может понадобиться. Я неплохой руководитель, Влада, поэтому стараюсь быть в курсе того, что может сказаться на работе моих подчиненных. – Про подчиненных все понятно. А вы, Владимир Николаевич? – Что я? – не понял он. – Насколько вы примерный семьянин? Задав этот вопрос, Влада почувствовала, как сердце уходит в пятки. Она словно сжигала мост, на котором стояла, и это было очень странное чувство – страшное и завораживающее одновременно. Человек, сидящий напротив нее, не относился к категории людей, чьи границы можно было нарушать без последствий, и сейчас она, замерев, ждала неминуемого наказания, как минимум словесного. Вместо этого Радецкий вдруг засмеялся, причем весело и от души. – Владислава Игоревна, душа моя, это вы таким образом выясняете, женат я или нет? – Влада, – буркнула она, чувствуя, что опять краснеет. В прошлой жизни, которая закончилась неделю назад в кабинете Владимира Николаевича Радецкого, она не краснела никогда. – И выясняю я масштаб возможных последствий нашего ужина. – У нашего ужина не может быть последствий, потому что это очень хороший ресторан, – снова засмеялся он. – Тут не отравят. Влада, я совершенно свободно могу ходить туда, куда считаю нужным, и с тем, с кем хочу. Официально я женат, но моя супруга уже три года живет в другой стране. Судя по тому, что она не собирается возвращаться, ей там хорошо. По крайней мере, точно лучше, чем здесь, потому что в быту я не самый легкий человек. За время этой беседы Олег Тихомиров был препровожден метрдотелем за стоящий в другой стороне зала столик. Расположен тот был действительно так, что им было хорошо видно Тихомирова, в то время как он сам сидел к ним спиной. На данный момент он даже не догадывался, что стал объектом пристального внимания Влады Громовой и его собственного шефа. Еще через минуту за столик подсел второй человек, в котором Влада с изумлением узнала своего основного конкурента, а следом за ним еще один – директор компании, по договору производившей усиление пола в гибридной операционной и выполнившей эту работу с браком. Во как интересно. – Вижу, вам знакомы визави нашего драгоценного Олега Павловича, – заметил Радецкий. – А вам нет? Он усмехнулся краешком губ. – Я редко что оставляю без контроля, Влада. Поэтому, разумеется, знаю, как выглядит один из крупнейших поставщиков медицинского оборудования в нашей области. Это господин Губицкий, претендовавший на то, чтобы монтировать гибридную операционную вместо вас. То бишь ваш прямой конкурент. Второй участник этих крайне любопытных переговоров – господин Разумов, к которому мои юристы сейчас готовят официальную претензию по поводу хреново выполненной заливки пола. И тот аспект, что они собираются откушать вместе с Олегом Павловичем, по-моему, о многом говорит. – И, кажется, отвечает на вопрос, при чем тут я. – Зачем гадать, – сказал Радецкий с непередаваемым выражением лица. Встав, он подошел к Владе и протянул руку, приглашая последовать своему примеру. – Что мы собираемся делать? – спросила она мимоходом, отметив это «мы», соскочившее с губ так естественно, словно это было обычным делом. – Лучший способ что-то узнать – это спросить, и именно так мы и поступим. До Влады дошло, что он собирается подсесть за чужой столик и поймать «заговорщиков» врасплох. – Может, не надо? – промямлила она. Радецкий иронически изогнул бровь. – Влада, где ваш боевой задор? Мне говорили про вас как про человека, незнакомого с тем, что значит страх. Вот как, значит, этот человек наводил о ней справки. Увидев, что они встали из-за стола, к ним навстречу заспешил официант, однако Радецкий остановил его движением руки. – Мы еще не уходим. Пожалуйста, принесите нам два «наполеона», один «американо» и?.. – Он посмотрел на Владу, причем так, что она предпочла не спорить. – И чай. С жасмином. – И счет, пожалуйста. А мы пока поговорим с нашими друзьями. Губицкий увидел их первым, потому что сидел лицом к залу. Влада впервые в жизни наглядно увидела, что означает выражение «отвисла челюсть». Интересно, что его так неприятно изумило: сам факт, что она застукала его рядом с Тихомировым, или одновременное присутствие рядом Владимира Радецкого? – Добрый вечер всей честной компании, – между тем говорил тот. – Олег Павлович, я вижу, вам уже гораздо лучше? Олег промычал что-то неразборчивое, вскочил, чтобы отодвинуть Владе стул, снова сел, словно обжегся о ее холодный взгляд. – Итак, господа, может, расскажете, с чем именно связана допущенная моим заместителем преступная халатность? Только мне кажется, что качество пола в нашей будущей операционной оказалось крайне низким не просто так? Все трое молчали, а Влада вдруг залюбовалась тем, как красиво со стороны выглядела эта картина. Высокий Радецкий, стоя, нависал над сидящими за столом, отчего троица казалась лилипутами рядом с Гулливером. Истина, открывшаяся ей, была так очевидна, что она даже засмеялась. – Вы очень хотели этот контракт, да Борис Сергеевич? – спросила она Губицкого. – Более того, вы хотели заграбастать в будущем и все остальные мои контракты. Если бы моему главному инженеру не пришло в голову проверить качество основания, то собранное нами оборудование стало бы работать с помехами. Или, если бы вам повезло, мы бы вообще не смогли его запустить, по крайней мере в срок бы точно не уложились. Это дало бы основание областной больнице включить «Мед-Систем» в число недобросовестных поставщиков, и ваш дальнейший путь на рынок был бы усыпан розами. Думаю, это был только первый, но отнюдь не единственный способ затормозить работу моих ребят и сорвать график. Олежек, ты был должен и дальше нам гадить, не так ли? Как же вы, наверное, расстроились, когда Паша Белов со своей скрупулезностью сбил вам все планы. Она говорила, словно сваи вбивала. В ее голос вернулась та присущая ему сталь, которой славилась Владислава Громова и которая напрочь исчезала в присутствии Владимира Радецкого. – Борис Сергеевич, мы с вами как-то раз уже обсуждали, что сфера, в которой нам довелось вести бизнес, особенная и здесь материальная выгода не является основной мерой. – Сталь в голосе все крепла по мере того, как внутри Влады все сильнее разгоралась ненависть к этому самодовольному человеку, на протяжении долгих лет попортившему ей немало крови. – Мы не станки на производстве монтируем, от нашей работы человеческая жизнь зависит, и это не пафос, как вы тогда изволили заметить, а правда. И гадить из шкурного интереса, чтобы сорвать контракт и на этом заработать, подло. Губицкий встал из-за стола. – Пожалуй, позволю себе откланяться, – сказал он. – Все, что вы тут с такой горячностью наговорили, уважаемая Владислава Игоревна, недоказуемо, а потому совершенно бесполезно. За ходом ваших работ я, разумеется, продолжу следить с неослабевающим интересом. Как говорилось в фильме «Профессионал», я всегда буду у вас за спиной. Ваша репутация человека, который никогда не ошибается, дутая, и рано или поздно вы обязательно ошибетесь. И тогда я этим воспользуюсь. – Но не в этот раз, – с плохо скрываемым бешенством сказал Радецкий. О, оказывается, этот человек был способен на эмоции. – И да, господин Губицкий, уж если пользоваться цитатником, то это я отныне всегда буду стоять у вас за спиной. – А сможете? – Смогу. И поверьте, вам это не понравится. – Посмотрим. До свидания. Он ушел, вслед за ним со своего стула поднялся и изрядно нервничающий Разумов. – Я, пожалуй, тоже пойду. – Разумеется, с вами мои юристы увидятся в суде, где вы будете отдуваться за свою халтуру. Финансовые потери Губицкий вам, возможно, и возместит, а вот репутационные вряд ли. Ни одних торгов вашей конторе точно больше не выиграть, а создавать другую довольно хлопотно, да и взнос в СРО солидный, не так ли?