– Идите работайте. Доброе утро, Владислава Игоревна. Хорошо, что вы так быстро. – Давай показывай, что тут у тебя. – Да вот. – Паша протянул ей небольшой цилиндр из бетона – тот самый керн, а следом за ним бумагу, на которой был изложен результат экспертизы. Влада быстро пробежалась по нему глазами. Ну да, как Паша и говорил: обычный бетон, без примеси баритовой смеси, плюс толщина двух образцов, взятых с разных краев подушки, разная, плюс слои сделаны с нарушением, без дополнительного армирования и усиления. – И что предлагаешь делать? – Да я вам свои варианты озвучил. Либо забываем об экспертизе, опираемся на официальный акт выполненных работ и исходим из того, что все тип-топ. Либо поднимаем хай. – А ты какой вариант предпочитаешь? Задавая этот вопрос, Влада точно знала ответ. Белов, понимающий, как много зависит от качества монтажа, ни за что не согласится начинать работу, зная о заведомом нарушении. – Я за то, чтобы поднять хай, – невозмутимо подтвердил ее догадки главный инженер. – Конечно, есть шанс, что основание выдержит, техническое задание явно рассчитывалось с запасом. Но быть в этом уверенными мы не можем, и если что-то пойдет не так, то мы останемся крайними. Мы не сможем свалить косяки в работе оборудования на криво сделанный пол, потому что нам тогда будет не объяснить, почему мы знали и промолчали. В общем, я за правду. – Не кипятись так, – примирительно сказала Влада и положила ладонь на Пашин сжатый кулак. – Я тоже за правду. Причем всегда, вне зависимости от конкретной ситуации. Поэтому умалчивать эту самую правду мы, разумеется, не станем. Можешь прикинуть, каким отставанием от графика нам это чревато? Ответ «две-три недели» меня не устраивает. – А точнее я не скажу, Владислава Игоревна, – Белов развел руками. – Я ж по оборудованию, не по бетону. – Ладно, с этим я сама разберусь. Скажи мне, Паша, ты Тихомирову про результаты экспертизы говорил? Он в курсе? – Да я его сегодня еще и не видел. Да и вообще, не мой это уровень компетенций, Владислава Игоревна, я ему только в морду дать могу. Это завсегда пожалуйста. А переговоры вести – ваша зона ответственности. – Да уж в морду-то сразу не надо, – вздохнула Влада. – Может, он и не виноват. Разберемся, Паша. Ты пока работай. Фу, жарко мне в шубе по больнице бегать. Тут у вас где-нибудь раздеться можно? Все равно я к тебе вернусь. – Да, конечно, пойдемте, я вас провожу. Мы в одном из кабинетов бытовку организовали. Там все запирается, так что не пропадет ваша шуба, не бойтесь. – Да я и не боюсь. Сумку, впрочем, Влада оставлять в бытовке не стала, хотя Павел и предлагал. С сумкой она себя всегда чувствовала во всеоружии, мало ли что из лежащего в ней могло вдруг пригодиться, да и после посягательства на содержимое сумки в ресторане, а потом проникновения кого-то чужого в ее дом Влада чувствовала себя слегка не в своей тарелке. Поднявшись в лифте на второй этаж, она первым делом отправилась на поиски Олега Тихомирова. Ей повезло, заместитель главного врача по хозяйственным вопросам оказался в своем кабинете. При виде Влады лицо его страдальчески перекосилось. – Мне кажется или ты пришла не с оливковой ветвью? – уныло спросил он. – Как так получилось, звезда моя, что от тебя вдруг стали исходить одни неприятности? – Не знаю, Олег, – серьезно сказала Влада. – Видимо, это началось в тот момент, когда ты стал не очень качественно исполнять свою работу. И это, отдай мне должное, я еще очень мягко выражаюсь. Лицо Тихомирова стало еще мрачнее. – Проклятый керн? – то ли спросил, то ли констатировал он. – Пришел-таки результат экспертизы? – Да, Олег, и, судя по твоей реакции, ты знаешь, что там. – Да знаю я, знаю, – Тихомиров повысил голос, но сразу осекся, чтобы его не было слышно в приемной, которую он делил вместе с руководителем контрактной службы. – Громова, все не так, как выглядит, я тебе клянусь. – А как все выглядит? – невинно поинтересовалась Влада. – Усиленное основание выполнено с нарушениями, причем довольно серьезными. Акт выполненных работ подписан тобой. Если бы ты так не суетился перед экспертизой, да и сейчас тоже, я бы могла подумать, что подрядчик обвел тебя вокруг пальца, а ты просто подмахнул акт, не глядя и не проверяя. Но ты дергаешься, а потому совершенно очевидно, что ты все знал. Знал и подписал. Уж за пряники или по глупости, мне неведомо. Да и неинтересно. Мне интересно только одно – как будем выходить из ситуации, не срывая сроков моего контракта. И ты оцени, Олежек, что я к тебе первому пришла, а не к Радецкому. – Я оценил, – буркнул тот. – Но, насколько я тебя знаю, шансов, что ты промолчишь и ничего ему не скажешь, немного. – Ни одного, Олежек. Ни одного. Вопрос, собственно говоря, только в том, пойдем ли мы к Радецкому вместе или я это сделаю сама, а ты уже будешь разгребать последствия позже. Я, честно, хочу сделать, как тебе будет лучше, Олег, потому что мне тебя жалко. – Жалко у пчелки в попке, – мрачно сообщил Тихомиров. – Надо сказать, что ты приперлась как нельзя вовремя. Потому что сегодня вторник. – И что? – не поняла Влада. – По вторникам в 10:30 у нас хозяйственная оперативка, на которой обсуждаются все вопросы, связанные с жизнеобеспечением больницы. По-любому я должен на нее прийти, а ждать, пока она закончится, ты же не согласишься? – Не соглашусь, потому что у меня есть своя работа, – пожала плечами Влада. – Кроме того, нам надо прямо сейчас решать, что мы будем делать с некачественным основанием, потому что от этого зависит, будет ли контракт на монтаж гибридной операционной выполнен вовремя. То есть опять же моя работа. Так что я иду к Радецкому прямо сейчас. Олег, может, попросить, чтобы он принял нас двоих, отложив оперативку? Иначе потом тебе придется терпеть позор перед всеми. – Стыд – не дым, глаза не выест, – мрачно сказал Тихомиров. – Все равно все узнают. Это же не удастся скрыть. Даже если я сейчас тебя убью, а труп спрячу, то есть еще твой пес Белов, который терпеть меня не может. Не ты сдашь, так он. Про убийство и труп, скорее всего, была шутка. Черная, разумеется, но все-таки шутка, вот только у Влады почему-то встали дыбом тонкие волоски на руках. – Да ладно, чего ты напряглась-то, – Тихомиров засмеялся, надсадно, хрипло, словно пролаял. – Пошли, до оперативки две минуты осталось. Сам накосячил, сам и отвечу. Двум смертям не бывать, а одной не миновать. Почему-то то, что он не стал юлить и увиливать, Владе понравилось. Было в этом что-то правильное, мужское. Кивнув, она вышла из кабинета и вслед за Олегом направилась в приемную главного врача, которого не видела пять дней и с которым рассталась при этом меньше двух часов назад. – Ой, Владислава Игоревна, – удивленно приветствовала ее секретарша Анечка, – а вас в графике нет на сегодня. К сожалению, Владимир Николаевич сейчас не сможет вас принять, у него оперативное совещание. – Она со мной, – обрывисто сообщил Тихомиров, – как раз на совещание. У нас неотложный вопрос. Перед входом в кабинет Влада затаила дыхание. Удивится Радецкий? Рассердится? Обрадуется? Она не знала, и от неопределенности чуть-чуть ныло в животе, как в юности перед экзаменом. Влада Громова не любила неопределенности. Если владелец кабинета и удивился, то виду точно не показал. У него в лице вообще ничего не дрогнуло, когда она появилась на пороге вслед за немного бледным, но деловито-собранным Олегом. Н-да, в характере последнему не откажешь. – Здравствуйте, Владислава Игоревна, – Радецкий шел ей навстречу, протягивая руку. Влада ее пожала. – Что-то случилось? – Да, – сказала она, – случилось, Владимир Николаевич. Есть один не терпящий отлагательства вопрос, который нам нужно обсудить. Втроем. Вы, я и Олег Павлович. Ей все-таки хотелось избежать публичного позора, который предстоял заместителю главврача по хозяйственной части. Конечно, информация разойдется, но слухи не то же самое, что публичная порка. Что ж, она подала мяч на другую половину поля, и теперь оставалось только надеяться, что Радецкий все поймет правильно. – Хорошо. Тогда сделаем так, вы посидите на диване, пока мы с коллегами обсудим остальные вопросы. Анечка принесет вам кофе. Или чай, вы, кажется, его предпочитаете. Я думаю, что это не займет много времени, минут двадцать. А потом мы всех отпустим и останемся втроем. Хорошо? Что ж, ее подачу он принял и все понял правильно. Впрочем, он же умный мужик, иначе и быть не могло. Влада отказалась от чая и кофе, как приличная школьница, устроилась в уголке удобного кожаного дивана, от нечего делать разглядывая убранство кабинета, в котором сидела совсем недавно. Тогда она была занята проектом, поэтому не обращала внимания на мелочи, а сейчас времени у нее хоть отбавляй. Ее интересовал этот человек, и она была уверена, что любой кабинет является визитной карточкой своего хозяина, невольно выдавая его привычки и даже характер. Этот кабинет был очень мужским и при этом весьма стильным. Белые стены, такая же мебель – от офисных столов и кресел до дивана, на котором она сидела. Никаких портретов и фотографий на стенах, только одна картина – солнце, встающее над морем. Ее автора Влада узнала, потому что у него была крайне характерная манера письма. Более того, с художником Костей Корниловым она была знакома лично и иногда покупала его работы, потому что они ей нравились. В них было много воздуха и света, а вот пошлости не наблюдалось совсем, и Влада внезапно сильно обрадовалась тому, что у нее с Радецким совпадают вкусы в живописи. Что еще? Рециркулятор для обеззараживания воздуха на стене. Кофемашина на низеньком шкафчике, за стеклянными дверцами которого белоснежные чашки, сахарница, коробка с печеньем и вазочка с конфетами. Рядом с кофемашиной алебастровая фигурка – бюст Черчилля, причем с медицинским респиратором на лице, данью времени. Интересно, почему именно Черчилль? На рабочем столе Владимира Радецкого царил идеальный порядок. Системный блок с подключенной клавиатурой и мышкой, подставка под документы, несколько медицинских журналов, в том числе знаменитый «Ланцет», на английском, разумеется, а еще «Главный врач» и «Вестник хирургии имени Грекова». Влада смутно помнила, что это одно из старейших отечественных медицинских изданий, освещающее вопросы клинической хирургии, а также последние исследования, разработки и технологии. Интересно, Радецкий иногда практикует или окончательно ушел в администраторы? Надо будет у кого-нибудь спросить. Еще на столе лежали ручка, набор разноцветных стикеров, телефон, небольшая пачка каких-то бумаг и расписание. Все. Идеальная рабочая поверхность, практически стерильная. Влада вспомнила свой офисный стол, на котором черт бы ногу сломал, и вздохнула. Она регулярно наводила на нем порядок, вот только уже к вечеру следующего дня хаос превосходил то, что было до этого. Влада предпочитала считать этот беспорядок творческим и никому из сотрудников прикасаться к чему бы то ни было не разрешала. Н-да, в этом они разные. Совсем разные. Задумавшись, она совершенно не слушала, о чем идет речь. Собравшиеся обсуждали какие-то организационные вопросы, связанные с поставкой лекарств, питания для больных и закупкой новых медицинских костюмов для персонала. Всем этим ее фирма не занималась, а потому и сознание не цеплялось за ненужную информацию. Вот если бы они говорили про антисептики, то она держала бы ухо востро, или про медицинские перчатки, или про шприцы. А так нет, неинтересно. Наконец совещание закончилось и Радецкий распрощался с коллегами, в кабинете они остались втроем. – Слушаю вас, – сказал он, жестом пригласив Владу за стол. Она пересела, оказавшись напротив Олега, уныло разглядывающего сцепленные руки в ожидании неминуемого нагоняя. Докладывать она умела четко, выделяя главное, поэтому рассказ про экспертизу взятого керна и ее результаты оказался коротким. О том, что Тихомиров пытался избежать взятия пробы, она предпочла умолчать, однако, как оказалось, зря. – Это вы имели в виду, когда говорили, что Громова и ее люди вставляют вам палки в колеса? – спросил Радецкий. – Олег Павлович, я тогда не дослушал вас, потому что стало известно об убийстве пациентки, а потом я закрутился и не уточнил. Но вы имели в виду именно проведение экспертизы? Он говорил спокойно, не повышая голоса, но в его интонациях было что-то такое, отчего Влада внутренне содрогнулась. Ни за что на свете она не хотела бы сейчас оказаться на месте заместителя главврача по хозяйственной части. – Да, – сипло сказал тот. – Экспертиза отняла уже три дня, и контракт может оказаться под угрозой срыва. Я только это имел в виду, Владимир Николаевич. – Контракт под угрозой срыва не из-за того, что «Мед-Систем» решил провести экспертизу, – голос Радецкого звучал почти ласково, и Владе стало еще страшнее. Олегу, похоже, тоже, потому что теперь он был бледен практически до синевы. Глубокие тени залегли на висках и под глазами, Влада вдруг испугалась, что у Тихомирова сейчас случится сердечный приступ. В прошлый раз он так выглядел, когда сообщил ей о случившемся в больнице убийстве. – Контракт под угрозой срыва из-за того, что вы, Олег Павлович, приняли некачественно выполненную работу, – Радецкому до страданий своего заместителя не было никакого дела. – И вопрос только в том, сделали вы это из-за преступной халатности или из-за преступного же сговора. – Да бог с вами, Владимир Николаевич, – жалобно подал голос Тихомиров, – что вы такое говорите. – Я, Олег Павлович, неверующий. Поэтому бога спрашивать не буду. Спрошу вас. – Я не проверил, – выдавил из себя Тихомиров. – Как я мог на глаз отличить, какой именно бетон туда залит. Фирма-подрядчик возилась три дня. Потом ушли, закрыв помещение, чтобы все застыло. Потом вернулись. Там цена всего вопроса триста пятьдесят тысяч была, ну что я, совсем ненормальный, крохи отщипывать. – Откуда я знаю, насколько вы нормальный, я не психиатр. Должность у вас хлебная, а курочка, как известно, по зернышку клюет. Нет? Тихомиров не успел ответить, потому что Влада сочла своим долгом вмешаться. Олега ей было отчего-то жалко. «Жалко у пчелки в попке», – вспомнила она. – Владимир Николаевич, сейчас важно не это, – мягко сказала она, внутренне ежась. Он был очевидно зол, и попадать под каток не хотелось. – Нужно принять решение, как мы действуем дальше. – Хорошо, – внезапно согласился он. – Какие варианты? Влада четко изложила какие. – Олег Павлович, вы можете сегодня вызвать на объект представителя подрядчика и вручить ему претензию? Нам нужно, чтобы завтра он приступил к устранению своих ошибок, назовем это так, – спросил Радецкий. Тихомиров перевел дух, понимая, что грозовой фронт, похоже, уходит. – Попробую. – Ответ неверный. – Я предлагаю поступить иначе, – снова вмешалась Влада. – Недобросовестный подрядчик будет кочевряжиться, доказывать свою правоту, ссылаться на то, что у него не хватает техники или людей или нет баритовой смеси. Другими словами, тянуть время, которого у нас нет.