Спросить Добрыню, кто сюда заходил? Если он сам утащил пергамент, так ведь не признается, а если не он, то похититель наверняка забрался ко мне в комнату, пока Добрыня отлучался по какому-нибудь делу. Вот, точно! Спрошу его, не отходил ли от двери. Я порылась в памяти, вспоминая, каково настоящее имя Добрыни, но оно упорно проваливалось в какую-то чёрную дыру. Ладно, окликну, а там видно будет. Я подошла к двери, постучала по ней кулаком и позвала: — Стража! Ответил мне Арен: — Чего желаете, госпожа Тэн? — Не у тебя хочу спросить, — отмахнулась я, соображая, как бы так сформулировать, чтобы Никитич не понял, что я забыла его имя. Обижать людей просто так я не любила. — У меня? — густым басом доброго молодца заговорил Добрыня. Сам, вот хорошо! Я подтвердила: — У тебя. Приходил кто-нибудь сюда, пока меня не было? Жаль, что его лица не видно. Но переодеваться обратно в неудобное платье лишь для того, чтобы посмотреть на физиономию Добрыни при свечах, я не хотела. Может, он мастер скрывать свои эмоции. — Никого не было, госпожа Тэн, — спустя несколько мгновений ответил стражник. — А украли что? — встревоженно поинтересовался он. — Если так, скажите… Господин Ирр об этом должен знать. Я прислонилась к двери, размышляя, что же мне теперь делать. — Нет, ничего не украли. Вернулась к сундучку, разобрала остальные листы пергамента. Тилен нудно рассказывал о том, как дал серым драконам «клятву молчания», а в ней была лазейка. Ведь он назвал себя человеком, простым лекарем Тиленом, а кто он на самом деле, серые не знали. И получалось, что сделка недействительна. Так или иначе, из благодарности и по той причине, что Тилен дал клятву, драконы не стали убивать его, как свидетеля и соучастника преступления. Да ещё золота много подарили. Что за преступление, я уже догадалась и без того листочка. — Интересно всё складывается, — вслух произнесла я. — Он сумел скрыть свою магию, но как? И всё равно остаётся вопрос — зачем он помог серым? Личность Тилена была окутана тайной. Если он — тот самый рыжий продавец, то головоломка становилась и вовсе неразрешимой. Слишком уж много «зачем», и ни одного ответа. — Ладно, — я собрала дневник по листам и спрятала их на дне сундучка. Вдруг пригодятся в будущем. — Попробую-ка я задать пару вопросов дедушке! Ранним утром, едва-едва взошло солнце, как я была на ногах и позвала Эсимэ, чтобы помогла мне надеть зелёное, как молодая травка, бархатное платье. Сверху я набросила накидку потемнее, а волосы, подумав, собрала в простой узел на макушке. Так проще, чем иметь дело с вечно расплетавшейся косой и слетавшими с её кончика шёлковыми лентами. — Куда ж вы в такую рань пойдёте? — зевнула черноглазая Эсимэ, прикрывая рот рукой. Интересно, откуда она, с такой-то восточной внешностью. Какую ещё страну Каэм оберегал от захватчиков, кроме Илитаны и Эредии? Надо потом спросить. Если не забуду. — К своему дедушке, — и я улыбнулась зеркалу, закалывая выпавшие пряди парой серебряных шпилек. Во дворце рода Каль серебро ценилось не меньше традиционного драконьего золота. Тэн-Арелани ещё вчера сообщил мне, что встаёт ни свет ни заря — у него бессонница. И теперь, когда я пришла в сопровождении Арена, старик сидел на коврике, облокотившись на подушки, и попивал то же самое лекарство. — А, здравствуй, внучка. Решила каждый день заходить к дедушке? Твои родители были бы довольны, — благожелательно произнёс старый дракон, пока Арен закрывал дверь снаружи. Я подошла ближе и, усаживаясь среди расшитых узорами подушек, безо всякого перехода поинтересовалась: — Вы случайно не знаете, кто такой Тилен? В лице Арелани ничего не дрогнуло, но пальцы его на кружке сжались сильнее. — Это печальная история, — недолго думая, ответил он. — И очень длинная. Тебе лучше прочитать её в местной библиотеке, Золотко, внученька моя бесценная, если сумеешь найти с ней общий язык. — Уже нашла. Это оказалось очень просто, — не преминула похвастаться я. На самом деле, разумеется, не очень просто. Сначала Дворцовая Библиотека полностью меня игнорировала, презрев и приветствие, и уговоры. Книги, которые я пыталась снять с полок, казались намертво приклеенными к ним. Свитки рассыпались в пыль, стоило мне коснуться их рукой, а как только я раздосадованно отходила прочь, они тут же восстанавливались из праха. Словно и не было ничего. Но когда я упомянула, что дружу с Хаарвеном, и рассказала несколько забавных эпизодов из жизни замка Ирр, библиотека сменила гнев на милость. — Ну, и почитай там про Тилена. Я тебе дам подсказку: попроси Дворцовую Библиотеку, чтобы вытащила из своих закромов книги о тех, кто был изгнан из рода. Я выжидательно смотрела на него — может, ещё что-нибудь скажет. Но Арелани лишь отставил кружку на пол и притворился, что начинает дремать, полулёжа на подушках. — Не спите, — потребовала я, удивляясь собственной наглости, — вам ещё иллюзию мне делать. Веки старика дрогнули, он приподнялся и с усмешкой поглядел на меня: — Что ж, ты права, милая моя. И раз уж тебя так непросто выставить за дверь, вот тебе ещё одна подсказка. Ищи не просто тех, кто был изгнан из рода, но ещё и лишённых части своей магии. Лишённых возможности принимать драконью форму. А могу я, Золотко, спросить, откуда ты про Тилена знаешь? — Слышала как-то раз, — не моргнув глазом, солгала я. — Неважно, от кого. И когда старый дракон остался недоволен, еле удержалась, чтобы не дать ему подсказку. VIII Почтовый голубь во дворце оказался очень похожим на того, которого я видела в замке Ирр, только с золотистыми перьями. И на ощупь не столь мертвенно-холодный, отчего я немного приободрилась и уверенно привязала к его лапке письмо для Ани. — А теперь лети! — с этими словами, стоя на пороге дворца, я отпустила магическую птицу на волю. Двигаясь, как заведённый механизм, почтовый артефакт взмахнул крыльями и скрылся в заоблачной дали. Я смотрела ему вслед, пока порыв холодного ветра не распахнул накидку и не пробудил меня от размышлений. — Госпожа Тэн, — встал за спиной Добрыня Никитич, — господин Ирр спрашивал, спуститесь ли вы к столу. Я передал, как велели: нехорошо себя чувствуете. Повернувшись к нему, я изобразила подобие улыбки: — Спасибо, Доб… добрый ты человек. Стражник слегка поклонился, замялся и сообщил: — Меня зовут Рапша. «Какое несуразное имя», — было первым, что промелькнуло у меня в голове, но озвучивать этого, естественно, я не стала. — Я запомню. «Но про себя всё равно буду звать тебя Никитичем, хоть немного веселья в этой жизни мне полагается, верно?» Вернувшись в спальню, я обнаружила, что по моей просьбе Эсимэ принесла еды и поставила на комод рядом с ложем. Подсвечник пришлось убрать, чтобы не мешал, на пол. — И пусть ещё Райле чая из трав сварит, — попросила я, — холодно что-то во дворце. В очаге вовсю горели и потрескивали дрова, но меня бил озноб. Совсем как в первый день, когда я так отчаянно цеплялась за Каэма, думая, что он меня защитит. Хмыкнув, я с ногами забралась на ложе и начала ковыряться вилкой в яичнице. Защитит… Он же меня сюда и приволок. Да ещё и зная, что со мной будут делать. — Ваш чай, госпожа Тэн, — сообщила служанка ещё с порога, держа в руке исходившую паром кружку. За спиной Эсимэ маячила знакомая широкоплечая фигура. — О, мой благородный жених решил присоединиться ко мне, — с удивлением протянула я. — Вы тоже занемогли, Каэм? Может, Эсимэ и вам чая принесёт? — Нет, благодарю, — сдержанно отказался он. Подождав, пока Эсимэ поставит кружку и уйдёт, дракон приблизился ко мне. В его позе читалось напряжение, а холод так и струился от Каэма через всю спальню. — Шиилит, вы готовы к тому… ради чего мы сюда прилетели? Через полчаса альгахри белых драконов примет нас. Я мельком глянула на него и вновь принялась за яичницу. — Вы знаете, Каэм, вчера я подружилась с Дворцовой Библиотекой и решила узнать, правду ли мне сказала Ари-Нейя. И выяснилось, что она не солгала, даром что глаза у неё серые, а смотреть в них тяжелее, чем если б она оказалась главарём банды разбойников, — говорить с набитым ртом неприлично, поэтому я была вынуждена делать паузы между фразами. — Это не только болезненно, но и опасно. Почему вы не сказали мне об этом, мой благородный жених? Как будто я сама не знала ответа! И Каэм подтвердил мою догадку: — Вы бы не согласились, Шиилит. Я отложила вилку, утёрла рот белым платком и с сомнением воззрилась на дракона: — Разве вы меня спрашивали? Разве моё согласие имеет какую-то ценность для вас? — Шиилит… — Не имеет. Но книга в библиотеке гласит, что перед лицом альгахри я могу отказаться. Моё согласие всё-таки важно, и об этом вы мне тоже не сказали. Вы всё решили за меня, Каэм. Он отвернулся и начал ходить по комнате, словно обуреваемый какими-то чувствами, которых не мог сдержать. Наконец, обернулся ко мне с обычным своим непроницаемым выражением лица.