– Иду! – По крайней мере, сейчас никого не съедят, – заметила Кора. – Но альбом с карандашами лучше здесь не бросать. – Пускай лежат. Никто их не возьмёт. – Зато дождём вымочит. Тюха только теперь заметила, что солнце спряталось за тучки, а ветер дохнул близким ненастьем. Пришлось и правда всё забрать с собой. Тюха ещё мыла посуду, когда по стёклам зашуршал неторопливый дождь. В комнате сделалось темно, как будто наступили сумерки. Мама зажгла настольную лампу и углубилась в скучную рукопись. Тюха, поджав ноги, устроилась в своём кресле. На ночь его раскладывали, и оно становилось кроватью. А днём могло быть чем угодно: каретой, замком или кораблём. Тюха повернула кресло так, чтобы сидеть лицом к окну. Кора пристроилась возле неё на подлокотнике. За окном открывался вид на серые сараи и мокрые деревья. Посреди двора начала наполняться водой лужа, которая полностью высыхала только в середине лета, в самые жаркие дни. Но вот уже подкралась осень, и лужа снова стала местным морем. И вдруг Тюха словно бы очутилась в незнакомом месте. На стенах комнаты висели старинные карты и поблёскивали приборы в красивых футлярах – тоже старинные. За тяжёлыми портьерами прятались круглые окна. Комната плавно и размашисто раскачивалась, и Тюха поняла, что это каюта. За окнами-иллюминаторами пенилось бурное море, но корабль спокойно шёл вперёд. Какой-то человек сосредоточенно рассматривал лежавшую на столе карту и что-то измерял на ней циркулем. Тюхе захотелось показать каюту Коре, но стоило чуть повернуть голову, как видение исчезло. Лишь дождь за окном застучал чаще. Тюха включила лампу на своём столе, открыла альбом и вновь перенеслась во двор бабы-яги. На этот раз они с Корой увидели главную дверь в зарослях разноцветных мальв. Чуть в стороне стояла рыжая лошадка Зорька, впряжённая в тележку. Дени оглядывался по сторонам, а мастер Мартин привязывал Зорьку к какому-то столбу. Из дома вышла старуха, повела носом и спросила: – Чьим это духом пахнет? Кого ещё ко мне сегодня принесло? Вдруг вслед за нею с криком: «Папа, папочка!» – выбежала Марика и бросилась к мастеру Мартину. Тот подхватил Марику, а Дени встал между ними и грозной старухой. – А, это ты, мо́лодец! – узнала его баба-яга. – Ты камушком, что ли, заветным открыл сюда дорогу? – Да, камушком, – кивнул Дени. – А сгущёнки принёс? – уточнила старуха. – Принёс, принёс. – Тогда, гости дорогие, входите. Потолкуем. Марика испуганно замотала головой. Дени поглядел на неё, на старуху и предложил: – Может быть, пусть отец увезёт девочку домой? И мне так будет проще. Хотя, пока я здесь, их никто не обидит. – Да тут и без тебя нашёлся защитник, – проворчала баба-яга. – Вон, смотрит, ухмыляется. Том безмятежно любовался огородом. Мастер Мартин сказал: – Давайте всё-таки сначала поговорим. Я должен знать, что тут произошло. Раз уж вы нас любезно приглашаете. Дени подхватил свой рюкзак, мастер Мартин крепко взял Марику за руку, Том присоединился к ним, и все вошли в старухин дом, в горницу с большим деревянным столом и лавками вдоль стен. Дени достал из рюкзака три банки сгущёнки. – Это просто угощение, – пояснил он. – Но есть ещё. Баба-яга поставила на стол глиняные кружки, бутыль с каким-то напитком и тарелку ещё тёплых лепёшек. – Не бойтесь, я гостей не отравлю, – сказала хозяйка. – Раз пригласила, то уж всё. У нас такой закон. – Так что тут происходит? – спросил мастер Мартин. – И где дон Лусьо и Нико? – Их… их увёл Асфальто Бетонелли! – воскликнула Марика и расплакалась. – Куда увёл? – спросил Дени. – В Замок-откуда-нет-возврата, – мрачно ответила старуха. – И давно? – Давно, недавно – всё равно не догонишь. Тебе до этого Замка шагать и шагать. А Бетонелли раз – и там. – И вы не знаете, как туда поскорей добраться? Старуха тяжело вздохнула: – Знать-то знаю. И дорожку показать могу, если тебе уж очень хочется. Да только… – Что – только? – насторожился Дени. – Это не ты случайно оказался в другом времени? – Откуда вы знаете? – Из голубиной почты. Мне подруга про тебя написала. А если пойдёшь в Замок Монументо, то ни в какое время не вернёшься. Он себя рвом от времени отгородил. – Зачем? – спросил Том. – Чтобы оно его не победило. – Ну да, время сильнее памятников, – проговорил Дени. – А что он делает с временем? – Крадёт и разворачивает долгой дорогой – чтобы никто до него не добрался. – Но ведь Асфальто как-то добирается? И вы мне тоже говорили про реку, камни и три гвоздики. – Ну, говорила, – неохотно подтвердила баба-яга. – Я про тебя ничего ещё не знала. Любимая подруга не писала, что тебе нужно помогать. Вот я и не сказала, что мост ведёт в один конец. – Но ведь Асфальто возвращается, – заметил мастер Мартин. – Значит, есть у него волшебный ключик. Или слово какое… Но мне оно неведомо. Все замолчали и задумались. – Ну хорошо, – сказал Дени. – А если кто-то, предположим, разрушит чары Монументо, что станет со временем? – Это ты у Монументо спроси, – вздохнула баба-яга. – Мне такие мудрёные вещи знать ни к чему. – А что вы знаете о донне Элинор? – спросил вдруг мастер Мартин. – Герцог встретил её примерно в этом месте. Но она не помнит, откуда пришла. Кто мог забрать у неё память? Старуха вдруг всполошилась и захлопотала: – Ой, гости дорогие, что же вы не едите ничего? И ты свою сгущёнку-то открой! У них, твоих дружков, зубов железных нету. Дени усмехнулся, достал складной нож и вскрыл банки. – К ним ещё можно ложки выдать. А можно так пить – через дырку прямо в рот. Или на лепёшку, – рассказывал он обстоятельно и вдруг взглянул в упор на бабу-ягу: – Сгущёнки мало, чтобы вернуть память донны Элинор? А что нужно отдать взамен? Старуха на миг замерла с открытым ртом, потом ответила – будто захлопнула сундук: – Нет у меня краденой памяти! И не спрашивай про неё. Я без твоей сгущёнки лучше обойдусь, чем в это дело влезу. Глава 27. Тропинка для героев Мастер Мартин задумчиво сказал: – Вы на Дени не обижайтесь. Он ведь нездешний, ничего про вас не знает. Конечно, вы не крали чужую память. Но, может, вороны что болтали или крысы сплетничали? – Да о таких делах ни одна крыса не пикнет, – сердито отозвалась старуха. Некоторое время все тихо сидели за столом и сосредоточенно жевали. Даже Марика налила в ложку сгущёнки и попробовала нездешнее лакомство. Подумала и налила ещё. Наконец Дени поднялся из-за стола, раскрыл рюкзак и поставил перед бабкой полдюжины железных банок с сине-белыми этикетками. – Вот, – сказал он бабе-яге, – вы уж меня простите за невежливый вопрос. Думаете, из Замка выбраться будет трудно? Старуха молча кивнула.