– Но идти туда всё равно придётся: там ведь Нико и Лусьо, – продолжал Дени. – Вы мне покажете дорогу? Ту, что покороче? – Только одну и знаю, – ответила бабка, поджав губы. – Долго ли, коротко по ней идти – это как повезёт. – Мне нужно отвезти домой Марику и встретиться с герцогом, – сказал, вставая, мастер Мартин. – Ну а потом… – Не загадывайте, – остановил его Дени. – Там видно будет. Мастер Мартин кивнул: – Ты прав, наверно. Там посмотрим. Все вышли во двор. Мастер Мартин со всеми попрощался, усадил Марику в повозку, отвязал Зорьку и неторопливо двинулся по лесной дорожке. Марика молча смотрела на Дени и Тома, вцепившись в борт тележки и стараясь не заплакать. Дени закинул за спину рюкзак и стал подгонять лямки. – Эх, парень, – окликнула его баба-яга, – если тебе так неймётся лезть в этот гиблый Замок, учти: у герцогского-то сынка защита, может, посильней, чем у тебя. Дени вопросительно посмотрел на старуху. – Ну, может, у тебя не хуже – я не знаю. Но у него точно получше, чем у мальчишки-подмастерья, – добавила она. – Спасибо, – кивнул Дени. – Я так и подумал. – Ну а ты, кардо баррикверо, вернёшься в вашу крепость? – спросила баба-яга Тома. – Ещё чего! – возмутился Том. – Я от Дени не отцеплюсь. Старуха горестно вздохнула и провела их через огород к колючим зарослям, окружавшим её владения. Достала из кармана то ли камушек, то ли белую косточку и бросила в кусты, которые послушно расступились, открыв узкий проход. – Не поминайте лихом, бабушка, – сказал Дени и поклонился, насколько позволял рюкзак. – Спасибо вам. – До свидания, – поклонился и Том. Прежде чем ветки сомкнулись и закрыли проход, следом за ними устремился белый голубь, наблюдавший за событиями с крыши. Баба-яга покачала головой и вернулась в свой дом. Тюха перевернула лист альбома и нарисовала тропинку, которая вилась среди густых, словно кудрявых зарослей. Тюхин папа говорил, что так выглядит настоящий средиземноморский лес. – Как ты думаешь, твои сородичи действительно сумели уменьшить расстояние до Замка? – спросил Дени у Тома. – Ну да… Старушка явно в заговоре вместе с сорняками. – А как ты понял слова о защите? Она знает про талисман? Том помотал головой и в свою очередь спросил: – За нами точно не следят? – Если враги – то точно, – успокоил его Дени. – Мы с тобой под моей защитой. А если не враги, то кто? Разве что Тюха… Кора дёрнула Тюху за рукав и тихо рассмеялась. – Мне кажется, старуха говорила про что-то другое, – сказал Том. – Талисман сейчас у меня. Лусьо успел его передать. Том сунул руку в карман и вынул деревянный шарик. – Им надо стукнуть Монументо по лбу, – пояснил он. – Бери. Всё равно с волшебником никто, кроме тебя, не справится. Дени вздохнул, взял шарик и убрал его в карман комбинезона, а карман запер на молнию. Том сказал: – Я думал, это украшение, а не застёжка. – Украшение? У меня? – возмутился Дени. – А что? У тебя же есть эта зелёная штука, которой ты завязываешь волосы. – Да это просто, чтобы они в глаза не лезли, – небрежно ответил Дени, но Тюха подумала, что дело не только в этом. Глава 28. Разведка во сне Герои углубились в лес, а Тюхе пришлось помогать маме с ужином и снова заглянуть в альбом удалось только перед сном. К тому времени путники устроились на крохотной полянке и развели костёр. Над ним в походном котелке булькало какое-то варево. Дени помешивал его палкой. Том сидел чуть в стороне и смотрел, как пляшут языки огня. Всё было мирно и спокойно, но вдруг в лесу поднялся шум. Кто-то с треском продирался сквозь заросли. Том и Дени вскочили на ноги, готовясь дать отпор неведомым врагам. И тут на поляну выбежал зверь. Довольно крупный, очень лохматый. Он нюхал воздух и махал хвостом, полным всякого сора. – Колтун! – воскликнул Том, а Дени рассмеялся и потрепал пса по загривку. На этот раз Колтун пришёл в ошейнике, как приличная собака. Том обнял пса, вынул из ошейника письмо и стал читать. – От бабушки? – спросил Дени. – Какие новости? – Бабушка пишет, что все голуби доставили её послания и вернулись. Будет ли от этого прок, она не знает. Но один голубь где-то потерялся, и бабушка волнуется. И спрашивает, как мы. – Да вон он, этот голубь: спит, бродяга. – Дени кивнул в сторону деревьев. На ветке, спрятав голову под белоснежное крыло, действительно спал голубь. – Завтра отправим его к твоей бабушке. Ты напиши ей, что тут происходит. Дени порылся в рюкзаке и протянул Тому блокнот и ручку. Том задумался над письмом. Дени тем временем разговаривал с Колтуном: – Будешь есть кашу? Интересно, как ты сумел до нас добраться? Тебе тоже лучше вернуться к донне Кардо Баррикверо. Я бы и Тома с тобой отправил, но он упрямый. Колтун слушал его с невозмутимым видом. Трудно было понять, согласен он уйти домой или у него другие планы. Тюха закрыла альбом, пожелала Коре спокойной ночи и скоро заснула. Сон перенёс её к воротам Замка-откуда-нет-возврата. Днём Тюха даже не пыталась заглянуть в логово волшебника. А ночью тёплый огонёк сам привёл её в Замок. Тюха поёжилась. Во сне она была невидимой – но не для всех. Тюха не знала, способен ли волшебник её заметить. И всё-таки вошла в открытые ворота и стала подбираться к Замку. На небе ярко светила луна, и статуи, заполнившие двор Замка, казалось, вот-вот оживут. Но Тюха проходила мимо них, а они оставались холодными и неподвижными. Ей было страшно заглянуть в лица людей, превращённых в каменные изваяния, и Тюха смотрела себе под ноги. Все статуи отбрасывали тени, а она – нет, и это немного успокаивало. Подняв глаза на Замок, Тюха увидела ряд освещённых окон на втором этаже. Она легко перенеслась туда и замерла у входа в огромный кабинет. За письменным столом, громоздким, как рояль, сидел кто-то в тёмной одежде. Его совершенно лысая голова блестела в свете факелов. Лицо казалось острым, с носом-клювом и выступавшим вперёд подбородком. Тюхе оно напомнило картинку из книги про архитектуру. Такие носы-клювы у каменных химер, сидящих на соборе в Париже. Тюха поёжилась и отступила в тень. Хозяин кабинета был не один. Перед столом в почтительном поклоне согнулся полный господин во фраке – синьор Бетонелли. – Пленники заперты в подземном каземате, – доложил он, – и на вопросы не отвечают. Прикажете не давать им есть и пить? – Не будьте мелочны, – ответил низким голосом хозяин. – Морить их голодом и жаждой слишком долго. Отнесите им воды и хлеба. А завтра задавать вопросы буду я. Что там с девчонкой? – Её сторожит ведьма. Наверно, держит в клетке и думает, как повкуснее приготовить. – Асфальто противно хихикнул. – Завтра я к ним наведаюсь. Узнаю, что удалось из неё вытянуть. – Если девчонка ничего не рассказала, приведи её сюда. Мне будет проще с ними говорить. Ведьма закусит кем-нибудь другим. – Слушаюсь! – ответил фокусник, ещё раз низко поклонился и поспешил выйти из кабинета. Тюха неслышно выскользнула вслед за Бетонелли. Она боялась, что её окликнет грубый бас Монументо. Но тот не взглянул вслед фокуснику и не заметил маленькой невидимки. Бетонелли тем временем вышел на парадную лестницу и спустился по ней в огромный зал, к главному входу. Сбоку, за грандиозными колоннами, скрывалась небольшая дверь. Асфальто вошёл в неё и оказался в привратницкой. Там сидел такой же лысый, как хозяин Замка, сторож, сутулый, с длинными руками, в огромных башмаках. Бетонелли сказал ему: – Велено дать пленникам хлеба и воды. Сторож вышел в соседнюю комнату, вернулся оттуда с корзиной и большой бутылью и протянул их фокуснику. – Мне нужны свободные руки, чтобы открыть дверь, – проскрипел он. Бетонелли безропотно взял припасы и побрёл вслед за сторожем. Тюха кралась за ними, запоминая путь к темницам. Он оказался не особенно запутанным. Несколько лестниц, коридоров, поворотов – и вот привратник остановился перед дверью. Тюха удивилась, что ни Бетонелли, ни сторож не прихватили с собой ключей. Теперь она увидела, что ключ от двери висит рядом с ней, на крюке, вбитом в стену. В подземелье горели факелы, и было хорошо видно и ключ, и замок, и замочную скважину. На миг Тюха подумала, что сможет освободить Нико и Лусьо, когда тюремщики уйдут наверх. Но стоило двери открыться, как эта надежда рухнула. Тюха увидела, что пленники прикованы к стене длинными цепями. Асфальто Бетонелли поставил посреди камеры бутыль с водой и две жестяные кружки, а рядом положил круглый хлеб. Нико и Лусьо молча за ним наблюдали. Лица у них осунулись, глаза запали, но держались пленники гордо. – Синьор Монументо не желает вам зла, – заявил Бетонелли. – Он приказал вас накормить и дать воды. Но завтра советую быть с ним повежливее и поразговорчивее. Дверь камеры закрылась. Привратник повесил ключ на крюк и побрёл прочь. Асфальто семенил за ним. Когда звук их шагов совсем затих вдали, Тюха постучала в дверь камеры. – Нико, Лусьо! Вы слышите меня? – позвала она. Но пленники не отозвались. Тюха вздохнула и пошла назад медленным шагом, чтобы поточнее запомнить дорогу. Казалось, в Замке не было ни одной живой души. От этого идти по гулким освещённым факелами коридорам было ещё страшнее. Наконец Тюха добралась до парадных дверей – и проснулась. В квартире было тихо и темно. Взрослые уже спали. Тюха осторожно выбралась из своего кресла-кровати. Альбом и карандаш лежали на столе. Их легко было взять, не зажигая света. Зажав в руке альбом и карандаш, Тюха побрела в туалет – единственное место в доме, где ночью светом никого не удивишь. На чистом листе Тюха начертила дорогу к пленникам. Потом вернулась в комнату, подумала: «Какой был долгий день!» – и наконец заснула. В ту ночь ей больше ничего не снилось.