Вперёд выступила львица, а когда звери перед ней расступились, она обернулась человеком. Рехема. Саймон поражённо уставился на неё. Она же постоянно угрожала ему и злилась, так почему вдруг решила поддержать? Но перехватив её взгляд, он не увидел ни тепла, ни понимания. Лишь ледяную неприязнь, которая резала не хуже клинка Залики. – Мы с прайдом решили проверить слова американца, – продолжила Рехема, обращаясь ко всем собравшимся. – Мы пошли на север и собственными глазами увидели лагерь Вадима Сергеева и Верховного Совета. Мальчишка не врёт и не ошибается. Сегодня после заката Совет перейдёт в наступление. Шум поднялся мгновенно. Все заговорили, перекрикивая друг друга. Саймон поморщился; разобрать чьи-то слова в этой какофонии стало просто невозможно. Фахари коснулась его плеча. – Иди, – шепнула она, кивая на узкий проход между двумя разъярёнными жирафами. Дважды повторять не пришлось; пока Фахари пыталась успокоить собравшихся, он выскользнул из круга и поспешил к рощице, где на циновках сидели Уинтер, Шарлотта, Джем и Хьюго, наблюдающие за воцарившимся хаосом как за цирковым представлением. – Она точно их Хранительница? – будничным тоном поинтересовалась Уинтер, забрасывая в рот кусочек банана с общей тарелки. – Как-то они её не особо любят. – Их семьи в опасности, – сказал Саймон. Хьюго подвинулся, освобождая ему место, но Саймон остался стоять, изо всех сил стараясь не уподобиться Фахари и не начать расхаживать из стороны в сторону. – Я бы тоже злился. – Спорами ничего не добиться, – с раздражённым вздохом сказал Джем. – А на планы нет времени… – Справиться с Советом просто, – сказала Шарлотта. – Вадим не доверяет своим подчинённым. Справимся с ним, солдаты лишатся командира, и с ними разберутся отряды саванны. Просто скажи, куда идти, – добавила она, бросив взгляд на Саймона, – и я всё сделаю. Он промолчал. Шарлотта бы справилась – в конце концов, уж у неё точно была причина отомстить Вадиму. Он убил её отца и брата – и, скорее всего, сестру тоже, хотя никто не хотел признавать это вслух. Но из головы не выходили слова Нолана, прижавшего Вадима к земле около ящиков. «Сейчас ты мне полезен», – так он сказал. А ещё Нолан назвал Вадима пешкой, но почему? Ведь именно Вадим затеял эту игру – игру, целью которой было убить Наследников. А Нолан решил ему в этом помочь. Но вдруг Саймон ошибся? Совсем недавно, на Лазурном острове, Нолан сказал, что за кулисами идёт другая игра, а Саймон этого не понимает. Но о чём говорил брат? Неужели в этой игре Вадим был лишь пешкой, от которой можно было избавиться? Саймон не знал, а делать выводы было слишком рано. Шарлотта смотрела на него и ждала ответа, но он молчал. Она жаждала мести, но если Нолан действительно мог спасти множество жизней, и для этого ему был нужен европейский Хранитель, Саймон просто не мог его так сильно подставить. Сначала нужно было выяснить, что происходит. Тишина затянулась, и на лице Шарлотты проступило недовольство. – Значит, не скажешь, – произнесла она. – Его охраняет целая армия, – тихо сказал Саймон. – Я знаю, что ты умеешь сражаться. Ты отличный воин, но… – Это моя жизнь. Ты не имеешь права решать за меня, – с тихой угрозой перебила Шарлотта. – Прости, – сказал Саймон. – Нолан сказал, что Вадим нужен ему живым… – Мне плевать, что сказал твой брат, – выплюнула Шарлотта, подскакивая на ноги и нависая над Саймоном. – Я здесь, чтобы убить Вадима. И я не уеду из Серенгети, пока он жив. Что-то в её речи вдруг показалось знакомым – не сами слова, а то, как она их произносила. – Можешь повторить? – озадаченно попросил он. Шарлотта фыркнула. – Что тут понимать? Я не уеду из Серенгети, пока… – Леопард, – перебил её Саймон. – Леопард тоже говорил с европейским акцентом. – Какой леопард? – оторопело спросила Шарлотта, позабыв про нарастающий гнев. – Ты о чём? – Я встретил его рядом с лагерем Вадима, – сказал он в замешательстве. – Он сам ко мне подошёл. Назвал Саймоном Торном, хотя я был птицей, и спросил, что я там делаю. – А Вадим тут причём? – поинтересовалась Шарлотта так громко, что на неё обернулись стоящие рядом Наследники. – Но… ни при чём, – признал Саймон, поспешно соображая. – А что стало с европейскими Наследниками? Его друзья переглянулись, даже не скрываясь. – Ты давно ел? – спросил Джем. – Какой-то ты бледный. Саймон помотал головой. – Я в полном порядке. Шарлотта, прости, но без способностей ты не сможешь пробраться в лагерь Верховного Совета незамеченной, особенно учитывая, что они готовятся к битве. Я обещал тебе помочь найти Эмилию, и я от своих слов не отказываюсь. Но про убийство Вадима речи не шло. Так кто-нибудь знает, где сейчас европейские Наследники? Хьюго кашлянул. – А их нет. Потомки принцессы, оставшейся в Европе, очень уж любили падать с обрывов и глотать яд. Сейчас осталась всего пара семей, но среди них только Эмилия была нужного возраста, когда взорвался Хищник, – сказал он, косясь на Шарлотту. – Поверь, я этот список изучил вдоль и поперёк. Больше никого нет. Саймон нахмурился. – Может, Вадиму помогает кто-то из Аништадта? – предположил он. – В Австралии ведь не было никаких леопардов, да? – Откуда? – сказала Уинтер. – Они встречаются только на юге Африки и в некоторых регионах Азии. – Что ты на нём так зациклился? – спросил Хьюго. – Потому что он знал, кто я, – сказал Саймон. – И сказал, что если я не Саймон Торн, то ему придётся меня убить. – Вряд ли Вадима бы это устроило, – пробормотала Шарлотта, ещё до конца не остыв. Но, к счастью, она хотя бы не ушла – несмотря на всю ненависть к Вадиму, она знала его лучше всех. – Наверняка это местный Наследник решил тебя напугать. Европейцы же колонизировали Африку, так что тут много кто знает английский. – Может, этот леопард – тот информатор, про которого говорил Нолан? – спросил Джем, почесав голову. – Не знаю, – сказал Саймон, злясь на себя за недогадливость. Он не просто зашёл в тупик – он даже не понимал, в какую сторону смотреть. – Нолан говорил, что информатор меня ненавидит. И я подумал… – Он, замявшись, понизил голос: – Тембо говорил, что Экон часто куда-то уходит. Вдруг в это время он… Его перебил оглушительно затрубивший слон, и Саймон зажал уши руками. Он был такой не один: друзья, да и несколько Наследников тоже закрыли уши. Споры мгновенно стихли, и в просвет между жирафами Саймон увидел Фахари, выступившую в центр круга. – Хватит! – сказала она. – Чем больше мы ссоримся, тем меньше времени остаётся на защиту наших земель. – Да кому нужны будут эти земли, если нас всех перебьют? – спросила нервная зебра. – Давайте уйдём на запад! – Почему это мы должны бежать? Наши предки многие годы оберегали эти равнины, – заметила львица, прижимая к голове уши. – Пусть уходят Наследники. Это они нужны Совету, а не мы. Кто-то ответил ей, и вновь разгорелся спор, но Ния прервала его, затрубив так громко, что у Саймона зазвенело в ушах. – Тихо! – крикнула она. – Нельзя обрекать юных Наследников на смерть, просто потому что они такими родились. – А как же наши дети? – вмешался какой-то гепард. – Почему они должны погибать в заранее проигранной войне? Обсуждения вновь перешли в крики. Фахари прикрыла глаза рукой, словно была на грани срыва. Саймон хотел вмешаться – как-нибудь успокоить всеобщую панику. В конце концов, это из-за него созвали собрание; это он был во всём виноват. Но он не успел ничего придумать, потому что Хьюго поднялся с циновки и пошёл в круг, нервно сцепив в замок руки. – Эм… Наследники скоро уедут, – сказал он. Саймон с друзьями его услышали, а вот остальные звери оставили без внимания. Его заметила только Фахари. – Что ты сказал, Хьюго? – шагнув ближе, спросила она, с трудом перекрикивая какофонию голосов. – Что Наследники… – Хьюго сглотнул. – Я связался с людьми, которые заберут Наследников в другое убежище. Они приедут завтра утром. Фахари повернулась к собранию и пронзительно свистнула в два пальца. Звук получился не такой громкий, как у Нии, но животные всё равно замолчали. – Завтра утром Наследники уедут, – сообщила она. – А нам-то какая от этого польза, если сражение будет ночью? – спросила львица, стоящая неподалёку. – Никакой, – ответила Рехема. От Саймона её закрывали газели, но он заметил, как она складывает на груди руки. – Наследники – единственная угроза жизни обитателей саванны, а значит, у нас нет выбора. Их нужно изгнать с территории заповедника и сообщить Верховному Совету, что мы больше за них не в ответе. – Изгнать? – повторила Фахари. – Они же дети. Им не спрятаться от Совета… – Именно поэтому им не стоит долго оставаться в одном месте, – сказала Рехема. – Ты ведь сама это понимаешь, сестра. – Но сегодня им идти некуда, – возразила Фахари. – И даже если мы их прогоним, не факт, что Администрация нам поверит… – Мы тоже вступим в бой, – раздался низкий голос, и из-за дерева неподалёку выступил Экон. – Тогда у нас будет шанс победить. Фахари права – Верховный Совет всё равно нападёт. Да, мы молоды, но мы умеем сражаться. Фахари поджала губы. – Я не могу отправить детей на войну. – А как ты нас остановишь? – непоколебимо спросил Экон, и несколько Наследников присоединились к нему, становясь плечом к плечу. – Как мы можем просить кого-то рисковать ради нас жизнями, хотя это вы должны нас защищать? Совет планирует напасть на нас – так давайте нападём первыми. Выступим на закате, застанем их врасплох, обрушимся на них всей мощью саванны. Только так мы сможем победить с наименьшими потерями. Собравшиеся заворчали, переглядываясь, и Саймона вдруг охватила непонятная тревога. Почему это Экон так рвался в бой? Он ведь даже ни с кем не общался. Что, просто хотел доказать свою силу? Покрасоваться?