— Нет, с прикладом ты перегнул, — засунул он в рот сигарету и чиркнул спичкой. — Я разберусь с тобой в участке. — Вообще-то здесь курить нельзя, — проскулил директор, но следователь на него не обратил ровным счетом никакого внимания. — Ну, знаете, вы собирались «убить» Джерри, — пожал плечами ударивший Генри громила и вышел из магазина. — Я просто ускорил процесс, неблагодарные. Джулии показалось, что она попала в странное фрик-шоу за стеклом. Как будто она шла по улице, сделала какую — то глупость, и теперь из укрытия выбежали люди, подарили ей букет с криками: «поздравляю, вас снимает скрытая камера». Джерри встала на носочки, разглядывая рану Генри. Она приложила немного дезинфицирующего средства. К счастью, повреждение было незначительным. А агент Брикман немного отодвинул ухаживающую за ним девушку в сторону и, смотря в ледяные глаза Джулии, восторженно объявил: — Мисс Ордман, я приглашаю Вас на допрос по делу о пропаже картин из Национальной художественной галереи. — С превеликим удовольствием, агент Брикман, — сухо ответила Джулия, стряхивая с юбки пыль и подбирая с пола сумочку. — Откуда вы знали, что я?.. — не успела закончить фразу Джулия. — Вы ходите сюда каждое утро. Мы следили, мадам, — смачно затянулся сигаретой Том. Ордманд еще раз взглянула на Генри, и в ее взгляде четко читалось «подонок», но девушка промолчала. Глава 8 Генри стоял напротив той самой витрины, перед которой еще несколько часов назад Джулия листала журнал о моде. Пестрые обложки глянцевых изданий и листы газет, аккуратно расставленные в алфавитном порядке, будто бы звали прикоснуться к себе. Лазурно-берюзовые изображения пейзажей райских мест сменяли футуристические картинки будущего. Великолепные женские лица подмигивали, улыбаясь идеально белыми зубами, а их бронзовые загорелые тела манили к себе в мир фотошопа и компьютерной графики. — Вы ничего не меняли здесь? — обернулся Генри к продавцу. Молодой парень в серой рубашке, голубых джинсах и бабочке оттенка спелой вишни покачал головой из стороны в сторону. — Кажется, продали пару экземпляров Le Figaro, сэр. Политика вряд ли интересовала его подозреваемую. Генри скрестил руки за спиной, снова и снова задавая себе один и тот же вопрос: «Что же ты хотела взять на самом деле?» Внимательно изучая содержание витрины, Брикман попытался восстановить каждое движение девушки. У агента была отличная зрительная память, и, закрыв глаза, он повторил перемещение руки женщины. Когда агент Интерпола перевел взгляд на нужное ему издание, его сердце пропустило удар. Вернувшись в участок, Генри, не медля ни секунды, включил ноутбук на столе Коккинакиса и защелкал по клавишам в поисках нужной ему информации. Когда дверь тихонько отварилась, а рыженькая голова просунулась в образовавшуюся щель между стеной и полотном, Генри даже не оторвал взгляда от экрана. — Вы хоть что-нибудь ели сегодня, сэр? — прошептала Джерри, неловко улыбаясь. — Люди ждут от еды невозможного, — ответил Генри, продолжая щелкать по клавишам, — облегчения нравственных страданий, избавления от одиночества. Они хотят с помощью еды решить основные жизненные проблемы, но еда, — наконец-то он взглянул на Джерри, громко щелкнув на пробел. Этот удар по клавише был словно победным аккордом: по всей видимости, Генри нашел то, что искал, и был несказанно рад этому, — еда — это всего лишь еда, дорогая Джерри! Он встал со стула, взял свой пиджак. Собираясь выяснить еще кое-то, Брикман направился к двери, и в этот момент в кабинет вошли начальник полиции и Том. От них шла такая волна гнева, что Генри даже отступил назад, пропуская мужчин внутрь помещения. Начальник полиции по фамилии Николаидис нагло уселся в кресло Тома. Откинувшись на спинку, он поправил галстук, вытаскивая его из брюк, затем громко объявил: — Вы оба уволены, можете отправляться по домам, — махнул рукой Николаидис в сторону Брикмана и Коккинакиса. Том сел на место Джерри и подпер щеку рукой. Его лицо не выражало никаких эмоций, и Генри в недоумении поморщился. Однако так и не проронил ни единого звука. Ему необходимо было разобраться в ситуации. — Дмитрий, ты не можешь его уволить. Он тебе не подчиняется, — вздохнул Том, — а если ты уволишь меня, то твоя жена тебе плешь проест. Мы оба знаем, что я крестил твою дочь, — зевнул Коккинакис и откашлялся — простуда все никак не отпускала следователя. — Значит, я посажу вас обоих за решетку на сутки, — Николаидис переплел пальцы рук, и его густые седые брови сошлись на переносице. — Как вы вообще до такого додумались? Вы знаете, что адвокаты Джонсона и Орманд только что сняли с меня три шкуры в попытке призвать к ответу за устроенный вами цирк? — Это называется следственный эксперимент! — возмутился Том, слегка приподнявшись на своем месте. — Это называется обман. Ни один здравомыслящий человек не додумается до такого. — Господи, Дмитрий, ну ты же понимаешь, что мальчишка прав, — кивнул он в сторону Генри, — эта девка явно не та, за кого себя выдает. Много ли людей способны на такое? На допросе мы попытаемся вывести ее на чистую воду. — Допроса не будет! — хлопнул раскрытой ладонью по столу Николаидис, и, взглянув на Тома, который, собирался было возмутиться, начальник поднял вверх палец, не дав ему заговорить, — адвокаты пообещали, что замнут это дело лишь в том случае, если вы оба оставите эту парочку в покое и не приблизитесь к Джулии Орманд на расстояние меньше трех метров. — Иначе что? — Том прикусил ноготь большого пальца левой руки и внимательно уставился на то, что получилось. — Иначе они дойдут до мэра, и тогда полетят головы. Вы меня оба поняли? — начальник вышел из-за стола. — Не ближе трех метров и принесите девушке свои извинения. Николаидис подошел к Генри и взглянул в глаза агенту. — Неужели Вам не кажется, что вся ваша идея с нападением на магазин была глупой детской выходкой? Генри задумался. Брикман взглянул на потолок, потом вправо, влево, почесал нос и скрестил руки за спиной, выпрямив спину. — Мне кажется, Коккинакис всё-таки заразил меня, — шмыгнул Генри в ответ носом и прочистил горло. Глава 9 Большая и маленькая стрелки часов слились воедино, отмечая полдень, когда уставшая ждать Тео Джулия попросила счёт в полупустом кафе. С ним так всегда: не сумев вырваться с очередного совещания, он даже не позвонил ей, чтобы предупредить о том, что опаздывает. Тонкие длинные пальчики играли с перстнем на руке. Огромный бриллиант переливался тысячами оттенков. Из-за размеров камня кольцо то и дело западало в сторону, и Джулия была вынуждена периодически возвращать его на место. Они с Тео были так давно вместе, что Джулия уже не помнила, почему. Просто это было настолько правильно и понятно, как снег в январе или жара в июле. Эта сделка, безусловно, была идеальной. Как говорила ее покойная бабушка: “Настоящая любовь — это то, что у нас в голове, и только!” — Если с таким камнем, — Генри указал на обручальное кольцо девушки, — вы, не дай бог, окажетесь на корабле во время шторма, то сразу же пойдёте ко дну. Девушка вздрогнула. Обернувшись, она взглядом отыскала того, кто с ней заговорил, и настроение тут же испортилось. — Мои адвокаты, кажется, ясно дали понять, что вы не имеете… — Между нами больше трёх метров, мисс Джулия, — подмигнул Брикман, — у меня отличный глазомер. Если быть уж совсем точным, то где-то три с половиной. И действительно, Брикман сидел позади Джулии, через стол от нее, и так как в кафе было мало народу, а музыка играла совсем тихо, слова агента были отчетливо слышны. — В любом случае я могу обвинить вас в незаконном преследовании, — спокойно отметила Джулия и отвернулась. Генри взглянул ей в затылок. Белоснежные локоны лежали идеально. — Чем вы сможете доказать факт слежки? Мы просто в одном кафе, я даже не подхожу к вам, мисс, — снова улыбнулся Генри. Джулия повернула голову, ее точеный профиль напоминал о греческой скульптуре. Красота женщины немного мешала Брикману. Он внимательно изучал черты Орманд. — В любом случае мне пора, — привстав, Джулия начала собираться. — Не могу сказать, что эта встреча была приятной. Все еще свежа в памяти череда наших с вами совместных приключений. Генри достал журнал, тот самый, что взял с витрины злополучного магазина в центре Афин, и положил на стол, толкнув при этом к краю, чтобы девушка могла рассмотреть обложку. — С кем вы на этом фото, Джулия? — скрестил руки на груди Брикман и откинулся на спинку стула. — Там написано, что с отцом. Наверное, так и есть, я полагаю, — съехидничала Орманд. Девушка взяла свои вещи и вышла в проход между столиками. — Ваш отец удивительно похож на вашего деда, мисс. Девушка замерла на месте, по всей видимости, не ожидая, что разговор пойдет в эту сторону. Через мгновение, взяв себя в руки, она обернулась, как ни в чем не бывало: — И чем же я заслужила столь пристальное внимание к своей родословной, мистер Брикмен? — вздернула она подбородок. Их глаза встретились, и Джулия ощутила странную вещь, некую связь, которая бывает между косулей и львом в последнее мгновенье. Она впала в неведомое ранее состояние гипноза, подобно тому, что ощущает жертва перед тем, как на нее набросится хищник. Она признавала его превосходство, и это было довольно волнительно. И, несмотря на все то, что произошло, агент был невероятно привлекательным мужчиной. И это была не та привлекательность, которую можно охарактеризовать словосочетанием «симпатичный человек»: речь шла о том чувстве, когда становится неловко просто находиться поблизости. Когда кожа покрывается мурашками, затем делается влажной и, наконец, чертовски чувствительной, даже без прикосновения к ней. Генри улыбнулся, сделав театральную паузу, а затем продолжил: — В каком-то смысле вам не повезло, мисс Орманд. Окажись на моем месте любой другой оперативник, данное сходство никто бы не заметил. Брикман поправил зачесанные назад волосы и снова заговорил, при этом его лицо освещала улыбка: — Считайте это роковой случайностью. Но я люблю детали: мелочи — это то, из чего складывается моя работа. В самом начале своей карьеры я так глубоко погрузился в искусство, — Брикман вышел из-за стола и начал прохаживаться по проходу между столиками, при этом не сокращая расстояние между ним и Орманд. — Прошу вас, не смейтесь, — повернулся Генри на пятках, при этом Джулия оставалась неподвижной, внимательно слушая. — Так глубоко погрузился в изучение живописи, что даже окончил курсы художественного мастерства в Штатах. Джулия опустила глаза всего на мгновенье, но Генри, естественно, заметил. — Ваш дед довольно знаменит в определенных кругах. Он часто реставрирует поврежденные полотна, способен дописать внушительный фрагмент картины, если понадобится. Потрясающий мастер своего дела, он талантлив. У него невероятная техника, но вот загвоздочка, — Генри взглянул на Орманд, которая улыбнулась, — у него абсолютно нет фантазии.