Солнце давно уже скрылось за деревьями и света становилось все меньше. Пора было определяться с местом для ночевки. Выбрав подходящее, Андрей указал Сергею где остановиться. Через полчаса они уже разожгли костер и вовсю обустраивали стоянку. Толя с Кириллом отправились осмотреть округу, а на обратной дороге обещали притащить хвороста. – Вот хитрецы, – с досадой заметил Вурц. – Командир, я тоже хочу быть разведчиком. Можно теперь я буду вместо Кирилла? – Нет, – отрезал Андрей, разглядывавший в свете фонаря карту. – Несправедливо! – шутливо запротестовал Вурц. – Я буду жаловаться в Европейский суд по правам человека! Те, кто раньше слыхал про эту организацию от души посмеялись. Андрей, Игорь и многие другие лишь недоуменно переглядывались. Когда вода на костре закипела, в неё засыпали пшенную кашу, а Чеканкин открыл де банки с тушенкой. Сбоку от него Сева раскладывал прошлогодние лук и морковь. Ещё у них была с собой сильно прокисшая капуста. – О, набор «никаких поцелуйчиков», – прокомментировал Игорь, вернувшийся с охапкой веток. – А ты кого целовать собирался? Может, Руми? Я б на это посмотрел, – глупо заржал Вурц. Руми, обняв колени, сидела под деревом неподалеку и на реплику Вурца не отреагировала. Игорь бросил на неё быстрый взгляд и покраснел, но в сумерках этого никто не разглядел, а то шутки бы продолжились. Андрей с интересом наблюдал за всеми участниками этого диалога, благоразумно не влезая. Когда ужин был почти готов в лагере появился Толя. Кряхтя, он присел у костра и протянул к нему руки. – Помнится, кто-то обещал дров принести, – напомнил ему Сева. – Ага. Обещал, значит принесу, – буркнул в ответ Черенко. Андрей подошел к нему поближе. – Все спокойно? – поинтересовался он. – Ага. Дальше дорога совсем дерьмовая. Завтра напаримся будь здоров, – кисло ответил Толик. Андрей ничего на это не сказал. Чеканкин с Воробьевым как раз взялись снимать с огня кашу и он увлекся этим, глотая слюну. Вскоре появился и Кирилл с дровами, а Толя тут же заявил Севе, что, дескать, слово своё держит. К котелку потихоньку потянулись все, а умопомрачительный запах свиной тушенки вообще сводил с ума. Подошел и Корнеев, которого Андрей очень хотел подробнее расспросить о «Новом порядке». «Новый порядок» был организацией с довольно сомнительной репутацией, которую сформировал правящий режим и служба внутренней безопасности, которая этот режим поддерживала. Служба эта носила старое, неоригинальное и для многих привычное название, способное вызвать гордость у одних, страх у других, или презрение у третьих – комитет государственной безопасности, или сокращённо – КГБ. Если расшифровывать аббревиатуру, то звучало название, мягко говоря, претенциозно, поскольку назвать государством несколько городков, пусть даже относительно больших, можно было с трудом. С другой стороны, Лихтенштейн тоже трудно назвать государством, но, тем не менее, он им является. Андрей знал то, что Леша рассказал Гронину, но все равно хотел расспросить его сам. Вдруг он расскажет что-то ещё? Когда все рассаживались, Андрей сел рядом с Корнеевым. Черенко что-то пробурчал и исчез в темноте. Послышался звук открывавшейся двери машины, затем глухой удар, когда её закрыли. Когда Толя вернулся с подозрительно радостным блеском в глазах, Андрей заметил у него в руках стеклянную бутылку с прозрачной жидкостью. Сева, Чеканкин и Вурц тоже заинтересовались. – Отставить! – резко скомандовал Андрей, поняв что это за жидкость. – В «Убежище» – пожалуйста, но здесь я запрещаю. Толя бросил на него взгляд, полный обиды. – Вылей это немедленно! – Андрей был непреклонен. – И чтобы до возвращения на базу я её не видел. Ясно? Теперь во взгляде Черенко было отчаяние. Он развернулся и бурча что-то нечленораздельное, снова растворился в темноте. И опять все услышали лязг и легкий скрип дверей автомобиля. – Кажись, не вылил, – констатировал Игорь. – Ага, щас, выльет он тебе, – скептически ответил Вурц. – Интересно, где он её там прячет, что она до сих пор на ухабах не разбилась? – поинтересовалась Катя. Началась оживленная дискуссия на эту тему, продолжившаяся даже когда Черенко вернулся. Все разошлись ещё больше, когда дело дошло до чая, и Чеканкин умудрился пролить его себе на промежность, чем вызвал бурную всеобщую радость и веселье. Андрей с интересом наблюдал за реакцией окружающих на чужой провал и заметил, что Кирилла, Лешу и Руми – неловкость Чеканкина не веселила. На лице Кирилла читалось сожаление, Руми – безразличие, а Корнеев был привычно невозмутим, будто бы ничего и не случилось. Андрей стал размышлять почему люди так веселятся, когда другие совершают ошибки и страдают от них. Не найдя ответа, он задал вопрос вслух. Рядом сидели только Руми и Леша, так что вопрос был адресован непосредственно им. Ответа долго не было. По лицу Леши было видно, что он задумался, а вот от Руми Андрей особо ничего не ожидал. – Трудно сказать, – ответил наконец Корнеев. – Может, дело в соперничестве. – Так они ж не соперники, – не понял Андрей. – Люди всегда соперники. Кто-то лидер, а кто-то нет, но хочет им стать. Каждая неудача лидера это падение его авторитета. Вот те, кто его подсиживает и радуются, раздувая всеобщее мнение о его недостатках. А у нас… Все вроде бы в хороших отношениях, и тем не менее даже здесь чувствуется присутствие иерархии. Есть молчуны, которых остальные считают более низкими по статусу, а есть активные и дерзкие люди, типа Толи, которые являются локомотивами, но наверху все равно стоит командир. Впрочем, не поставь Гронин тебя командовать вряд ли ты смог бы конкурировать с Толей. Андрей надолго задумался над этим ответом, пытаясь разобраться в собственных ощущениях. – Не знаю… – выдал он в итоге. – Я не чувствую себя, как ты выразился, на вершине иерархии. Я просто делаю, что должен, выполняю приказы. И по отношению ко всем вам – я прекрасно вижу кто обладает лучшими навыками, чем я, кто умнее, кто сильнее, и не чувствую никакого соперничества. – Это потому что ты не такой, как все, – холодным тоном сказала Руми, опередив Корнеева. Несколько секунд Андрей оторопело смотрел на неё. Он не ожидал, что она вообще скажет хоть слово. – Да, девчонка права, – согласился с ней Леша. – Ты и правда редкий экземпляр. Ты постоянно обучаешься, используешь чужой опыт, перенимаешь умения, развиваешь полезные навыки. Поэтому тебе не до соперничества. Ты выбрал путь саморазвития, а они… Они просто люди. – Самоутверждающиеся за счет других, – закончила за него Руми. – Но вы тоже не реагируете так, как они, – заметил Андрей. – Почему? Ни один из них не ответил сразу. – Мне такое никогда радости не доставляло, – первой дала ответ Руми. Сформулировано было довольно расплывчато, но Андрей не отважился добиваться от неё уточнений. Почему-то эта девушка его немного пугала. – А ты что скажешь? – Андрей обратился к Корнееву. – Нечего тут говорить. Человек промахнулся и заплатил за свою ошибку. Точка. Все трое надолго замолчали, хотя остальные бойцы продолжали шутить и смеяться. Пару раз в общий круг приглашали и Андрея, но он вежливо отказывался. Гораздо интереснее ему было задать Леше те вопросы, которые его интересовали, но он все никак не решался начать разговор, опасаясь, что Корнеев, не любящий разговаривать о своем прошлом, ответит как-нибудь односложно и отправиться спать. Вскоре наступил момент, когда все нашутились и умолкли, и Андрей понял, что сейчас народ потянется спать. – Леша, ты многое видел за эти годы, – собравшись с духом, издалека начал Андрей. – Расскажи ещё раз о «Новом порядке»? Ты говорил, что тебе приходилось иметь с ними дело. В тишине вопрос был хорошо слышен. Многие, заинтересовавшись, тоже обратили все свое внимание на Корнеева. Леша, обеими руками держа горячую кружку, бросил на Андрея короткий проницательный взгляд, подул на содержимое и, шумно втягивая воздух, отпил немножко чаю. – Приходилось, – коротко ответил он после всей этой неторопливой процедуры. – Расскажи, – присоединился к просьбе Вурц. В ситуациях, когда они находились на отдыхе, Леша всегда приковывал внимание Андрея своими медленными, но очень точными движениями, которые казались просчитанными до мельчайших деталей. Вот и в этот раз он деловито отставил кружку, чуть заметным движением слегка прижав её к пожухлой листве, затем поглубже укутался в теплую накидку – предмет зависти остальных: такая была только у него и он не признавался где её раздобыл, точными движениями подтянул завязки и вновь взглянул на Андрея. – Тоталитарная контора, – медленно проговорил он, снова беря в руки кружку. – Управляется одним параноиком и его ручной стаей цепных псов – таких же параноиков. У них сильная, хорошо вооруженная и обученная армия, укрепленные города, есть сложное технологичное производство. Для граждан есть все необходимое: пища, жилье, работа, даже медицина и образование. Для всех остальных – ничего. Столица – Спарта, поначалу была большой военной базой. Солдаты, которые её удерживали, вступили в «Новый порядок» и стали основой его армии. Есть ещё Енакиево – так назвал свой город один из основателей организации, в прошлом беглый олигарх из Украины. После передела власти он прилизался к новому лидеру, поэтому в Енакиево власть сохранил, а все остальные потеряли головы. И последний, о котором я знаю что-то, кроме названия – Цех. Это большой химкомбинат, уцелевший после катастрофы и быстро прибранный к рукам «Новым порядком». Потом его решила отобрать гильдия. Была серьезная война, но в итоге как-то договорились. Правда, на тот момент от города рядом с комбинатом мало что осталось. По сути, теперь сам комбинат является и городом, и производственным центром. Есть ещё три города, но по ним ничего сказать не могу – знаю только названия. – Как так, что город развалили, а комбинат уцелел? – удивился Толик. Леша взглянул на Толика, как на умственно отсталого. Вместо него нетерпеливо ответил Вурц. – Потому что он всем был нужен, Толян. Воевали за него, потому его нельзя было разрушать. – Хм… – многозначительно промычал Толик, громко отхлебывая чай. – Что можешь посоветовать? – поинтересовался Игорь. – Какие-то уловки в общении с ними, хитрости? Алексей взглянул на него, слегка приподняв бровь, будто был удивлен нелепостью заданного вопроса. – Нужно оторвать с лобового стекла наклейку торговцев, – ответил он. – По понятным причинам в «Новом порядке» её не любят. А в остальном, когда будете там – следите за тем, что говорите, а лучше вообще не говорите ничего. Даже друг другу. – Звучит так, будто с нами не собираешься, – заметил Толик. – Так и есть, – отрезал Алексей, чем вызвал всеобщее удивление. Андрея захлестнуло возмущение от смысла фразы и тона, которым она была сказана. И действительно: казалось бы, такой опытный специалист, как Корнеев, не должен давать повода для нарушения дисциплины и подрыва авторитета командира. Леша и сам это понял, мысленно сделав себе замечание, что перестарался со своей скрытностью и желанием быть автономным. – Как это понимать? – стараясь тоном не выдать своего недовольства, спросил Андрей. Алексей вновь отпил чаю, глядя перед собой, и некоторое время молчал, тем самым подогревая всеобщее напряжение. – Мне нельзя в города «Нового порядка», – объяснил он. Взгляды присутствующих были прикованы к нему, и он понял, что без объяснений не обойтись. – Если меня узнают – казнят, – коротко добавил он. – За что? – поинтересовался Игорь. Алексей оставил вопрос без ответа, позволяя каждому додумать самому. Он не был шутником и все уже хорошо это знали, но Андрей не мог проверить правдивость его слов и потому был в некотором замешательстве. Такого короткого объяснения было маловато и все бойцы это чувствовали, но что-то сделать с этим мог только командир, а он предпочел промолчать. Через пару минут Вурц бросил очередную свою забавную фразу, развеселив компанию, и про Алексея забыли. Все, кроме Андрея, для которого Корнеев был окутан вуалью загадочности и потому представлял большой интерес с точки зрения профессионального опыта.