Так они и сидели, грозно глядя друг на друга. С обеих сторон по позициям противника изредка проводилась беспокоящая стрельба, а от бандитов иногда прилетали и выстрелы из РПГ, чего Родионов позволить себе не мог – боеприпасов было критически мало. Но в остальном и бандиты, и бойцы Родионова вели себя пассивно. Положение должен был исправить Романов, поэтому его ждали с нетерпением. Макс и ещё двое бойцов прятались за догорающим БТР-ом, перегородившим узкую улицу. В полусотне метрах впереди из окна второго этажа ободранной пятиэтажной «хрущевки» по ним изредка постреливал пулемет. Родионов, абсолютно игнорируя огонь пулемета, объяснял бойцам как снайперы выбирают себе позиции и как эти возможные позиции определять. Оба внимательно слушали и кивали, но только один пытался что-то понять. Другой просто слушал и с фальшивым заинтересованным видом кивал. Позже, когда они отправились выполнять задание, он погиб. Рука Макса иногда показывалась из-за БТРа, указывая что-то на «хрущевке», но сам он не высовывался. Обозленный пулеметчик уже несколько раз открывал огонь по руке, но та мелькала совсем ненадолго, и попасть в нее он не мог. Один раз, правда, рука эта задержалась чуть подольше, демонстрируя пулеметчику средний палец, но, прежде чем тот открыл огонь, стремительно исчезла. Больше она не показывалась. Вернувшись на свой командный пункт, Родионов испытующе взглянул на радиста. Тот виновато посмотрел на командира, будто все зависело от него. ‒ По-прежнему ничего, ‒ сказал он, исподлобья глядя на Макса. Родионов вздохнул. ‒ Ладно, давай полковника. Он достал сигареты, которые ему посчастливилось найти в карманах одного из погибших «волков», и принялся грязными руками выбивать одну из пачки. Где их раздобыли сами бандиты оставалось загадкой, но Макс с радостью взял бы адресок. – Гронин на связи, – наконец, прохрипела рация. – Ну? Что там с помощью? У них там есть ещё пара танков, а мне нечем их бить, – голос Макса был совершенно спокоен. – Дьяков сообщил о приближении колонны с юга, – ответил Павел совсем не то, что хотел бы услышать майор. – И? Что мне с ними делать? – Мы мчимся на всех парах, но вряд ли успеем раньше Романова. Продержитесь до его прибытия. Макс на секунду отвлёкся, чтобы закурить сигарету. Потом снова взял в руки рацию, хотел что-то съязвить, но передумал. – Сделаем. Конец связи. Отложив рацию, он немного нервно докурил сигарету и отправился к площади, которая вот уже три часа была самым горячим местом в городе. Площадь была почти квадратной со стороной около двухсот метров. На одной её стороне по уши окопались «волки», удерживая ряд зданий, за которыми располагались их склады, на другой находились бойцы Родионова. «Волки» вели себя вольготно и в последнее время частенько постреливали в сторону противника, но атаковать и выбросить захватчиков из своего города все равно не пытались, вероятно, ожидая подкреплений. Минометы бандитов притихли, но у них оставалось ещё два танка, которые изредка постреливали прямой наводкой по позициям Родионова, убив осколками одного бойца и создавая серьезное психологическое давление на остальных. Но вскоре на продолжительное время утихомирились и они, а следом и вообще какая-либо стрельба. Бойцы удивленно переговаривались, пытаясь понять, что происходит. Ответ дали сами бандиты ‒ с их позиций медленным шагом через площадь шли трое невооруженных мужчин, один из которых размахивал большой белой тряпкой, привязанной к куску арматуры. ‒ А вот это уже интересно, ‒ улыбаясь во весь рот, Макс потер руки. ‒ Замаскироваться и повысить бдительность! Ерошин! Разведку на фланги, о любой активности докладывать немедленно! Троица тем временем, удостоверившись, что их намерения поняты правильно и стрелять по ним никто не собирается, немного ускорилась. Двоим было лет по сорок пять, оба с пропитыми лицами, пустыми рыбьими глазами и наглыми мордами, одеты в форму с нашитыми на рукавах ощерившимися волчьими пастями, какую носили почти все боевики банды. Налицо были все признаки праздной и разгульной жизни, и Макс подумал, что на деле они могут быть лет на десять младше, чем выглядят. Третий же, судя по виду, был птицей чином повыше, одет в слегка потрепанную, распахнутую дубленку, утепленные штаны и тяжелые блестящие ботинки с болтающимися по бокам цепями. Все руки у него были в золотых перстнях и печатках, из-под дубленки тоже выглядывали толстенные золотые цепи, которые, казалось, должны были согнуть своего носителя пополам. На голове у него ничего не было. Волос тоже. Зато лысина знатно блестела даже в такой пасмурный день, и Родионов не смог не подумать о том, чем именно, а главное, зачем он её натер. – Есть разговор! – тяжелым басом прокричал лысый, когда они подошли совсем близко. – Проведите нас к командиру! Макс осторожно выглянул из-за разрушенной стены. – Он не здесь! – с опаской крикнул он. Его бойцы удивленно взглянули на него. – Тогда отведи нас к нему. – Можете мне все сказать. Я тоже могу вести переговоры. Лысый смерил его презрительным взглядом. – Я буду базарить токо с тем, кто все решает. Так что давай, говнюк, веди меня к главному. – Не хотите говорить – не надо, – Макс пожал плечами и указал рукой на позиции бандитов. ‒ Ваши ‒ там. Лысый задрожал от гнева, оглянулся на своих и неуклюже махнул рукой, вероятно, намереваясь что-то им сказать. Затем, немного подумав, согласился, потребовав гарантии безопасности. Просьба была наивной, особенно если учесть с кем именно Макс имел дело, но он ничего не терял и потому заверил лысого, что с ними все будет в порядке. Поразмыслив пару секунд, лысый неуверенно двинулся внутрь разваленного огнем банды здания, а сам Макс спустился к нему, держась у стены, чтобы в случае чего можно было быстро укрыться. Бандит стоял напротив и веселил Макса блеском лысины. Его сопровождающие держались немного позади, опасливо осматриваясь. – Ну, чем обязан? – торопливо спросил Родионов. – Слушай сюда, говнюк… – начал лысый, но Макс тут же замахал руками. – Я сегодня нервный, – без тени доброжелательности сказал он. – Так что, если собираешься меня оскорблять – предупреждаю: все зубы отсюда не унесешь. Если вообще уйдешь. И твои болванчики тебе ничем не помогут. Лысый побагровел, сверля Макса злобным взглядом, потом сплюнул ему под ноги. Тому вспомнился Черенко и его любимая фраза: «Вертел я тебя». – Окей, братишка, – сказал бандит, выставив перед собой ладони. – Проехали. Короче, слушай сюда. Расклад такой, что мы хотим сохранить ваши жизни. Вы дерзкие, четкие мужики, шарите воевать, а нам такие пригодятся. Передай командиру, что мы предлагаем перетереть такую тему – вы всей бандой переходите к нам. Будете подчиняться нашему главному, а за это получите ништяки. Все что у вас было до того, как вы сегодня утром напали на Сосновку – оставим вам. Чисто потому, что зауважали за ваш навык. Но все остальное – уже не ваше и придется вернуть. – И какая вам выгода? Мы вас неслабо поимели – вы вот так просто нам это простите? – поинтересовался Макс, когда лысый умолк. Лысый снова сощурился и взглянул на собеседника из-под бровей. – Расклад вокруг нас всех – и вас, и нас – накаляется. Учитывая ваши умения, мы согласны закрыть глаза на эти неприятные комариные укусы и один раз вас простить. Живите себе дальше, делайте, что вы там делали, а когда понадобится – поддержим друг друга. Макс отметил, что чем дольше они разговаривают, тем больше лысый вспоминает нормальных слов, которыми явно давно не пользовался. Бандюкам в основной их массе вообще был присущ блатной жаргон. – Угу. То есть ты предлагаешь драться за вас. А если мы не согласимся? – То вам пи..ц, – спокойно заметил лысый. – Да ладно? – недобро ухмыльнулся Макс. Лысый смерил его презрительным взглядом. – Сколько вы ещё продержите осаду? – спросил он затем. – К нам вот-вот подтянется остальная братва и перемешает ваши тела с землей. Меня прислали сюда только потому, что я вижу возможность сохранить вам жизни, чтобы мы все получили от этого пользу. Да, вы чего-то там шарите, застали нас врасплох, но вы бомжи, вы никто. И через день-другой мы вас всех вырежем, как свиней. Я предлагаю тебе единственное будущее, которое для вас возможно. Макс задумался. Да, у «волков» ещё много сил, и они действительно имеют все шансы победить в этой войне, но так ли все радужно на самом деле, как говорит этот лысый хрен? Такая подмога, которую нельзя осилить, с военной базы, к ним придет не раньше поздней ночи. Если вообще придет. До того момента от «волков» в Волчьем логове не останется и следа. Как только подойдут Дьяков, Гронин и Романов, сил станет достаточно, чтобы смести «волков» к чертовой матери. А что могут значить слова лысого о том, что расклад вокруг них накаляется? Макс задал этот вопрос. – Есть ребята, которые никому из нас не по зубам, – уклончиво ответил лысый. – Эти люди даже не заметят нас, если захотят сожрать. Но мы кое-что замутили в этом направлении и нашли годную крышу. Поверь мне, расклад такой, что без нас у вас вообще нет шансов выжить. Даже если случится чудо, и вы сможете выстоять против нас, то с тем, что скоро начнется, вам не справиться. Стычка с нами – это как поссать против ветра: вы окажетесь замоченными. Лысый ухмыльнулся, довольный своим корявым остроумием. – Ну, а если струя у вас будет сильной, то потом придется ссать против бури. И тогда… Откуда-то принесло глухое раскатистое эхо канонады. Лысый вздрогнул, но на его лице почти сразу же растянулась самодовольная улыбка. – А во-от и мы-ы, – противно растягивая слова, елейным голоском протянул он и мерзко улыбнулся. – Ерошин! – крикнул Макс. Из-за угла выскочил боец с автоматом наперевес. Сопровождающие лысого напряглись, как и он сам. – Выясни, что происходит. Если надо, от моего имени свяжись с полковником. Пулей! – резко приказал Макс. Услышав командирский тон Макса и заметив, как тот переменился, лысый посмотрел на него иначе. Он начал догадываться, что Макс водил его за нос, но пока молчал, заново изучая оппонента. Родионов больше ничем не выдал своего волнения. Он просто оперся спиной о кирпичную стену и смерил взглядом троицу напротив, размышляя стоит ли отпускать их обратно. Парламентеры парламентерами, но бандиты не были похожи на людей чести. Они пришли к нему только потому, что проигрывают, и Макс был уверен в этом, даже несмотря на то, что где-то на подступах к Волчьему логову шел серьезный бой, от результатов которого зависели жизни его людей и его собственная. Сверля друг друга взглядами, провели минут пять. Максу даже курить не хотелось, хотя лысый очень медленно, чтобы не провоцировать, полез за борт дубленки, достал оттуда блестящую металлическую зажигалку и пачку сигарет, одну из которых предложил ему. Искушение было велико, но Макс проигнорировал предложение. Прикурив, лысый снова приковал все свое внимание к Родионову. Неопределенность волновала его. Родионов теперь был для него непредсказуем, а то, что он, по сути, оказался загнан в угол в глазах лысого делало Макса ещё более опасным. – У тебя все меньше времени, – решил поторопить он. – Ты еще можешь спасти свою братву. Сдайтесь и все будет тип-топ. Макса невозможно было расшатать такой примитивной провокацией. В своей жизни он побывал во многих боях, и начало ещё одного не могло заставить его нервничать. Поэтому ни во взгляде, ни в выражении его лица ничего не изменилось, и лысый немного смутился. Ещё больше он смутился, когда вернулся Ерошин. – Полковник сообщает, – доложил он, – цитирую: ведем бой с большими силами «волков», Дьяков со мной, Романова отправил к вам. Не допустите прорыва «волков» из города. При последних словах Родионов резко оторвался от стены и направил оружие на лысого и его людей. Ерошин, не понимая, что происходит, интуитивно сделал то же самое. Теперь лысый и его сопровождающие по-настоящему занервничали. – Мы парламентеры. Вы не можете нас убить! – проревел он. – С волками жить – по-волчьи выть, – спокойно парировал Макс. – Так что можем. Но не станем. Ерошин, позови кого-нибудь – нужно их связать. Ерошин вышел и через минуту вернулся ещё с двумя бойцами и веревками. Парламентеров связали и перевели в более безопасное место. – Это для вашего же блага, – с леденящим душу спокойствием сказал Макс, присев рядом с ними. – Вы же побежите к своим, расскажете, что тут слышали. Зачем нам эти проблемы? Макс поднялся, глядя на пленников абсолютно безразличным взглядом. – Ты, наверное, уже понял, что мы не отступим. Так что, не обессудь. Ну, и раз уж вы парламентеры – обещаю, что ваши жизни мы сохраним, чем бы все ни закончилось. 6 Гронин со свежими двумя отрядами и Дьяков с остатками своих сил лоб в лоб столкнулись с подкреплением бандитов под Волчьим логовом и сумели уничтожить значительную их часть, а остатки рассеять. Победа не далась легко, но и трудной Гронин её бы не назвал. Бандиты были слабым противником, часто паниковали и делали ошибки там, где достаточно было лишь проявить характер и стоять до конца. Несмотря на всю свою браваду и показную крутизну, на деле они обладали психологией простейших гопников: беги, если противник тебя не боится. Поэтому во многих случаях достаточно было лишь надавить посильнее, и «волки» бросали все и бежали, что есть духу, с тактически выгодных позиций. И этот раз не оказался исключением.