Те, что окопались в городе, после разгрома так сильно ожидаемой помощи, заметно упали духом, и вечером, во время финального штурма, быстро сдались. Серьезное подспорье в обоих боях оказали гранатометы, добытые отделением Романова. В так упорно удерживаемых складах находилось все, что душе угодно: провиант, топливо, оружие, техника, одежда, патроны, запчасти, медикаменты и ещё много-много всего. Но самое главное – там были люди. Четыре сотни людей, вывезенных бандой из деревень, были разделены по половому признаку и заперты отдельно в специально созданных больших камерах под охраной десяти вооруженных бандитов. Охрана, конечно же, сразу сдалась – что ещё ей оставалось? – Да уж, полковник не промахнулся с названием операции, – с удивлением отметил Дьяков, когда увидел несчастных узников. Помимо всех прочих радостей, удалось также поймать лидера банды. Понтов тот кидал столько, что хватило бы на всю банду. Макс с Грониным некоторое время забавлялись, слушая его пустые угрозы, а потом, наигравшись вдоволь, Родионов устроил ему допрос с пристрастием и узнал много интересного. Лысый парламентер был полностью раздавлен. Он был уверен, что «волки» победят, и с трудом смог смириться с тем, что они проиграли толпе оборванцев. Макс собирался сдержать слово и отпустить его. После допроса. Без пристрастия. И с напутствием никогда больше не попадаться на пути. В итоге лысый легко отделался. В основном потому, что его слова полностью совпадали с тем, что говорил лидер банды и другие выжившие командиры. А говорили они весьма страшные и волнующие вещи. Выяснилось, что недавно с ними связалась мощная группировка с юго-востока Украины. Называлась она «Чаян». Это большая и сильная банда, о которой в этих краях ходили лишь слухи. Она контролировала полуостров Крым, часть юга Украины по линии Херсон-Каховка-Мелитополь-Бердянск, а также значительную часть Краснодарского края вместе с самим Краснодаром. С «Чаяном» в свою очередь контактировала ещё более сильная организация, находившаяся в Европе. Её восточные территории заканчивались Карпатами. По эту сторону Карпат, начиная со Львова и дальше на север и восток, находились по большей части ничейные территории, поделенные между мелкими местными бандами, разделенные островками анклавов торговой гильдии. Так вот, банда из Европы предложила «Чаяну» союз с целью выпнуть торговую гильдию из Украины. Ну, а «Чаян» в свою очередь начал подряжать под это дело всех заинтересованных соседей. «Степные волки», по их мнению, дураками не были, реально оценили, как выразился лысый, «расклад», и «быстро вкурили, кто на районе будет смотрящим». Поэтому, недолго думая, записались в друзья к «Чаяну». С этого момента их рынок рабов сильно оживился. Помимо старых клиентов, которые периодически покупали небольшие партии, подключился сам «Чаян» и плюс ещё их европейские союзники – странные на вид монахи, которые приезжали вместе с бойцами «Чаяна». Эти хотели очень много рабов, и платили за них очень щедро. Зачем им возить рабов из такой дали «волки» не знали. То ли в Европе люди совсем закончились, то ли сам «Чаян» уже продал им всех, кого мог – неизвестно. В общем, «волки» процветали. Правда, после заключения союза с «Чаяном» они перессорились между собой и часть банды, обретающаяся на старой военной базе, отделилась, не разделяя позицию основы. Именно поэтому они не прислали помощи, когда на Волчье логово напали Родионов с компанией. Ещё удалось узнать, что от старой армии, которая теперь называется «Булат», остался неслабый кусок, и он очень дружен с торговой гильдией. А ещё в голову к Родионову пришла интересная мысль, и он тут же выразил её устно. – Слушай, Череп, а что слыхать про эпидемию? Откуда взялась? Куда делась? – спросил он. – Ну, мать твою, и вопросы, – удивился лысый, которого свои звали Черепом. – Мы долго сидели в изоляции, – пояснил Макс. – Вылезли бы раньше – то и звездюлей вам вставили бы раньше. Череп с кислым выражением лица глядя в пол, улыбнулся краешками губ. Затем в очередной раз взялся за пачку «Кемела». – Да ничё толком неизвестно, – ответил он, прикуривая новую сигарету. – Никто особо-то и не пробивал эту тему. Слыхал, правда, отдельные слухи, мол, то ли азиаты, то ли арабы, наваяли этот долбанный, сука, вирус, и выпустили где-то в Японии, а оттуда пошло по свету. – А от кого слыхал? – Да был тут один хрен из «Нового порядка» года два назад. Вот он и рассказывал. – Обана, что за «Новый порядок»? – оживился Макс, услышав что-то новенькое. Череп уже третий раз за время их беседы с ироничной улыбочкой уставился на Макса, словно перед ним был не опытный тёртый мужик, а какой-то малолетний идиот. Макс мимикой и жестами показал, что он уже объяснял, дескать, они находились в изоляции, мало знают. – Есть такая банда… Или не банда… Короче, это типа объединения городов. Есть большие, укрепленные, обнесенные стенами города, и вот из них состоит «Новый порядок». – Что ещё про них знаешь? – Ну-у… – задумался Череп. – Варят химию. Крутую, в натуре крутую химию. Все остальные по сравнению с ними – лабухи безрукие. Но, сука, дорого за неё хотят. – Что за химия? Наркота, что ли? – Ну да... Хотя они и обычную тоже варят, в смысле лекарства. – Они, наверное, лучшие друзья торговой гильдии, – предположил Макс. – Щас, разогнался, – фыркнул Череп. – Они гильдию на дух не переносят. Даже этих, как их сука… Представительств, во! Не разрешают в своих городах открывать. – Интересно. Так чего ж гильдия их не проглотит? – А я знаю? Иди у них спроси. Да и «Новый порядок» – крутые мужики. У них армия не только сильная, но и прохаванная. Лохов, типа моих бывших бойцов-мудозвонов, к ним не берут. Так что, гильдия может и в торец выхватить, если к такому противнику залупнется. – Ясно. Макс докурил сигарету и с сожалением взглянул на опустевшую пачку, которую они с Черепом активно курили последние два часа. Череп заметил его взгляд. – Не вешай нос, братуха. У меня ещё есть, – улыбнулся он, доставая из-за пазухи новую пачку «Кемела». – Вот все хотел спросить – где вы их взяли? – засмеялся Макс, беря предложенную Черепом очередную сигарету. – Все те же монахи. Суки, знают же, чего хотят люди! – заржал Череп. – За очередную партию рабов привезли нам шесть ящиков… Макс изменился в лице и взглянул на Черепа своим неприятным буравящим взглядом. Череп смутился и опустил взгляд. – Извини, братишка, – искренне попросил он. – Я восемь лет жил среди этого. Может, не все правильно делал, но что было, то было. – Знаешь, Череп, – ответил Макс после недолгого раздумья. – Мне-то ты по сути ничего не сделал, и встреться мы при других обстоятельствах, я бы забухал с тобой, потому что нормальный ты мужик, когда вот так напротив сидишь да за жизнь говоришь. Но я знаю твоих друзей, знаю, что они делали последние восемь лет и уверен, что ты от них не отставал. И за это вас всех надо отдать на суд людям, которых мы освободили из клеток. Череп молчал, опустив голову. – Но я дал тебе слово, что отпущу, а я свое слово держу. Даже найду тебе одежду и жратвы на дорогу, потому что если тебя так выпустить – ты и ста метров не пройдешь. И ты это знаешь. Поэтому цени мою доброту. После этого они перебросились лишь парой-тройкой малозначительных фраз и их долгий разговор был окончен. Макс и правда сдержал слово – Череп смог беспрепятственно уйти из Волчьего логова. Лично проводив его до окраины, где ему уже ничего не угрожало, Макс остановился. – Дальше ты сам, – сказал он. Череп обернулся и, с тоской посмотрев на городок, который ещё недавно был его домом, спросил. – Так и не врубаюсь, как оно так вышло, что мы проиграли? Родионов криво ухмыльнулся, но лишь на мгновение, а затем стал серьёзным и ответил: – Вы не поняли самого главного. И ты тоже до сих пор, похоже, так и не понял. – Эт чего? – Что мы – не люди, маскирующиеся под собак. Мы волки, маскирующиеся под людей. Время шло, а Череп все молчал и молчал, переваривая услышанное. Похоже, он недооценил этих оборванцев даже больше, чем мог себе представить. Макс не стал дожидаться его ответа и решил прекратить это бессмысленное прощание: – Удачи тебе, Череп. Пусть тебе повезет больше никогда не попадаться на моем пути, потому что если мы встретимся ещё раз – ты эту встречу не переживешь. Сказав это, Макс развернулся и пошел прочь. 7 Паралич оказался внезапным. Создалось ощущение, что все это время, все эти сумасшедшие сорок или сколько их там было часов что-то держало его, словно кукловод, дергало за ниточки, не позволяло упасть. Но как только все закончилось, как только затих шум последнего выстрела и оборвался крик последнего погибшего, кукловод будто исчез, и ноги Андрея подкосились. Он бессильно опустился на землю прямо посреди улицы, лег на спину и прикрыл глаза. Он физически ощущал, как выходит из него напряжение и расслабляется тело. Остальные были далеко впереди и ничего не заметили. Лишь Кирилл Черенко, шедший замыкающим, остановился и с подозрением уставился на Андрея. – Сержант? Все нормально? – с легким волнением в голосе спросил он. Андрей приоткрыл один глаз и посмотрел на него. Худая, заросшая светлой щетиной, осунувшаяся физиономия с впавшими, покрасневшими глазами… Парню явно тоже порядком досталось. – Падай рядом. – Посреди улицы? – засомневался Кирилл, оглянувшись. – Да пофиг вообще, – безразлично ответил Андрей и снова закрыл глаза. Кирилл постоял немного, размышляя, затем положил на потрескавшийся асфальт оружие и присел рядом. Он был почти ровесником Андрея, но лица обоих, несмотря на молодой возраст, выглядели сурово. Конечно, сказывалось влияние последних дней, оставившее на них отметины в виде синяков, царапин и рассечений, но и без них эти парни уже не выглядели желторотыми юнцами. В свои двадцать с маленьким хвостиком они давно не были детьми. – Устал я, – тихо сказал Андрей после долгой паузы. – Ощущение, будто из меня вынули батарейку. Нет больше сил ни на что. – Угу, – умкнул в ответ Кирилл. Ливень с грозой в итоге так и не начался, сколько его ни ждали, но небо до сих пор было затянуто. Андрей приоткрыл глаза и лениво следил за свинцовыми тучами, медленно ползущими над ним. Эти тучи казались ему отражением его внутреннего состояния. Такие же безликие, неприятные, тяжелые… Справился ли он? Возможно. Был ли полезен? Судя по результатам, похоже, что да. Может быть, Родионов и Гронин даже похвалят его. Полковник – скупо, но с теплотой, а майор – с присущей ему хитринкой и легкой издевкой, но тоже с теплотой… Однако у самого у него не было ощущения, что он был достаточно хорош. Наоборот, его грызли сомнения, раскаяние, что не смог уберечь всех, и стыд, что растерялся в ситуации, когда делать этого было категорически нельзя. А больше всего его беспокоило, что если бы не Воробьев и его БТР – они все бы погибли. Стало быть, его заслуги в успехе операции не было. Все, что он делал, приводило только к проблемам, которые за него решали другие, иногда ценой собственных жизней. – О чем думаешь, командир? – заметив, что Андрей задумчиво смотрит на низкие тучи, спросил Кирилл. Андрей скосил на него взгляд. Стоит ли отвечать? Может, лучше промолчать или ответить что-то нейтральное и прекратить разговор… Или все-таки сказать? Если выговориться, может, станет легче… – Думаю, что облажался, – ответил он, отведя взгляд. Кирилл в недоумении вскинул брови. – Облажался? Это как же?