Я стоял посреди коридора, и навстречу мне шел, размахивая огромными кулаками, здоровяк. Он подошел ко мне так близко, что я почувствовал запах из его вонючего рта. Я смотрел на его лицо и в его глаза. Он что-то промычал и так сильно сжал кулаки, что они захрустели. Поняв, что сейчас возможен конфликт, к нам кинулись санитары и растащили в разные стороны. Но внутри меня что-то уже было сломано. Что я мог чувствовать? Страх? И как я смогу смотреть в глаза корейцу? Страх – это форма страдания человека, и кто из нас больше страдает? Хотел бы он страдать так, как страдаю я? Да и вообще – страдаю ли я? Не придумал ли я свой страх? Этот псих с огромными кулаками спокойно ходит по больнице и никого не трогает. Он добрее мухи, бьющейся о стекло психбольницы. Почему его боюсь только я? Потому что это моя иллюзия. Я всегда боялся психов, и он был моим живым кошмаром во плоти. Но по сути он был напичканным таблетками здоровенным засранцем, который не обидит даже мухи, вынужденной атаковать стекло в надежде на свой личный побег. Я лежал на кровати и смотрел в потолок. Седовласый громко вздыхал каждые 15 секунд, не нарушая мою уверенность в том, что скоро я отсюда свалю к чертовой бабушке. Я встал, подошел к старому сморщенному человеку, сел на его кровать, возле него, и предложил поменяться кроватями. Он с радостью согласился. И почему я раньше об этом не догадался? Далее я начал чувствовать себя плохо. Я сильно похудел, и у меня не было сил. Я много лежал и ходил изредка к корейцу, чтобы поднять ему настроение. На свое настроение мне было плевать, я уже знал, что буду делать и как жить дальше, что буду чувствовать, а что запрещу себе чувствовать. Когда я вошел в кабинет к доктору, он сказал, что наблюдал за мной, что мне гораздо лучше. Спросил про условия, про соседей по палате, про мои записи. Я старался отвечать ему с первого раза. Поняв, что мне уже лучше, он сказал, что завтра я пойду домой. Прошел ровно месяц. Я вышел из железной пасти психбольницы и, шатаясь, маневрируя по кислородным дорогам, побрел домой. Солнечный свет меня ослеплял и давал сил. Внутри меня что-то пело и рыдало одновременно. Я зашел в магазин и набрал там еды столько, сколько мог унести. Открыв замок своей двери, я рухнул на кровать. У меня было истощение. Я потерял 8 кг за месяц. И приобрел уверенность в том, что возможно все. Я давил смех в подушку, да, черт возьми! Я это сделал! Я псих, ненормальный, и это мне нравилось! Наконец-таки я начал решать проблемы и преодолевать трудности. Мне все под силу. Мне все под силу! МНЕ ВСЕ ПОД СИЛУ!!! Я иногда навещал корейца и приносил ему еду. Когда его выписали из больницы, я так же наведывался к нему, чувствовал себя с ним спокойно, и глядя на его морщинки у рта и глаз, осознавал, глубоко понимал, что все эти проблемы: мои, моих знакомых, просто незнакомых людей – ерунда. Что бывает гораздо больнее. 30 дней я находился среди умственно отсталых, психов, наркоманов и алкоголиков. Я играл психа, и у меня неплохо получалось. Я был неким актером своего созданного театра. Меня эта мысль сподвигла к тому, что вокруг меня ментальная глина и что я могу лепить любые маски для своего театра. И быть любым актером. И исполнять любую роль. И писать любой сценарий. Это меня так вдохновило, что я решил идти дальше, создавать собственные маски, роли и спектакли и играть в них главную роль… Пришла пора писать свой сценарий своим безумным размашистым почерком… Бомж Тогда меня посетила идея понять свое мышление. Я понял, что это некий инструмент в моей голове и что если быть терпеливым, то идея может сокрушить этот мир. По крайней мере, начать нужно с разрушения мира в моей голове. Что можно вообще все. Что все ограничения у нас в голове. В наших установках, в наших мыслях! Когда я обдумывал это, то мне навстречу попался бомж, который спросил, нет ли у меня денег, чтобы ему выпить. Я не обратил на него внимание, но в это же время говорил себе: о, нет, не вздумай это сделать, только не это. Дело в том, что когда мне было 12 лет, то я оказался один в чужой стране и полгода был бездомным. Я воровал еду, обчищал чужие сады и ночевал на крышах. В то время родители меня искали, но все тщетно, а я не знал, как мне с ними связаться. Это был для меня большой стресс, я видел, как за эти полгода постарела мать, ища меня. Но я принял решение сделать это. Поведал об этой безумной идее своей жене, и она сказала, что я ненормальный. Мне понравились ее слова. Я пообещал, что вернусь ровно через месяц. Я вышел на улицу и стал свободным, как ветер. Я мог пойти куда угодно и когда угодно. Месяц мне было негде жить. С собой я взял только зубную щетку, зубную пасту и календарь, так как знал, что очень легко запутаться в днях и вызвать панику у себя в семье. Это было весело и грустно одновременно. Весело втянуться в эту авантюру и грустно, что нужно где-то ночевать и, кажется, я забыл поужинать. Тогда меня посетила идея понять свое мышление. Я понял, что это некий инструмент в моей голове и что если быть терпеливым, то идея может сокрушить этот мир. По крайней мере, начать нужно с разрушения мира в моей голове. Что можно вообще все. Что все ограничения у нас в голове. В наших установках, в наших мыслях! Я решил переночевать в подъезде серой высотки. Пробрался в него и не совсем удобно расположился на холодной лестничной площадке. Спал я плохо, так как вздрагивал от каждого звука открывающейся двери и боялся простыть. Утром я хотел пойти домой, завалиться на теплый диван и мирно уснуть на пару суток. Но вместо этого я решил пробежаться. Получился бегущий бомж. Я принял решение бегать каждый день. Я принял решение быть бегущим бомжом. Я побежал в сторону продуктового рынка, так как был сильно голоден. На рынке я спросил, не остались ли у уличных продавцов каких-нибудь фруктов, и добрая женщина мне дала несколько не самых свежих апельсинов. Класс! Человеческое тело на протяжении нескольких миллионов лет ежедневно в среднем тратило около 3000 килокалорий для того, чтобы выжить. При этом человек употреблял не так много еды. Поэтому каждый кусок был важен и жизненно необходим. Собиратели в основном питались овощами и фруктами, орехами, мясом диких животных, рыбой. Никакого вам кофе, сахара, стейка из мраморной говядины и шоколада. Сейчас мы тратим в 2 раза меньше калорий, но при этом употребляем в 3 раза больше. Один поход в Макдоналдс может удовлетворить твою суточную потребность в калориях. Жизнь прекрасна. Наверное, я и хотел вернуться туда, в далекое прошлое, чтобы отойти в сторону от всего, что меня окружало, чтобы быть наедине со своим сердцем и своим духом. Далее я задумался о том, что нужно всегда иметь с собой воду. Я нашел бутылку из-под воды, рваный рюкзак, набрал в источнике воды и побежал встречать закат на подвесной мост. Закат был великолепен, но я замерз, а апельсины это все, что я сегодня съел. Когда человек голоден, он способен на многое. Нужно было что-то придумать. Я решил ловить рыбу, питаться рыбой. Я ловил рыбу в реке, жарил ее на костре и устраивал себе великолепный ужин. Первую неделю я ночевал в подъездах, но это была плохая идея. После этого я соорудил себе шалаш у речки, и питался в основном рыбой, и бегал на рынок за испортившимися овощами и фруктами. Также я договорился с одной пекарней, что они мне будут давать лепешку, если я помогу выносить вечерами мусор. Бомжи выбирают смиренность, я же просто выбрал такой образ жизни, который в будущем мне помог постичь аскетизм и простоту. По утрам я делал зарядку. Я подтягивался на ветке дерева и качал пресс. Я бегал в город за едой и развлекался, глядя на свое бородатое отражение в воде. После ежедневных пробежек я открыл для себя закаливание, я обливался холодной водой и мое тело дышало и жило! Я получал от этого какой-то особый кайф. Мне нравилось сорваться и куда-то убежать, стать ветром. Я бежал час, два куда глаза глядят, и после этого возвращался трусцой к своему шалашу, чтобы наловить рыбы и хорошенько подкрепиться. Иногда я ускорялся и бежал изо всех сил, пока мое дыхание не начинало душить меня. Тогда я переходил на шаг и восстанавливал дыхание, чтобы побежать вновь. Бег меня грел в прохладные дни. Я скучал по жене и ребенку, и мне скорее хотелось к ним, но я должен был пройти это испытание. Я должен перестать бояться улицы, я обязан перестать бояться одиночества, мне нужно было научиться любить одиночество, и я хотел постичь аскетизм, мне надоело быть зависимым от материальных вещей. Когда человек голоден, он способен на многое. Люди этого боятся, и поэтому живут с теми, кто им не нравится. Дружат с теми, кто им отвратителен. Работают, с кем приходится. И все потому, что у них страх одиночества. Я же со своим одиночеством не боролся, а сдался и начал получать от него удовольствие. Я его познал. Это был мой временный образ жизни. Я не был смиренным бомжом, я просто был бездомным и спокойно выживал. Отрастил бороду и выглядел ужасно. Моя одежда превратилась в лохмотья, но мне было наплевать. Я не думал сдаваться и знал, что никогда не смирюсь, как все эти бездомные бродяги. Иногда я брал лепешки и шел к бродягам, угощал их и спрашивал, как они дошли до этого. От них дико воняло, и они постоянно искали, что бы им выпить. Поэтому я оставил эту идею. Им приходилось повторять дважды. Каждый день я ломал себя. Мне хотелось в комфорт, мне хотелось нормальной еды, и я очень хотел кофе. Каждый день я выпивал по несколько кружек кофе. Я просыпался дома и тут же шел делать себе кофе. Я делал великолепный кофе. С корицей, с миндальным или кокосовым молоком. Можно смело было сказать – этот парень не может жить без кофе. И отчасти все так и было. Тот чай, который я себе делал в жестяной банке из различных сушеных листьев, был отвратительным на вкус. Я хотел кофе. Но с каждым днем забывал о нем, и забывал о нем все сильнее. И начал любить чистую воду. Мой день начинался просто. Я просыпался, когда наступал рассвет. Как правило, я в это время был сильно замерзший, и трясущимися руками разводил угасающий огонь, чтобы согреться и выпить отвратительного чая. После этого я тушил костер и бежал в город ДОБЫВАТЬ себе еду. Я просил фрукты или зарабатывал на лепешки (хлеб), после чего трусцой возвращался обратно и обливался водой. Каждый день я пробегал примерно 2 часа (около 20 км), и чувствовал себя великолепно после ужасной ночи. Затем я ловил несколько рыбешек, жарил их на костре или варил рыбу, а потом выпивал бульон. Потом я готовил свое место ко сну. Готовил дрова и место для отдыха из еловых лап. Когда темнело, я сидел возле костра, грелся в холодный апрельский вечер. После этого ложился лицом к костру и засыпал. Несколько раз за ночь я просыпался, подкидывал дрова в костер, чтобы он не потух, и переворачивался спиной к огню. Самое ужасное было, когда шел дождь. Я несколько раз переносил место сна, делал огонь под большим деревом. Пытался соорудить навес, чтобы огонь не потух. В дождливые дни было сложнее всего. Однажды, когда дождь шел сутки, я не смог поддерживать огонь и убежал в город. Я переночевал в подъезде на холодных ступенях, утром пробежался до ближайшего торгового центра и там помылся. Я мыл свое тело, чистил зубы, и те мужчины, которые заходили в туалет, смотрели на меня как на идиота. Однажды вызвали охрану, и мне пришлось от нее убегать. Это было, черт возьми, так весело! Запах кофе в торговом центре сводил меня с ума, и мне хотелось все бросить. И изменить себе. Всего лишь чашечку кофе! Но я шел дальше. Внутри меня был некий протест. Некое удовольствие от самоистязания, от того, что я не сдаюсь и иду далее. А еще я поддерживал порядок на своей территории. Практически не создавал мусора. Вокруг моего места всегда было чисто и уютно. Так как времени у меня было много, я старался сделать свое место обитания максимально комфортным, дружественным. Мне некуда было спешить, поэтому я осознанно обустраивался, отмечая в календаре дни до своего возвращения. Мои кроссовки пришли в негодность. Мои носки пришли в негодность. Мои джинсы пришли в негодность. И рубашка пришла в негодность. Меня покусали дикие собаки. Больше всего я переживал за кроссовки. Мне нужно было бегать. Во время бега я согревался и поднимал себе настроение выделяющимися гормонами счастья. Я сидел возле костра, тепло от него приятно меня грело, я держал в руках свою обувь и пытался ее вылечить. Что в это время происходило в моем мышлении? Это было освобождение. Меня не занимали никакие мысли. Все мои проблемы были решаемы, я знал, что мое бродяжничество закончится и я вернусь домой. Когда я дрожал от холода, опираясь дрожащей спиной о твердую березу и поджав к телу ноги, то я понимал, что все проблемы, которые у меня были раньше – большой пшик. Они решаются на раз-два. Я сижу на холодной земле, подложив под зад еловые лапы, мне нечего есть, дождь не собирается заканчиваться. Я один, и всем на меня наплевать. И тут я вспомнил, как волновался о том, что обо мне подумают мои друзья. Переживал, когда стоял в пробке и опаздывал домой или на работу. Волновался, когда у меня что-то не получалось. Злился, когда меня несправедливо в чем-то обвиняли. Обижался на какую-то чепуху. Был вечно чем-то недовольный. Все это всплывало и казалось таким мелким и ничтожным, что думать об этом даже не хотелось. Я вспоминал корейца и знал, что ему в теплой кровати в эту бессонную ночь куда хуже меня, и что я счастливый человек. В этом дожде на несколько капель стало больше… Мои проблемы здесь, ночью, под проливным дождем, казались мне смешными. Я был бы рад их сейчас же решить. В тепле, в комфорте. С кружкой горячего кофе с миндальным молоком и корицей. Каждый день я трясся от холода и хотел домой. Но я приучал часть своего мышления к главной глобальной задаче. Каждый день, да и наверно каждый час я говорил себе – дойди до конца. Я понимал, что это навык мышления: если поставил цель, дойди до конца, как бы тяжело ни было – а мне, поверьте, было тяжело. Можете попробовать побыть бездомным, кинуть свое изнеженное тело на улицу, и поймете, каково это. Когда сейчас я сталкиваюсь с какой-то проблемой, то мысленно возвращаюсь в ту холодную ночь, в то дрожание под деревом, в тот голод. И проблема кажется мне комфортной. И у меня нет желания повернуть назад. И я хотел бы, чтобы ты, когда окажешься в сложнейшей жизненной ситуации (а ты в любом случае окажешься, это вопрос времени), остановился на минуту и вспомнил свои прошлые проблемы, которые сейчас будут казаться простейшими. Так ты приучишь себя решать их легко и просто, играючи! если поставил цель, дойди до конца, как бы тяжело ни было – а мне, поверьте, было тяжело. Можете попробовать побыть бездомным, кинуть свое изнеженное тело на улицу, и поймете, каково это. Ты замерз, давай я тебя согрею. Смотри, кто у меня тут есть.