Законченный романтик Она вынырнула из-за спин разноцветной снаружи, но пустой внутри толпы, выходящей из аэропорта, и твердым шагом направилась ко мне. Из пестрой толпы она выделялась собственными качествами, которые доминировали над ней последние доли секунды. Азарт, гордость и стресс. Ее глаза, не отрываясь, проводили невидимую параллель между моими глазами, и движения были плавными, как у кошки. В эти мгновения время замедляется, каждый его шаг. Каждое движение было моим осознанием, было ее осознанием, было нашим осознанием. Раз, два, три, четыре, пять… Я считал ее шаги и успел прикинуть, сколько ей осталось сделать шагов до того, как остановиться передо мной. 33 шага. 33 движения ко мне и от меня. 33 своеобразных звука ее высоких, черных и дорогих каблуков. От реальности в неизвестность. Мне казалось, что я чувствовал ее дыхание, ее запах, ее мысли, ее сущность. Видимо, так оно и было, потому что мысленно я просил ее не опускать свой взгляд, и она его держала. Небольшая ухмылка не сходила с ее губ. Небольшая ухмылка не сходила с моих губ. Небольшие ухмылки не сходили с наших губ. Вокруг нее шли люди и что-то молча бормотали сами себе. Это был бесполезный мыслительный онанизм… Решали свои проблемы на ходу, звонили по телефонам, хмурились или улыбались, и они не подозревали, что это время самого важного открытия, которое проходило в эти мгновения. Они не знали, что они навсегда забудут то, что происходит сейчас. Это мгновения будет стерты у них из памяти навсегда. Какой тогда смысл в происходящем? Потому что они превратили свою жизнь в рутину. Предсказуемую, монотонную рутину, которая приучила их забывать свою жизнь. По крайней мере, мне так казалось, потому что слишком она выделялась и слишком незаметным было все остальное вокруг меня. Этот поток мыслей несся у меня в мозгу одновременно со счетом. Двадцать четыре, двадцать пять, она уже близко, и мое сердце начинает радостно колотиться быстрее, и ее сердце начинается радостно колотиться быстрее. Она прилетела ко мне за несколько тысяч километров из другой страны, прилетела, чтобы посмотреть в мои глаза и сделать это. Двадцать девять… Тридцать! Она остановилась и улыбнулась. У меня было очень мало времени, поэтому я постарался его остановить. Все вокруг замерло. Фон превратился в размытую картину, а мысли перекрыли кислород всем звукам в мире. И только сердце: тук-тук. Тук-тук. Я остановил свое время. Я вышел из себя, подошел к ней и быстро взял ее за руку. Я хотел почувствовать ее тепло, без нее я замерз. Я вернулся в реальность, и она увидела то, что я воображаемо взял ее за руку, и я увидел в ее глазах замаскированную улыбкой боль… Она дала мне пощечину, развернулась и пошла обратно. Еще 33 шага. На этот раз. Навсегда. В другую сторону. Не ко мне. От меня. Обратно в аэропорт, чтобы сесть в самолет, закрыть боль в глазах, не выпуская соленое море, и улететь обратно. Улететь и больше никогда не видеть эту параллель между нами. Улететь, чтобы не видеть меня. Улететь, чтобы не видел ее я. Она прилетела из другой страны, чтобы сделать 33 шага и дать мне пощечину. А потом сделать 33 шага обратно и улететь, на этот раз навсегда. Мы оба это знали, мы понимали, что это безумие, для кого-то это было бессмыслицей, а для нас это было смыслом жизни. Смыслом быть не такими, как эта пестрая толпа. Которая навсегда забудет все, что было мгновение назад. Мы законченные романтики, ходящие по лезвию разлуки и острию любви и нас не переделать. Мы не хотим забывать свою жизнь. Мы законченные романтики, потому что выбрали быть такими и объявили революцию обыденности. До этого… От ненависти до любви один дождливый миг Однажды в нашу компанию попала девушка, с которой у меня не заладилось с самого начала. Мы друг друга ненавидели. Вот как-то сразу у нас началась битва личностей. Она нашла мои слабости, давила на них, чем меня дико раздражала. Она любила посмеяться надо мной. Я же изводил ее тем, что никому она, такая идиотка, не нужна. Мы законченные романтики, ходящие по лезвию разлуки и острию любви и нас не переделать. Мы не хотим забывать свою жизнь. Мы законченные романтики, потому что выбрали быть такими и объявили революцию обыденности. Мы играли с друзьями в покер, и было так, что ее задница приходила – моя собиралась и уходила. Я не хотел ее видеть, я ее ненавидел. Был случай, когда я вскочил после ее очередной колкости, и меня удержали друзья. Как они потом сказали: у тебя были такие глаза, будто ты собирался ее убить. Насчет убить не уверен, но ударить в тот момент я ее хотел. Знаете, что она делала? Она рассказывала мой гороскоп, и какой я по знаку зодиаку. Я надевал наушники, чтобы не слушать ее, и отвлекался музыкой. Иногда она меня оскорбляла и называла скверными словами. Я никогда не оскорблял девушек. Она стала исключением из моих правил. Я чувствовал, что и она меня ненавидит. Мне казалось, что у меня появился персональный энергетический вампир, хотя она раздражала всех и вся, а не только меня, и наша война вносила разлад с друзьями, которые пытались нас помирить. Когда меня звали в гости и я знал, что там она, говорил НЕТ. Меня уговаривали, но я хмурился и шел домой или гулял один по городу. Когда она собиралась в гости и знала, что я там, она шла и злила меня специально. По крайней мере, мне так казалось. Когда ее подруга передала мне от нее пламенный привет, то я на полном серьезе посылал подругу куда подальше. Между нами была война, о соблазнении не могло идти и речи. Скорее, мне хотелось ее вышвырнуть в окно, чем влюбить в себя. Ненависть бурлила во мне пламенным огнем, пробуждая всех моих скрытых бесов. У меня из-за нее дергался глаз, и руки тряслись в очередной баталии с ней. Так продолжалось весну, лето, осень и зиму. Иногда мы просто не обращали друг на друга внимание, но ее присутствие возле меня вызывало во мне злобу. Когда она сказала, что уезжает жить в другой город, я был этому действительно рад! – Вали! – сказал я и свалил сам. – Тебя забыла спросить, – процедила она в спину сквозь зубы. Одной проблемой меньше. Задолбала! Через несколько месяцев, вечером, я шел с тренировки, копаясь в своих мыслях. Шел сильный дождь, но я не обращал внимания на такую мелочь. Нужно было что-то менять в жизни, но я не знал, что именно, и меня это убивало. Мышцы ныли, мокрая одежда прилипла к сильному телу, в кедах согревалась холодная дождевая вода, я поднял голову и увидел ее. Она шла мне навстречу, такая же мокрая, как моя одежда, и такая же, как и я, задумчивая. Не знаю, почему тогда мои лицевые мышцы вышли из подчинения, но обнаружил, что улыбаюсь. Изо всех сил пытался это скрыть, но ты знаешь, чем это обычно кончается. Я часто представлял, как встречу ее и скажу какую-нибудь гадость – но я ей улыбался! И улыбался тем шире, чем яснее видел, как она также пытается скрыть свою улыбку и ей это никак не удается. Мы остановились друг напротив друга и рассмеялись от души. И она оказалась в моих объятиях. Я ее целовал, и казалось, что целую не только ее, но и пространство вокруг нее, а она говорила, что я сумасшедший. Не знаю, сколько мы простояли под проливным дождем, не замечая ничего кроме друг друга, но с тех пор я начал любить дождь. После этого… После этого я стоял в шикарном черном костюме, сшитом на заказ и смотрел на блеск своих ботинок. Как давно я не надевал такие вещи! Я не люблю костюмы, но сегодня было целое событие. Очень важное. Эта стерва выходила замуж за какого-то придурка. Я знал, что ее чувства ко мне настолько сильны, а ее страдания настолько невыносимы, что она бежит от самой себя. Только она кое-что не учла – от меня не убежишь. Я прилетел черт знает куда, черт знает зачем, и стою незваным гостем с букетом цветов на свадьбе девушки, которую люблю и которая стоит рядом с другим. Какой замечательный день, не так ли? Я сверлил ее спину взглядом и хотел, чтобы она обернулась и увидела, что я здесь. Но она не оборачивалась. Тогда я продолжал сверлить блеск своих ботинок. Мне было душно, и я хотел снять пиджак, рубашку, галстук, штаны, ботинки, носки, швырнуть в эту свадебную парочку букет цветов и уйти с гордо поднятой головой, роняя проклятья на все, что происходит вокруг. Но я стоял и молчал. Блеск моего ботинка играл бликом с моими грустными зрачками, я водил носком по холодному полу и как будто что-то писал. И в это мгновение я почувствовал неладное. Какую-то тревогу, смятение. Когда я поднял глаза, то увидел широко распахнутые красивые глаза этой девочки. Она смотрела на меня, и ей было страшно. Страшно, что сейчас все рухнет, полетит к чертям, в пропасть. Пришел конец ее комфортной жизни. И я это понял. Мой мозг рисовал сценарий таким, какой он и должен быть. Для этого ты здесь. Хватит себя обманывать. Она подошла ко мне и зашипела как змея – что ты тут делаешь? Зачем ты пришел? Она оглянулась по сторонам и виновато кому-то улыбнулась. Я сказал: – Хватит. Пошли отсюда. Я жду тебя на улице, – отдал ей свой букет цветов и пошел. Мой ва-банк. Либо она уходит со свадьбы за мной, либо пусть остается. В любом случае она будет несчастна. Я не стал ее ждать и медленно побрел по какой-то незнакомой улице, по какому-то асфальту, перебирая какими-то ногами. Куда идти, я не знал. Зачем идти, я не знал. Но понимал, что нужно просто подышать воздухом и идти дальше. Главное – не оборачиваться и никогда не надеяться на лучшее, чтобы потом не разочаровываться. Но шум за моей спиной нарисовал на моем фейсе улыбку, которую я не мог удержать. Она сбежала. Через несколько часов мы сидели на краю крыши огромной высотки и пили кофе, глядя на ночной город. Я выбросил в урну ее телефон, я выбросил в урну свой телефон. Мы были в 25 сантиметрах от смерти. Я боялся высоты и не подавал вида. Она боялась высоты и не скрывала это. Мы уже час не проронили ни слова. В наших бумажных стаканах не осталось и капли кофе. Это был лучший день в нашей жизни, потому что мы познали любовь без слов. Людям нужно говорить и говорить. Когда ты молчишь, то они обижаются или что-то требуют ответить. Никто не любит твое молчание. А если никто не любит твое молчание, то и тебя не любит никто. Мы молча спускались в замкнутом железном пространстве, и языки молча сплетались в невесомости шахты лифта. Кажется, мы не ошиблись в том, что летим вниз. Двое не ошибаются, когда летят вниз. Еще через несколько часов я сидел на подоконнике 13 этажа и смотрел в одну точку. Я не спал сутки, моя подушка наверняка по мне скучала. Как, впрочем, и я по ней. Но я законченный романтик. Я ловил кайф от всего, что у меня есть, и от всего, чего у меня нет. Она пришла, когда уже стемнело, и сказала, что хочет накормить меня. Я отвернулся и смотрел с высоты 13 этажа своей квартиры на трафик подо мной, пил зеленый чай и думал, что сегодня будет полнолуние. Асфальт блестел от влаги, а небо прятало холод луны. Мы договорились встретиться в определенное время. Когда будет сильный дождь. Законченные романтики, мы встречались на рассвете и закате. Когда начинался дождь. Во время первого снега или в самой высокой точке города. Мы совершенствовались в своей романтике и не боялись друг другу надоесть. Если мы договорились, к примеру, встретиться во время первого снега, а он все не шел и не шел, то мы все ждали и ждали. Я шел и думал о ней. Я никогда не был романтиком, я никогда никого не любил, мне всегда нужно было что-то говорить, заплетать какие-то предложения, ввинчивать слова в уши, совершенствовать звуки и что-то объяснять. Всегда нужно объяснять свою долбанутость людям. А часто так хочется, чтобы никто ничего не спрашивал. Она меня таким сделала или это было у меня по умолчанию? Все это удивительно, особенно на фоне той грязи, которая происходила вокруг нас. Вокруг недовольных лиц, хмурых бровей, обид, лжи и лицемерия. Иногда круто узнавать о себе что-то новое, что ты о себе никогда не знал. И еще круче обнимать сзади и вдыхать шампунь человека, который открыл для тебя себя. И хочется прижать его к себе еще сильнее. Мы шли мокрые. Не прятались. Нам было холодно, но что-то внутри нас согревало. Мы разговаривали о Ремарке и его «Триумфальной арке». Мы красиво встретились. Мы красиво проводили время. И должны были красиво разойтись. Разойтись телами, оставшись друг с другом навсегда… Разве такое возможно? Разве такое невозможно? Я оделся. И сказал ей, что это последняя наша встреча. Я тебя люблю как друга, как женщину, я попрошу: никогда не ищи встречи со мной и не пытайся со мной связаться. Мы встретимся ровно через год. Один раз, и больше никогда, слышишь меня, никогда! Мой внутренний зритель хочет именно такой сегодня спектакль. Прости… Я развернулся, подошел к двери, взял ее за ручку, открыл дверь и грустный, как человек, который только что потерял своего друга и любимую женщину, пошел домой под проливным осенним дождем, засунув плачущие руки в карман. Я видел себя со стороны. Как я говорил ей эти слова, как подходил к двери, брался за холодную ручку, как, грустный, в дождь шел, не замечая луж. Это была очередная моя роль, маленькая драма, которую я разыграл. У меня было чувство, что дождь смывает дорогу к нашему дому. Целая жизнь С НЕЙ пролетала перед моим взором. У меня есть год. Через год будет конец. Тебе стало тепло, но немного грустно? Ничего страшного. Слышишь стук клавиатуры? Это тот, благодаря кому ты сейчас находишься здесь, рядом со мной. Подойди к нему ближе, посмотри, как он работает.