* * * Одной вещью, которой я никогда не делился со своим психотерапевтом — или с кем бы то ни было — было утешение, которое я получал, зная, что у меня есть доступ к Большой Красной кнопке. Не то чтобы я когда-нибудь на самом деле давил на него. Я читал все наихудшие сценарии и видел симуляции катастроф, созданные собственными мозговыми центрами GSS, предсказывая, что произойдет, если ОАЗИС отключится. Перспектива никогда не была приятной. Общее мнение было таково: если ОАЗИС перестанет работать больше, чем на несколько дней, то и человеческая цивилизация тоже. Это стало еще более очевидным после нашего слияния с IOI, потому что почти все вспомогательные операции, которые поддерживали работу глобальной магистрали Интернета, теперь в той или иной форме зависели от OASIS. Как и подавляющее большинство систем безопасности и обороны по всему миру, на национальном, государственном, локальном и домашнем уровнях. Если ОАЗИС рухнет, Интернет, вероятно, вскоре потерпит катастрофический крах своей инфраструктуры, и наша и без того ненадежная человеческая цивилизация тоже начнет быстро разрушаться. Вот почему у GSS было так много резервных серверов по всему миру. Никто не знал, что создатель ОАЗИСА оснастил симуляцию кнопкой самоуничтожения, и что теперь доступ к ней был только у меня. Никто не знал, что судьба всего мира была буквально в моих руках. Кроме меня. И я хотел, чтобы так оно и оставалось. * * * Как только мой сеанс виртуальной терапии закончился, я спустилась вниз и проделала долгий путь к своему кабинету в дальнем конце восточного крыла особняка. Это была та же огромная, обшитая дубовыми панелями комната, которая служила Холлидею кабинетом, когда он жил здесь. Это был та самая комната, в которой Холлидей разработал и запрограммировал свою изощренную охоту за пасхальными яйцами. Он даже включил реконструкцию этого офиса в последний вызов охоты. Для меня эта комната была священной землей. И я потратил три года и миллионы долларов на воссоздание огромной коллекции классических игровых консолей и домашних компьютеров, которые Холлидей первоначально выставлял здесь. В кабинете стояло более сотни стеклянных столов, расставленных на полу в виде большого яйца. На каждом столе стояли разные старинные домашние компьютеры или игровые приставки, а также многоярусные стеллажи с коллекцией периферийных устройств, контроллеров, программного обеспечения и игр. Каждая подборка была тщательно разложена и выставлена, как музейный экспонат. Обычная установка для погружения в ОАЗИС стояла в углу комнаты, собирая пыль. Теперь я использовал её только в экстренных случаях, когда мне нужно было попасть в ОАЗИС после того, как я достиг своего двенадцатичасового ежедневного лимита использования ОНИ. Трудно было поверить, что всего несколько лет назад я был полностью доволен доступом к ОАЗИСУ с моим визором и тактильной установкой. Как только вы привыкли к гарнитуре ОНИ, старое оборудование заставляло все выглядеть и чувствовать себя болезненно фальшивым — даже с лучшей периферией, которую можно было купить за деньги. Мой новый прототип МоТИВ — мобильное тактический индивидуальный визуализатор — стоял на круглой площадке лифта в центре комнаты. МоТИВ был логическим продолжением концепции стандартного погружного хранилища — бронированного гроба, который защищал ваше спящее тело, пока ваш разум бродил по ОАЗИСУ. За исключением того, что мое новое устройство не просто обеспечивало пассивную защиту. Входя в новую линейку тактических погружных хранилищ GSS Суперубежище ДеЛюкс, МоТИВ больше походил на тяжеловооруженного робота-паука, чем на гроб. Это была бронированная эвакуационная машина и вездеходная оружейная платформа с восемью выдвижными бронированными ногами для навигации по любой местности и парой пулеметов и гранатометов, установленных с каждой стороны бронированного шасси, не говоря уже о пуленепробиваемом акриловом куполе кабины для ее пассажира. Наше собственное рекламное агентство уже придумало идеальный слоган: «Если вы собираетесь использовать разрушительную силу, чтобы защитить себя, вам лучше иметь МоТИВ!» Если бы я не спал, я мог бы управлять своим мотивом с помощью панели управления, расположенной внутри кабины. Если бы я вошел в ОАЗИС с помощью гарнитуры ОНИ, я мог бы управлять мотивацией изнутри симуляции через свой аватар. Так что, если мое тело подвергнется нападению, когда я войду в систему, мне не нужно будет выходить из системы, чтобы защитить себя. И я мог бы осыпать оскорблениями своих потенциальных противников через оглушительно громкие динамики, установленные на его тяжелобронированном экзоскелете. МоТИВ был излишним, учитывая небольшую армию охранников и защитных дронов, охраняющих мой дом. Но современные игрушки, подобные этим, были преимуществом моего положения в GSS — и я должен был признать, что, благодаря им я гораздо меньше беспокоился о том, чтобы оставлять свое тело без присмотра на двенадцать часов каждый день. Большинство пользователей ОНИ не могли позволить себе стандартное погружное хранилище, не говоря уже о личном бронированном убежище. Некоторые удовольствовались тем, что запирались в комнате или шкафу, прежде чем войти в сонное состояние, вызванное гарнитурой ОНИ. Другие просили кого-то, кому они доверяли, присмотреть за их беспомощным телом, пока их разум временно отключен от него. Конечно, как любила отмечать Арт3мида, многие пользователи вообще не принимали никаких мер предосторожности, когда надевали свои гарнитуры ОНИ. И многие из них поплатились за это. Новая порода воров, насильников, серийных убийц и сборщиков органов охотилась на тех пользователей ОНИ, которые не смогли запереть свои тела, пока их разум был в сети. Но за последние несколько лет по всему миру открылись тысячи капсульных отелей «ТелоНаЗамке», где люди могли арендовать номера размером с гроб всего за несколько кредитов в день. Это было самое дешевое жилье, какое только можно себе представить. Они не могли построить их достаточно быстро, чтобы удовлетворить спрос. Чтобы повысить безопасность пользователей, GSS начала продавать роскошные гарнитуры ОНИ со встроенными камерами, активирующими движение, с видеопотоками, которые можно было отслеживать изнутри ОАЗИСА. Погружные хранилища были также оборудованы внутренними и внешними камерами, которые позволяли их обитателям следить за своим физическим телом и его окружением изнутри ОАЗИСА, а также детекторами движения, которые предупреждали их, если кто-то приближался на расстояние плевка к их телу в ОАЗИСЕ. Я прошел в ванную комнату и оставался там до тех пор, пока не опорожнил кишечник и мочевой пузырь настолько, насколько это было возможно. Это стало ритуалом перед входом в систему для каждого пользователя ОНИ, особенно для тех, кто хотел оставаться в системе в течение полных двенадцати часов, не пачкая себя. Выйдя из ванной, я забралась в ванную и устроилась в облегающем гелево-пенном плавучем кресле. Его мягкие удерживающие ленты закрепились на моих руках, ногах и талии, чтобы не дать мне упасть. На протяжении всей моей долгой сессии ОНИ кресло периодически поворачивало мое тело и сгибало мои конечности, чтобы увеличить кровообращение и предотвратить атрофию мышц. Были также специальные костюмы, которые можно было носить, чтобы электрически стимулировать мышцы, пока вы были под водой, но они раздражали мою кожу, поэтому я никогда не носил их. Я нажал кнопку, чтобы закрыть полог кабины. Затем я нажал другую кнопку, чтобы активировать круглую площадку лифта, на которой он возвышался. Я ухмыльнулся и приготовился к падению, как раз перед тем, как площадка начала спускаться в шахту лифта. Огни, встроенные в усиленную титановую стену шахты, пролетали мимо, как в тумане. Этот лифт был спроектирован таким образом, что, если смотреть прямо вверх во время спуска, он идеально воссоздавал вид сверхсекретного лифта Pepsi, охраняемого Б. Б. Кингом в фильме «Шпионы как мы». Он и бункер, к которому он вел, были построены Холлидеем, когда он только переехал в этот дом, чтобы у него было место, где он мог пережить Третью мировую войну, которая все еще угрожала разразиться в любой момент, как это было в течение последних ста лет. Теперь я использовал его бункер для своих ежедневных двенадцатичасовых погружений, довольный тем, что я достаточно глубоко и хорошо защищен, чтобы пережить ракетный удар по моему дому, на случай, если какой-нибудь сумасшедший самодур с жаждой смерти сумеет протащить что ни будь мимо нашей глобальной оборонной сети, и защиту, которую GSS поддерживала над всем городом Коламбус, чтобы предотвратить террористические атаки на наши серверы ОАЗИС, и конечно установки противоракетной обороны, которые окружали мой дом, хотя это и казалось избыточным. Весь мир знал мой адрес, так что я не чувствовала себя параноиком. Я просто принял разумные меры предосторожности. Когда взрывозащищенные двери лифта открылись, я воспользовался управлением кабины МоТИВ, чтобы провести её вперед, в приемный отсек бункера, который был просто большой пустой бетонной комнатой с лампами, встроенными в потолок. Лифт стоял в одном конце, а пара больших бронированных дверей-в другом, ведущих в высокотехнологичное, полностью укомплектованное бомбоубежище. Я втайне любил приходить сюда. В трех километрах под землей, в этом бронированном бетонном бункере, я чувствовал себя как в своей собственной Бэтпещере. (Хотя теперь мне было очевидно, что Брюс Уэйн никогда не смог бы построить свою берлогу для борьбы с преступностью в одиночку, в полной тайне, когда никто не помогал ему прокладывать водопровод или заливать бетоном перекрытия, кроме его престарелого дворецкого. Это было невозможно.) Я опустил свою машину на бетонный пол, убрал ноги и перевел ее в стандартный режим защиты. Затем я снял гарнитуру ОНИ с подставки над головой и надел её. Когда я включил гарнитуру, её титановые сенсорные полосы автоматически втянулись, чтобы соответствовать контурам моего черепа, чтобы плотно зафиксироваться на месте, так что бы гарнитуру нельзя было сдвинуть или толкнуть даже микрометром. Если бы это случилось в середине моеё сессии в ОНИ это было бы очень плохо. Я нажал кнопку, чтобы закрыть бронированный купол МоТИВа, и он закрылся с пневматическим шипением, надежно запечатав меня в своей просторной кабине. Затем я прочистил горло и сказал: «Инициируйте последовательность входа». Я почувствовал знакомое покалывание по всему черепу, когда гарнитура просканировала мой мозг и подтвердила мою личность. Затем женский голос подсказал мне произнести пароль, и я продекламировал его, тщательно выговаривая каждый слог. Недавно я сбросил его на ту же кодовую фразу, которую использовал в последние дни Охоты Холлидея, строку из песни 1987 года «Don't Let's Start» группы They Might Be Giants: Никто в мире никогда не получает того, чего хочет, и это прекрасно… Как только моя кодовая фраза была принята, и я ознакомился с предупреждением безопасности ОНИ, система закончила регистрировать меня. Я услышал своё дыхание и расслабился, когда реальность отступила и ОАЗИС вокруг меня исчез. 0003 Я материализовался в своей крепости на Фалько, маленьком астероиде в Четырнадцатом секторе, который все еще служил домом моего аватара в ОАЗИСЕ. Я пыталась переехать в замок Анорака после того, как унаследовала его, но мне не очень нравился декор и общая атмосфера. Здесь, в своей старой берлоге, которую я сам спроектировал и построил, я чувствовал себя как дома. Я сидел в своем командном центре. Это было то же самое место, где мой аватар сидел прошлой ночью, когда я достиг своего двенадцатичасового предела использования ОНИ, и система автоматически отключила меня. Панели управления, расположенные передо мной, была забита переключателями, кнопками, клавиатурами, джойстиками и дисплеями. Группа мониторов безопасности слева от меня была связана с виртуальными камерами, размещенными по всей внутренней и внешней части моей крепости. Справа от меня другой ряд мониторов показывал видеофайлы с реальных камер, установленных внутри и снаружи моего погружного хранилища. Мое спящее тело было видно с нескольких разных ракурсов, вместе с детальным отсчетом его жизненных показателей. Я смотрел сквозь прозрачный купол на бесплодный, изрытый кратерами ландшафт, окружавший мою крепость. Это был дом моего аватара в последний год конкурса Холлидея, и я разгадал одну из его главных загадок, сидя в этом самом кресле. Я надеялся, что знакомая обстановка поможет мне совершить прорыв в моих поисках Семи Осколков. Пока что это не сработало. Я открыл меню телепортации на экране суперпользователя моего аватара, затем прокрутил вниз список отмеченных закладками мест, пока не нашел список планеты Грегариус в Секторе Один, где располагались виртуальные офисы GSS смоделированные внутри ОАЗИСА. Когда я выбрал его и нажал на значок Телепорта, мой аватар мгновенно переместился в ранее сохранённые координаты, на сотни миллионов виртуальных километров. Если бы я был обычным пользователем ОАЗИСА, эта поездка стоила бы мне серьезных денег. Но поскольку я носил Мантию Анорака, я мог телепортироваться куда угодно в любое время, бесплатно. Это было далеко не так, как в те дни, когда я был бедным школьником, застрявшим на Людусе. Мой аватар снова появился на верхнем этаже Gregarious Tower, виртуальной копии настоящего небоскреба GSS в центре Коламбуса. Наш операционный руководитель Фейсал Содхи ждал меня в приемной. «Мистер Уоттс! — спросил Фейсал. — Рад вас видеть, сэр». «Я тоже рад тебя видеть, приятель, — ответил я. Я отказался от попыток убедить Фейсала называть меня Уэйдом много лет назад. Он подошел поприветствовать меня, и я пожал его протянутую руку. Возможность пожать друг другу руки без опасности распространения болезни всегда была одной из привилегий ОАЗИСА. Но в прежние времена, до того, как ОНИ были выпущены, всегда казалось, что вы пожимаете руку манекену, даже в самых лучших тактильных перчатках. Без ощущения соприкосновения кожи с кожей человека древнее приветствие утратило большую часть своего смысла. После того, как мы представили ОНИ, рукопожатие снова вошло в моду, наряду с «дай пять» и ударами кулаками, потому что теперь они казались настоящими. Сам конференц-зал был защищен как магическими, так и технологическими средствами. Мы проводили собрания наших совладельцев здесь, а не в стандартном чате ОАЗИСА, потому что это позволяло принимать всевозможные дополнительные меры безопасности, чтобы никто не мог нас записывать или подслушивать, включая наших собственных сотрудников. «Остальные уже здесь?» — спросила я, кивнув в сторону закрытых за ним дверей. «Мисс Эйч и мистер Сёто прибыли несколько минут назад», — сказал он, открывая двери. — Но мисс Кук позвонила и сказала, что немного опаздывает». Я кивнул и вошел в конференц-зал. Эйч и Сёто стояли у круглых, от пола до потолка окон, отвернувшись от смехотворно большого ассортимента подносов с закусками, в то время как они любовались впечатляющим видом. Башня была окружена акрами нетронутых лесов с заснеженными горными вершинами, окаймляющими горизонт. Других построек не было видно. По замыслу, все вокруг было успокаивающим и умиротворяющим. К сожалению, то же самое нельзя сказать о встречах, которые мы проводили здесь. «Зет!» — в унисон закричали Эйч и Шото, заметив меня. Я подошел и получил от каждого «дай пять». «Как дела, амигос?» «Слишком рано для этого дерьма, чувак,» — простонала Эйч. Она была в Лос-Анджелесе, где сейчас было десять часов утра. Эйч любила засиживаться допоздна, а вставать еще позже. «Ага,» добавил Сёто после четвертьсекундной задержки с программой-переводчиком. «И к тому же уже слишком поздно для этого дерьма». — Он был в Японии, где была середина ночи. Но Шото по натуре вел ночной образ жизни. Он просто жаловался, потому что стал бояться этих встреч, как и я и Эйч. «Арти опаздывает», — сказала Эйч. — «По-моему, она должна была прилететь из Либерии». «Да», — сказал я, закатывая глаза. «Это последняя остановка в ее продолжающемся туре по самым депрессивным местам мира». Я все еще не мог понять, почему Саманта чувствовала необходимость терпеть все трудности и риски реальных путешествий, когда она могла бы безопасно посетить их с помощью робота телеприсутствия или испытать любое место в мире, загрузив записанный там клип. oni. Она также могла посетить любую из этих стран внутри ОАЗИСА. В Десятом секторе была невероятно детально воссоздана Земля под названием ЭЗемля[9], которая постоянно обновлялась данными, взятыми из живых спутниковых снимков, отснятых дронами, а также трафика, камер безопасности и смартфонов, чтобы сделать его как можно более точным. Посетить Дубай, Бангкок или Дели на Земле было намного проще и безопаснее, чем посетить их в реальности. Но Саманта чувствовала, что ей необходимо собственными глазами увидеть истинное положение дел в мире, даже если речь идет о самых опасных, раздираемых войной странах. Другими словами, она была сумасшедшей. «Нет, она бескорыстна и принципиальна», — ответил ворчливый голосок в моей голове. А ты ни то, ни другое. Стоит ли удивляться, что она тебя бросила? Я стиснул зубы. Эти встречи совладельцев всегда плохо сказывались на моей самооценке, и не только потому, что заставляли меня видеть Арт3миду. Эйч и Сёто также жили богатой и полноценной жизнью после конкурса. Затворническое, одержимое существование, которое я создал для себя, по сравнению с этим казалось болезненно мрачным. В настоящее время, если я хотел пообщаться с Эйч или Сёто, мне приходилось договариваться о встрече за несколько недель. Но я не возражал. Я был благодарен, что они все еще находили время, чтобы потусоваться со мной. В отличие от меня, у них было больше двух друзей. И они также проводили гораздо больше времени в автономном режиме, чем я. Вместо того, чтобы скачивать фрагменты жизни других людей из сети ОНИ, Эйч и Сёто были в реальном мире, испытывая (и записывая) свой собственный опыт. Фактически, это были два самых популярных источника контента о знаменитостях в сети ОНИ. Каждый клип, который они выкидывали, становился вирусным в течение нескольких секунд, независимо от его содержания. Как и Арт3мида, они были блестящими, харизматичными людьми, ведущими жизнь рок-звезд, а также работающими над улучшением жизни тех кому не так повезло, как им. Не раз мне приходило в голову, что друзья, это моя единственная спасительная благодать. Больше всего я гордился, даже больше, чем завоеванием состояния Холлидея, тремя людьми, с которыми я решил разделить это состояние. Эйч, Сёто и Арт3мида были добрее, мудрее и разумнее, чем я был или когда-либо буду. После окончания конкурса Хелен легально сменила имя на Эйч, без фамилии, как Стинг и Мадонна. И поскольку ее истинная личность, внешность и пол стали достоянием общественности после конкурса Холлидея, она быстро отказалась от всемирно известного белого мужского аватара, который она использовала, чтобы скрыть свою истинную личность с детства. Подобно Саманте, Сёто и многим другим знаменитостям реального мира, Эйч теперь использовала ОАЗИС реаватар. Аватар, который воссоздавал ее внешность в реальном мире и обновлялся каждый раз, когда она входила в симуляцию. Я никогда не был большим поклонником своей реальной внешности, поэтому я все еще использовал тот же самый аватар ОАЗИСА, который у меня всегда был идеализированной версией меня самого. Чуть выше, стройнее и красивее. В эти дни Эйч проводила большую часть своего реального времени, отдыхая в своем пляжном домике в Санта-Монике или гастролируя со своей новой невестой Эндирой Винаяк, известной певицей и звездой Болливуда. Насколько я мог судить, становление миллиардером нисколько не изменило личность Эйч. Ей по-прежнему нравились нелепые споры о старых фильмах. Она все еще любила набивать фраги на турнирах ПвП-арены, и она оставалась одним из самых высокопоставленных бойцов лиги, как в «Дезматч», так и в режиме «Захват флага». Другими словами, Эйч все еще была оторвой. Только теперь она была оторвой, которая к тому же оказалась безумно богатой и всемирно известной. Я Я все еще считала Эйч своим лучшим другом, но теперь мы не были так близки, как в прежние времена. Я не видел ее лично больше двух лет, хотя мы все еще встречались в сети раз или два в месяц. Но эти встречи всегда были моим предложением, и я начинал беспокоиться, что Эйч проводила со мной время только из какого-то затянувшегося чувства долга. Или потому, что она беспокоилась обо мне. В любом случае, мне было все равно. Я был просто благодарен ей за то, что она все еще находила время для меня, и что она все еще хотела, чтобы я был в ее жизни.