Л0энгрин внезапно опустилась перед нами на одно колено. Затем она обратилась к остальным членам своего клана, и все они сделали то же самое. — Члены Высшей Пятёрки, — сказала она, слегка склонив голову. — Низкая Пятёрка в вашем распоряжении. Пожалуйста, позвольте нам отыскать для вас Истребитель придурков, пока вы завершаете свои поиски. Обещаю, мы не подведем. Она подняла глаза на меня, и я увидел в них твердую решимость. Я взглянул на Эйч, Сёто и Арт3миду, и все они одобрительно кивнули. — Спасибо, Л0энгрин, — сказал я. — Высокая Пятерка с благодарностью принимает твое предложение. Я протянул ей руку. Ло поднялась на ноги и пожала ее. Ее спутники тоже встали. «Спасибо за помощь», — сказал я. «Если вы найдете меч…» «Ты имеешь в виду, когда мы найдем меч», — сказала она. «Простите меня», — ответил я. «Когда вы найдете меч, немедленно телепортируйтесь туда, где бы я ни находился. Я сообщу вам свое местоположение, чтобы вы могли меня отследить». Ло кивнула. Затем она усмехнулась и резко превратилась в молодого Джеймса Спейдера. Она отдала мне честь и сказала: «Ай-ай-ай, капитан». Затем Ло щелкнула пальцами и телепортировалась, забрав с собой других членов Низкой Пятёрки. «Вау», — сказала Эйч, повернувшись ко мне. «Эта цыпочка восхитительна». «Да», — сказала Арт3мида, покачав головой. «Я не знаю, как тебе это удается, Си. У тебя дар заводить друзей, которые намного круче тебя». — Скромность, мадам, — сказал я. — Это мой секрет. Это и мое чистое, тщательно выбритое лицо. Арт3мида рассмеялась и закатила глаза. Затем она повернулась к Фейсалу. «Как ты думаешь, этот меч действительно сработает?» — спросила она его. «Кто знает?» — ответил он. «По словам наших инженеров, Анорак по-прежнему функционирует как любой другой персонаж, по крайней мере, в том, что касается системы. Теоретически, он должен подчиняться тем же правилам и рабочим параметрам, что и они. Это значит, что его можно убить, если его аватар получит достаточно физических повреждений». «А что, если мы не сможем его убить?» спросил Сёто. «Мы просто отдадим ему осколки и будем надеяться, что он сдержит свое слово?» Мысленный образ моего аватара, передающего Семь Осколков Анораку, на несколько секунд вызвал у меня тошноту. Но затем это натолкнуло меня на мысль. Я опустил взгляд на последнюю страницу блокнота Киры и перечитал раздел, описывающий, как игроки в ее модуле должны были объединить Семь Осколков. К тому времени, как я закончил, в моей голове сформировался примерный план. Когда я поделился им с остальными, они, похоже, тоже решили, что есть шанс, что это сработает. Мы потратили еще несколько минут на проработку общих деталей с Фейсалом, чтобы он мог передать их нашим администраторам и команде безопасности GSS, готовящейся к попытке спасти Ога. Как только мы закончили, Арт3мида вскочила на ноги и приготовилась уходить. «Скажи Майлзу и его команде, что я выхожу из системы прямо сейчас, и что им лучше не уходить без меня». «Да, мэм», — ответил Фейсал. «Но у нас уже есть три группы охраны на палубе, а также три отряда воздушных дронов-силовиков. Так что вам нет необходимости подвергать свою жизнь риску, мисс Кук». «Огден Морроу однажды спас нам жизнь», — сказала она. «Я сделаю все возможное, чтобы отплатить ему за это». Она повернулась ко мне. «Оставайтесь на связи», — сказала она. «И удачи!» Она еще раз улыбнулась мне, а затем повернулась, чтобы уйти. Когда она уходила, мне пришло в голову, что если случится худшее, то, возможно, я вижу ее в последний раз. Поэтому я протянул руку, чтобы коснуться плеча ее аватара, и когда она почувствовала это через тактильные датчики, она повернулась ко мне лицом. И как всегда, она выглядела прекрасно. «Эй, на случай, если что-то случится, — сказал я, — я хотел сказать тебе, что мне жаль. За много разных вещей. Но в основном, мне жаль, что я не слушал тебя. Все это время ты была права, а я ошибался». Она усмехнулась и приложила свою правую руку к моей щеке. В последний раз она делала это в реальном мире, во время нашей совместной недели у Ога в Орегоне. Ровно 1153 дня назад. Это была не настоящая рука, но я все еще чувствовал ее, и от этого у меня учащенно забилось сердце. «Ты не перестаешь удивлять меня, Уоттс», — сказала она. «Для тебя еще есть надежда». Она наклонилась и поцеловала меня в лоб. Затем она отступила на несколько шагов назад, чтобы убедиться, что мы все находимся вне зоны действия ее заклинания телепортации. «Удачи, ребята». «И тебе удачи, Арти», — ответил я. «Берегите себя, хорошо?» Арт3мида кивнула всем нам в последний раз, затем телепортировалась, и ее аватар исчез в потоке сверкающей серебряной пыли. Затем я повернулся к Эйч и Сёто. «Ребята, вы готовы зажигать?» спросил я. Сто кивнул и сделал мне нервный жест большим пальцем вверх. Эйч хрустнула костяшками пальцев. «Дави на газ», — сказала она. Я проверил обратный отсчет ОНИ на своем интерфейсе. У меня оставалось всего два часа и двадцать восемь минут, прежде чем я достигну своего предела. У Эйч и Сёто было на десять минут меньше. Фейсал вот-вот достигнет двухчасовой отметки. А нам оставалось собрать еще три осколка. Если последние три займут столько же времени, сколько и первые четыре, у нас будут проблемы. «Пристегните ремни, ребята», — с улыбкой сказала Эйч. «Мы отправляемся в Загробный мир! И когда мы туда попадем, приготовьтесь идти по моему следу, хорошо?» Мы кивнули, затем все снова помахали Фейсалу на прощание. Эйч повернулась ко мне и Сёто и положила руку каждому из нас на плечо. Затем, перед тем как она телепортировала всех нас в Загробный мир, мы услышали ее крик: «Вперед и с песней!». 0021 Когда мой аватар рематериализовался, мое зрение стабилизировалось, и я обнаружил, что стою посреди длинного бетонного туннеля длиной в пятьдесят ярдов, с изогнутым потолком, который образовывал полукруг с бетонным полом. Каждый дюйм потолка и большая часть пола были покрыты граффити — все они отдавали дань уважения Принсу Роджерсу Нельсону, нацарапанные здесь его поклонниками за последние три десятилетия. Здесь были фрагменты текстов его песен, пары инициалов внутри сердец, пронзенных стрелами, и тысячи посланий любви и преданности, все они были направлены в адрес артиста и его творчества. Такие фразы, как «Спасибо, Принс», «Мы любим тебя, Принс» и «Мы скучаем по тебе, Принс», повторялись снова и снова, разными цветами и разными почерками. Я также увидел несколько портретов Принса, нарисованных на стенах туннеля, а также даты его рождения и смерти (6-7-1958 и 4-21-2016) и тысячи и тысячи различных нарисованных от руки изображений его непроизносимого символа. Я заставил себя перестать смотреть на все эти граффити и попытался сориентироваться. Позади меня один конец туннеля заканчивался ярким полукругом ослепительно-белого света. На противоположном конце туннеля находился полукруг ярко-зеленого леса, за черным забором из цепей высотой около десяти футов. Стараясь не показать всю глубину своего невежества в отношении Принса и его музыки, я вывел его полную дискографию, фильмографию, биографию и хронологию его карьеры в разные полупрозрачные окна на моем HUDе, чтобы в любой момент обратиться к ним. Мой плагин распознавания изображений также постоянно предоставлял мне информацию о моем окружении, выбрасывая ее в маленькие окошки в воздухе вокруг меня, как будто я находился внутри эпизода Pop-Up Video[35]. Просматривая дискографию Принса, я заметил, что он выпустил альбом и фильм под названием Graffiti Bridge. Поэтому, пытаясь казаться, что я действительно что-то знаю об этом месте, я повернулся к Сёто и сказал: «Это знаменитый мост Граффити, который послужил вдохновением для одноименного альбома и фильма….». «Нет, это не так, Си», — сказала Эйч, положив руку мне на плечо и поправляя меня. «Настоящий мост Граффити находился в другом пригороде Миннеаполиса под названием Иден Прери. Он был снесен в 1991 году. Однако существует множество копий оригинального моста Граффити, разбросанных по всей планете. Но это не одна из них. Это воссоздание туннеля, расположенного вниз по дороге от дома Принса». Она огляделась вокруг, улыбаясь. «Я прихожу сюда каждый год на его день рождения. Это была моя последняя точка отправления. Это также одно из назначенных мест прибытия в Загробный мир». Я собирался ответить, но Эйч уже бежала к зеленому концу туннеля. «Пошли!» — крикнула она через плечо. «Сюда!» Мы с Сёто помчались за ней. Когда мы вышли из устья туннеля, я увидел, что на самом деле это водопропускная труба, проходящая под четырехполосным автомобильным мостом над сухим руслом реки. Над входом в туннель было выгравировано название BULL CREEK ROAD. Мы последовали за Эйч, когда она резко свернула направо, на изношенную грунтовую дорожку, огибающую слева от нас черный забор из цепей, который, казалось, тянулся по всему периметру лесного участка за ним. К забору была привязана куча записок, фиолетовых цветов и фиолетовых лент. Казалось, их количество и плотность увеличивались по мере того, как мы бежали вдоль забора. Я посмотрел вверх, затем повернул голову, чтобы осмотреть весь горизонт. Трудно было сказать, какое сейчас должно быть время суток. Небо было окрашено в дюжину различных оттенков фиолетового цвета и заполнено светящимися грозовыми облаками, которые быстро дрейфовали по нему. В конце концов, деревья по ту сторону забора начали редеть, и за ними я увидел круглое белое здание, похожее на башню цвета слоновой кости, возвышающееся над раскинувшимся полем с зеленой травой. За белой башней находилось еще более крупное здание, тоже белое, которое выглядело так, словно было построено из кубических блоков полированного белого мрамора. Вокруг всего здания горели прожекторы, заливая его ярким, потусторонним светом. Программа распознавания изображений, установленная на моем HUDе, сообщила мне, что мы приближаемся ко входу в Paisley Park, знаменитый дом и творческий комплекс Принса. Спустя мгновение мы, наконец, добрались до кованых железных ворот, покрытых пурпурным хромом. Ничего не говоря, Эйч подошла к воротам и взялась правой рукой за один из прутьев. Когда она это сделала, сработала первая игла, и наши уши наполнились церковной органной музыкой. Программа идентификации песен, установленная на моем HUDе, определила ее как начало песни под названием «Let's Go Crazy». Казалось, она исходила откуда-то высоко над нами, как будто само небо было одним гигантским динамиком. Секунду спустя мы услышали голос самого Пурпурного, доносившийся с неба, как голос Бога Всемогущего, когда Принс декламировал отрывок из вступительной части песни: Дети мои, Мы собрались здесь сегодня, чтобы преодолеть эту штуку под названием «жизнь»… Но я здесь, чтобы сказать вам, что есть ещё одна вещь — Загробный мир! Как только он произнес «Загробный мир!», раздался оглушительный раскат грома, от которого у меня затряслись поджилки, а секундой позже по небу пронеслись разряды фиолетовых молний. Затем клубящиеся фиолетовые облака на мгновение расступились, открыв взору луну в форме вишни (с плодоножкой), сидящую высоко в поднебесье на востоке. Я повернулся, чтобы посмотреть в противоположном направлении, и понял, что также вижу солнце, неподвижно висящее прямо над западным горизонтом. Мне стало интересно, почему Загробный мир был спроектирован именно таким образом — как раз перед тем, как я услышал объяснение самого автора, что это «мир бесконечного счастья, где всегда можно увидеть солнце, днем или ночью». Пока звучала песня, перед нами начали открываться ворота Пейсли-парка. Как только они открылись до конца, Эйч повернулась ко мне. «Хорошо», — сказала она. «Открытие ворот активирует все местные квесты, а поскольку мы связаны, они должны быть активированы и для вас. Так что давайте еще раз взглянем на этот четвертый осколок». Я достал четвертый осколок из инвентаря и показал его. Символ любви Принса все еще был выгравирован на его поверхности, но пока мы смотрели, по обе стороны от него появились еще семь символов, а также заглавная буква V.