— Мне смешно стало, — сказал я правду, потому что обещал папе никогда не врать учителям. — Почему смешно? Молчишь? Садись. Снежана Соколова, встань. Что у вас здесь происходит? Снежка быстро успела всё проглотить и сказала: — Можно, я вам на ухо объясню? — Нет, нельзя. Нехорошо при всех шептаться и некрасиво. Тогда Снежка бесстрашно рассказала, как поспорила со мной, что съест на уроке саблю с хлебом, потому что не успела дома позавтракать, и показала всему классу недоеденный кусок этой заморской рыбы. — А ещё в магазине есть рыба — жареный капитан, — добавила Снежка, и все ребята и Вета Павловна долго смеялись. Но вдруг Вета Павловна нахмурилась, села за стол, задумалась и спросила: — Кто мне ответит: что такое дисциплина? — Это когда нужно обязательно делать то, что заставляют, — подняв руку, оттараторила Снежка. — Так вот что: «заставляют» — это не то слово, — сказала Вета Павловна. — Мне очень не хочется заставлять вас учиться, заставлять внимательно меня слушать, а не есть жареную саблю. Заставлять чисто писать, хорошо считать и читать. Вы должны сами — понимаете! — сами хорошо учиться и хорошо себя вести. А для чего вам нужно хорошо учиться? Кто нам скажет? Пожалуйста, Миша Львов! — Хорошо учиться нужно, чтобы всё знать, — сказал Тигра. — А почему тебе хочется всё знать? — Интересно, — сказал Тигра. — А для чего нужна хорошая дисциплина? — (Многие ребята подняли руки.) — Нам ответит Оля Данова. — Плохая дисциплина мешает учиться, — тихо сказала Ога, которая разнимала наши руки при споре. — Снежана Соколова! Теперь тебе ясно, что такое дисциплина? — Я догадалась, — сказала Снежка. — Это когда сама себя заставляешь обязательно сделать что-нибудь хорошее. — Молодец! Кстати, ты могла спросить разрешения, и я позволила бы тебе тихонько съесть жареную саблю. И мы не потеряли бы из-за неё столько времени. Сероглазов, а тебе ясно, почему нельзя ни с того ни с сего смеяться на уроке? — Чтобы не мешать другим учиться, если хотя бы и смешно, — ответил я. — Молодец! Садись. Вета Павловна продолжала урок. «Вот если бы она сообщила папе и маме, что я молодец, совсем было бы хорошо», — подумал я. Глава 22 На переменке Тигра подошёл ко мне и спросил: — Двапортфеля! Ну как твой щенок? Он, наверно, забылся, когда сказал «Двапортфеля», и испуганно посмотрел на рассердившуюся Снежку. Но я без обиды ответил Тигре: — Щенок хороший. Весёлый. Только дисциплины у него мало. Делает не всё, что заставляешь. — Э-эх! — почему-то сказал Тигра и убежал в коридор. Снежке я объяснил, что у меня прозвище редкое. Оно — как у индейцев, и я буду на него откликаться. — Как хочешь, Алексей. Ты не забыл про спор? Я согласился, что проиграл, хотя сабля была жареная, и спросил, какое Снежкино желание нужно выполнить. — На последнем уроке скажу. Надо ещё придумать, — сказала Снежка. На большой переменке я опять, как вчера, быстро сбегал домой. Кыш не бросился мне навстречу и не завилял хвостом. До молока, воды и кусочка колбасы он не дотронулся. Он лежал, уткнувшись мордой в передние лапы, как на Птичьем рынке, когда его продавали. Я присел на корточки и, откинув рукой чёлку, заглянул Кышу в глаза. Они были тёмно-коричневые и влажные, как вишни после дождика. Кыш здорово на меня обиделся. Я погладил его и сказал: — Кыш! Сначала я тебя заставляю и приучаю к дисциплине, а потом ты к ней привыкнешь и сам себя будешь заставлять. И у нас, у людей, тоже так. Вот первого сентября на уроке я взял и вышел из класса. Без спроса. А меня поймали, посадили на место и велели сидеть до звонка. В общем, привязали, как я тебя. И теперь я всё понял и до переменки из класса не ухожу. Ты мне ещё спасибо скажешь. И не обижайся. Я же не обижаюсь на Вету Павловну. Она хорошая и добрая. И я тоже хороший и добрый. Но ведь если я тебя отвяжу, ты что-нибудь обязательно изжуёшь или разобьёшь? «Р-ра!» — согласился Кыш. — То-то. Будь здоров. Скоро приду, — сказал я, вытер лужу около батареи и побежал в школу. В подъезде я успел заглянуть в почтовый ящик. Журнал-ловушка не был похищен… Глава 23 На последнем уроке я вдруг задумался: почему кошки, которые глупее собак, понимают, что нужно «ходить» в ящичек с песком, а щенки этого не понимают и их выводят на улицу? А если хозяин, например, ушёл на целый день в школу, а дома никого нет? Плохо дело. Нужно изобретение придумать!.. …Вета Павловна что-то объясняла, а я чертил в тетрадке по чистописанию ящички для щенков. И вдруг я додумался до изобретения. Но, забывшись, от радости и ещё оттого, что долго думал о Кыше, я пролаял: — А-ав! Я тоже, как Снежка, на секунду забыл про дисциплину, и вот что получилось. Тут в классе поднялся такой хохот, что в класс заглянул проходивший по коридору завуч. Я от горя и страха готов был провалиться сквозь землю. Но Вета Павловна не стала ругать меня перед завучем. Она что-то тихо ему объяснила. Завуч посмотрел на меня, почему-то вздохнул и ушёл из класса. — Сероглазов! Твой папа работает только днём? — спросила Вета Павловна. — Да, — ответил я и ещё больше захотел провалиться сквозь землю. — Попадёт тебе, — шепнула Снежка. — Но я приду и заступлюсь за тебя. Я знаю, почему ты залаял. Ты про щенка думал. А я в детском саду тоже мяукала, когда скучала по кошке Цапке. Тебе кто страшней — завуч или директор? — Завуч, — ответил я и знаком попросил Снежку замолчать. Мне было не до разговоров. Кыша-то я привязал для дисциплины, а сам не слушаю объяснений, изобретаю уборную для щенков и, главное, лаю прямо на уроке. Ничего себе воспитатель щенка! Вот придёт вечером Вета Павловна, расскажет про всё папе и маме, и тогда — прощай Кыш!.. Но нет! Я этого не допущу! Меня зло взяло, и я заставил себя внимательно слушать урок. Вета Павловна три раза вызывала меня повторять, и я повторял без ошибки. На третий раз она сказала, что я могу быть дисциплинированным и сообразительным. Нужно только как следует захотеть, и я всегда буду молодцом. — Вот это я больше всего люблю, когда сначала ругают, а потом хвалят, — не удержавшись, опять шепнула Снежка и получила замечание. — Снежана Соколова! — сказала Вета Павловна. — Я пересажу тебя за другую парту. А ведь ты обещала хорошо влиять на Сероглазова! — Это я случайно последние разы забываю про дисциплину. Скоро я ни одного замечания не получу, — пообещала Снежка. — Посмотрим, — сказала Вета Павловна, построила нас в пары и предупредила, чтобы никто не убегал без спроса, как вчера Алёша Сероглазов. Но я и сам бы не убежал. Я старался не забывать про дисциплину. В коридоре около стенгазеты опять толпились старшеклассницы, а Рудик Барышкин им что-то рассказывал. И никто не знал, что он вчера натравливал большую злую собаку на малыша Кыша…