Клара была настроена решительно. Я видела это по её глазам, постоянно смотревшим на меня вопросительно. По её рту, превратившемуся в тоненькую полоску. И всякий раз, когда она просила поиграть в небо, я выпаливала заранее приготовленный ответ. Что небо слишком затянуто тучами. Что мне надо решать задачи. Что уже пора ужинать. Но и Клара знала, как мне возразить. Зачем нам видеть ангелов на небе, ведь мысли о маме с Розой у нас в голове. А с арифметикой мне поможет Йоханна. После ужина будет уйма времени, чтобы поиграть. Я даже расстраивалась, что Клара такая умница. Лето близилось к середине, солнце припекало. Воздух стал таким горячим, что было тяжело дышать. Но внутри толстых монастырских стен оставалось изумительно прохладно. – Знаете, где ещё можно хорошенько освежиться? – спросил однажды папа. Мы все подняли на него глаза, но никто ничего не сказал. – На море! Мы с Жюлем сразу же запрыгали от радости. Оказалось, что папа уже всё устроил. Мы могли поехать к морю на телеге, запряжённой двумя сильными крестьянскими лошадьми. Крестьянину очень понравился стол, который папа сделал по его заказу, и он одолжил папе лошадей. Но главное, мы поедем к морю одни. Только наша семья. Ехали мы долго, но это было не страшно. Мы взяли с собой еду и питьё, шляпы защищали нас от солнца, благодаря быстрой езде нас славно обдувало ветерком. Но главное, мы знали, что каждый шаг лошадей приближает нас к морю. Я замечала это по небу, которое становилось всё шире и шире. Пока не встало над землёй огромным синим куполом. Пока не соединилось с другой синевой – синевой моря. – Море! – воскликнула Клара. Мы соскочили с телеги недалеко от пляжа и пробежали последнюю часть пути. Мы смеялись и громко кричали. Потому что радовались и потому что песок обжигал нам ноги. Мы бежали быстрее и быстрее, пока не домчались до воды. Жюль бросился в волны прямо в одежде. – Жюль! – крикнула я. – Алиса! – крикнул он в ответ. Я последовала его примеру. И Клара тоже. И Оскар. А потом и папа. Мы купались до тех пор, пока жара не спала и солнце не окрасило небо в оранжевый цвет. Теперь песок был не горячим, а изумительно тёплым. Клара приблизилась ко мне вплотную. – Сейчас, – сказала она. Я знала, что сестра имеет в виду. – Они увидят, если я им помашу? – Конечно. Клара помахала рукой. И указала на горизонт. – Небо соединяется с морем. Они ведь могут спуститься? И приплыть к нам сюда? – Это очень далеко, они могут утонуть, – сказала я. – И тогда они снова умрут, – огорчилась Клара и нахмурила лобик. – Мы же не хотим, чтобы это произошло? Клара замотала головой. – Как ты думаешь, они сейчас тоже о нас разговаривают? – Наверняка. – И что они говорят? – Думаю, они радуются, что мы радуемся. – Наверное, они говорят: «Смотри, какой красивый мир!» Я тихонько засмеялась, но неискренне. – Ты так сказала, когда нам подарили земной шар. Ты сказала: «Смотри, Клара, какой красивый мир!» – Да, я помню. – Они тоже помнят и сейчас это говорят. – Кто его знает… – А мы видим, какое у них красивое небо. – Да. 23. Я стою рядом с яблоней, старше и выше, чем была до войны. Мы обе старше и выше, мы с яблоней. Война закончилась, но у земли есть память. Кругом много обломков домов, но яблоня всё пережила. Я принесла с собой лопату. Всаживаю её в землю. Я теперь сильнее и тяжелее. Запрыгиваю обеими ногами на лопату, снова и снова, и лопата входит в землю всё глубже и глубже. Я запыхалась и вся взмокла. Минут через десять лопата натыкается на что-то твёрдое. Сквозь землю виднеется джут. Усталость как рукой сняло, в руках прибавилось силы. Я копаю и копаю и наконец вытаскиваю из ямы мешок. Не могу сказать ни слова. Воспоминания теснятся в голове. Из небесно-голубого платья, свёрнутого в трубочку, я выросла. Играть с куклой мне уже тоже не по возрасту. Книга сказок с яркими картинками: ведьмы и феи. Не знаю, зачем она мне. Не знаю, смогу ли я когда-нибудь читать сказки. Смогу ли в них верить. И жили они долго и счастливо. Всё будет хорошо, обязательно. Мне хочется в это верить. Это самая чудесная ложь, которую я знаю. Мамина ложь. А жестяной земной шар заржавел. Но он всё ещё существует. И всё ещё разноцветный, хотя краски поблёкли. Я выпрямляюсь во весь рост и подбрасываю его высоко-высоко. «Я должна его поймать, во что бы то ни стало», – проносится у меня в голове. Не знаю почему, но я должна его поймать. С металлическим звуком шар падает прямо мне в руки. Я прижимаю его к себе и немного сдавливаю половинки. Потом слегка поворачиваю их. Чуть скрипнув, половинки сдвигаются относительно друг друга. Земной шар раскрывается, и я вижу то, что больше всего хочу видеть. Фотографию нашей семьи, только что смеявшейся над Кларой. Провожу пальцем по нашим лицам, задерживаюсь на маме и Розе. Они мне улыбаются. Я чувствую, как подступают слёзы, но не хочу плакать. Я глотаю воздух и улыбаюсь им в ответ. А потом достаю письма от Йоханны. На них пятна ржавчины. Когда-нибудь мы перечитаем эти письма вместе. Я уже вижу, как мы станем смеяться, качать головой, опять смеяться и чуть-чуть грустить: какие же мы были маленькие! И понятия не имели, что нас ждёт. Мы продолжаем жить. Смеёмся, разговариваем, иногда чуть-чуть грустим. Мы такие же, какими были тогда, но и немного другие.