– А этот лесничий и Валерик были хорошо знакомы? – Да почём мне знать-то?! Вроде и вовсе не были. Костян редко здесь бывает, говорю же! И к нему туда не наездишься, в глухомань-тьмутаракань. – А жену Валерика вы знаете? Где она сейчас? – Ксаню-то? Конечно, знаю! Она приезжает редко и сейчас в Москве, должно быть, где же ещё? Они сами с Москвы. Тут половина с Москвы, а другая половина с Егорьевска. Зинка вон с Воскресенска, зимой там живёт. А чего она тебе далась, жена-то? – Наверное, нужно ей позвонить, – на ходу придумала Маруся. – Она, может быть, не знает, что несчастье произошло. – Да без нас есть кому звонить, – махнул рукой Саня. – И телефона у меня нету. У Наташки есть, которая из того дома. Они соседи, у ней точно есть. Маруся выбралась из сельпо с непонятным чувством облегчения, как будто опасности избежала, хотя Саня был приветлив и ничего такого не говорил и не делал. Гриша ждал её на лавочке и, как только она вышла, сразу поднялся и взял у неё из рук пакет. Он всегда носил её сумки, и Марусю это раздражало. Впрочем, сейчас его помощь была очень кстати. – Ну что Прокопенко? – спросила она. – Ничего не видели и не слышали. Мне кажется, я его оскорбил. – Как?! – Ну, я стал спрашивать про Валерика. А он мне сказал строго, что с такими отбросами общества ни он, ни его супруга не могут иметь ничего общего. – А ты? – А я сказал, что речь идёт не о том, что у них было много общего, а об убийстве. – А он? – А он говорит, что слышать ничего не желает. От магазина они почему-то повернули в другую сторону, не к тётиному дому, а к краю деревни. – Зины нет, – начала доклад Маруся. – Она уехала к сыну и попросила подежурить Саню. – У которого «Лада Гранта», и ему Валерик шины пропорол, – перебил её Гриша. – Саня сказал, что вчерашний мужик в камуфляже из Ново-Егорьевского лесничества. Сюда приезжает нечасто и с Валериком, кажется, был незнаком. Или почти незнаком. Кстати, про шины Саня рассказывать полиции не хочет, говорит, что его сразу на нары определят. Разбираться, мол, никто не станет: мол, Валерик шины ему попортил, а Саня его за это убил, и все дела. – Это как раз подход питекантропов, – заявил Гриша и улыбнулся. – Не человеков. – Гриш, мне от твоей сегодняшней философии тошно. – Самому тошно, а что делать? – Жену Валеры зовут, видимо, Оксана или Ксения. Саня назвал её – Ксаня. Телефон её есть у Натальи, они соседи. Я сказала, что, наверное, жене нужно позвонить. – Да ей, скорее всего, уже позвонили. – Я же должна была что-то сказать! – Тут Маруся остановилась и уставилась на ворота. – Гриш, зачем мы сюда пришли?! – Мы ведём расследование, – быстро ответил он. – Я Шерлок, а ты Джон. – Наоборот, – поправила Маруся. – Ты что, хочешь залезть в этот дом?! – Если ты будешь вопить, весь план сорвётся. У тебя есть с собой стамеска, револьвер, газовый фонарь и две маски из чёрного шёлка? Он сбросил на землю рюкзак и осторожно потянул на себя калитку. Оглянулся и подмигнул Марусе – ну просто невозможный тип!.. – Гриш, – зашептала она, – здесь человека убили, в этом самом доме! Его наверняка охраняют! – Кто его охраняет? – в ответ зашептал Гриша. – Его может охранять только наш участковый Илья Семёныч. А он у твоей тёти угостился наливкой. – И что?! Гриша пошире открыл калитку, оглядел двор и снизу вверх кивнул Марусе. Она подлезла ему под руку и тоже заглянула. Двор был пыльный и тесный, трава вся жёлтая с уцелевшими островками зелёной. Должно быть, на островки попадала вода, когда поливали грядки. Чахлые яблони почти не давали тени, и плотно в ряд теснились сараи и сараюшки, сколоченные из разномастных досок. Под стеной дома пристроена широкая, доски в четыре, лавка, некогда покрашенная в зелёный цвет. Краска давно облупилась и кое-где совсем облезла, а кое-где скатывалась в длинные струпья. На лавке на боку, прикрыв лицо носовым платком, чтобы не лезли мухи, мирно спал участковый Илья Семёныч. Фуражка лежала рядом. – Охрана на посту, – сказал Гриша тихо. – Дверь открыта, но в неё мы не пойдём. – А как мы войдём?.. – Разумеется, в окно, Джон! Окна по такой жаре наверняка открыты тоже. – Гениально, Шерлок, – прошипела Маруся со всем возможным сарказмом. Гриша аккуратно прикрыл калитку, подумал немного, отбежал недалеко, сломал палочку с осинки и подсунул её под «вертушку». – Это чтоб не сразу открылась. Пошли! У Валерика со стороны поля сетка, мы там перелезем. Осторожно, стараясь не шуметь, они обошли дом. Гриша сунул рюкзак в небольшую копну сена, завалил его травой со всех сторон и с сомнением посмотрел на Марусю. – Что-то я ерунду какую-то придумал, – сказал он и прищурился под очками. – Давай ты подождёшь меня здесь. А ещё лучше… – Домой к тёте я не пойду и ждать тебя здесь не стану, – отрезала Маруся. – А если ты сейчас затеешь дискуссию, я разбужу Семёныча. – Ты способна на такие подлости? – ужаснулся Гриша. – Ты понятия не имеешь, на что я способна! Гриша, друг детства, с которым они вместе прыгали на тигра Ваську и однажды разбили зеркало на дедушкиной «Волге», взял её за подбородок, повернул к себе и поцеловал. Маруся пискнула. Гриша разжал пальцы. Маруся не отстранилась. – Вы славный товарищ, Джон, – сказал Гриша, оторвавшись от неё. – Я всегда знал, что на вас можно положиться. …Он стесняется, поняла Маруся, глядя ему в лицо. Ему неловко, и он несёт бог знает что. – Как мы полезем? – спросила она, рассматривая его. Он наклонился и задрал сетку. Получился лаз. – Вы полезете так. Маруся легла на живот в колкую и жёсткую траву и стала неуклюже протискиваться под сеткой. Гриша держал сетку и подпихивал Марусину попу. – Отстань от меня, – сказала она, оказавшись на той стороне. Щёки от ползания по земле, поцелуя и его руки на её попе стали красными как свёкла. – Лезь сам давай. Но он в дырку не полез. Он отпустил сетку, взялся рукой за железный столб и одним движением перемахнул на эту сторону. Маруся пощупала свои щёки. – Хорошо, что собаки нет, – пробормотал Гриша и пошёл вдоль дома, рассматривая окна. – Ну, конечно, всё открыто. Может, ты всё же здесь подождёшь? Там… мёртвый человек. – Я с тобой. Он кивнул, как будто принимая её решение, толкнул оконную раму, она неторопливо отворилась. – Одну ногу сюда, а другую на подоконник. Поняла? – Я к тёте сто раз в окно лазала! И действительно, перелезла довольно ловко. Следом за ней в комнате оказался Гриша. Они стояли у окна и оглядывались по сторонам. В доме было тихо, слышно только, как капает вода. Когда рыли колодец и ставили насосы, Валерик громче всех кричал, что водопровод и «тёплые сортиры» нужны только идиотам и он платить не станет, потому как знает, деньги всё равно украдут. …Почему я об этом вспомнила? Всегда в минуты опасности или непонимания в голову лезут сплошные несуразности!.. Комната была большая и какая-то заброшенная. На диван накинута плёнка – видимо, накрывали его на зиму и забыли на всё лето. На подоконниках почему-то стояли чашки. Скатерть накрывала только половину стола, а на другой, не накрытой, были навалены старые газеты, пыльные журналы с закрутившимися углами страниц, а сверху на журналах пристроена жестянка с гвоздями. Шторы с оторванными петлями свисали неровно, языками, на полу вдоль стены выстроилась батарея бутылок. Покойник, накрытый простынёй, лежал у стола, тело под тонким слоем ткани показалось Марусе маленьким, скрюченным, а при жизни Валерик виделся ей здоровенным мужиком!..