– Ты боишься, – сказал он. – В своем сознании ты сталкиваешься с жуткими вещами, умеешь не реагировать на ужасы, от которых у другого человека кровь в жилах бы застыла, а простого, человеческого отношения к себе ты боишься. Судьба жестоко обошлась с тобой, сделав тебя такой сильной. Позволь просто быть рядом и помочь тебе хоть иногда поддаваться искушению казаться слабой. Может, тогда все само собой образуется? – Каждому мозгоправу нужен тот, кто время от времени ему самому будет вправлять мозги. Ты это хотел сказать? – они рассмеялись. – Можно и так выразиться. Знаешь, я абсолютно убежден, что каждый человек, с которым мы имеем дело дольше пяти минут, появился в нашей жизни не случайно. Он может повлиять на наше настроение в момент встречи, может помочь советом или наоборот – нанести определенный ущерб, что нам послужит уроком, если мы правильно к этому отнесемся и сделаем нужные выводы. Кого-то развеселим мы, кто-то – нас, кого-то обидим мы, а кто-то – нас, чтобы мы на своей шкуре прочувствовали, какого это, когда тебе причиняют боль. Чье-то влияние будет совсем коротким и незначительным, а какой-то человек настолько крепко наложит свой отпечаток на нашу судьбу, что благодаря ему мы изменимся до узнаваемости: поменяем мышление, круг общения, привычки, возможно даже, начнем меняться внешне. И тут самое главное: этот человек своим огромным влиянием может спровоцировать в нашей жизни перемены к худшему, если суть его личного существования – это саморазрушение, а может помочь нам раскрыть свой внутренний потенциал и совершенную версию себя, если его личная жизнь основана на саморазвитии. – Не могу поверить, что ты такой же чокнутый философ, как и я, – сказала Меган. – Мне еще никогда не было так легко говорить и слушать. – Значит ли это, что у меня есть шанс стать тем самым, который сможет повлиять на твою судьбу? – Николас хитро улыбнулся. – Думаю, да, – с таким же выражением лица ответила ему Меган, – особенно это касается того пункта, в котором говорится о внешнем виде, потому что на мне уже ни одни брюки не сходятся, а на этих джинсах мне пришлось оставить пуговицу не застегнутой и выправить поверх нее рубашку. – Вот так плавно мы и подошли к главной теме нашей встречи, правда? Взглядом, каким Ник смотрел на Меган, на нее никто не смотрел раньше. Возможно, так на нее смотрела мама, когда впервые держала на своих руках, но Меган его запомнить не могла (хотя, вполне вероятно, что запомнило ее подсознание и сохранило в самом дальнем углу архива памяти). – Я настаиваю на том, чтобы после рождения ребенка мы провели тест ДНК, – сказала она. – Не стоит, – ответил Николас, – это унизительно по отношению к ребенку, тебе не кажется? – Я настаиваю, – резко ответила она, – я хочу этого. И так будет правильно. – Пускай будет по-твоему, – согласился Ник. – Скажи, ведь ты не хотела этого, но тем не менее, оставила ребенка. Тяжело тебе далось это решение? – Тяжело ли? – она задумалась. – Скажем так: не легко. Звучит похоже, но разница имеется. Понимаешь, о чем я? – Кажется, да. – У меня к тебе будет просьба. Давай не будем спешить. Все должно быть правильно и своевременно. Спешкой можно навредить, к тому же то, что произошло этой ночью… – В том нет твоей вины. – Есть. Неосознанно, но его убила я. И я это понимаю. И я понимаю, что это может случиться с любым знакомым мне человеком. Это не может не пугать. Потому я прошу тебя не спешить. Мне нужно сжиться с мыслями обо всем, что сейчас происходит, спокойно обдумать и с холодной головой прийти к решению. – Что-нибудь еще? – спросила девушка-официант. Николас вопросительно посмотрел на Меган. – Я бы прогулялась с тобой, – сказала она ему прямо, – но, учитывая обстоятельства, – она указала на трость, – это было бы немного проблематично. Домой я не хочу, а значит мы остаемся здесь, верно? – она улыбнулась и перевела взгляд на девушку, стоявшую рядом с ними. – Принесите, пожалуйста, меню. Внутри меня сидит одна голодная дама, которая уже намекает, что одними кексами она сыта не будет. Я бы не отказалась от большого куска жареного мяса. А ты? – Меган посмотрела на Николаса. В тот момент он окончательно убедился, что любит эту странную женщину. Глава 19 Когда, к примеру, полицейский убивает человека и после этого не может нормально спать, руководство направляет его на принудительные сеансы у психотерапевта. Меган же всю жизнь сама была для себя тем самым психотерапевтом. Она признала, что даже мозгоправу нужен мозгоправ, поэтому для того, чтобы не свихнуться от передозировки навалившихся на нее негативных событий, она научилась полностью расслабляться рядом с Николасом, который часть ее эмоционального груза добровольно брал на себя, разгружая ее и без того перегруженное сознание. Меган нашла в себе силы рассказать о Николасе матери и Люси, опустив подробности их необычного знакомства. Он же в свою очередь познакомил Меган с Ритой, причем Меган сразу приняла приглашение Риты в гости, чем удивила его. Обдумав это, он понял, что ей было интересно увидеть лично: какого это – иметь мудрую мать. Ведь ей самой скоро предстоит стать матерью. По стечению обстоятельств в тот день в дом Риты заехала Наташа, которая после того, как Николас вернулся к себе домой, почти там не появлялась. Конечно же Рита пригласила ее присоединиться к ним: на заднем дворе дома Николас жарил мясо, пока Меган с его матерью мило беседовали, сидя на подвесном диване-качели. Гордость не позволяла Наташе согласиться, но любопытство взяло верх: она хотела изучить Меган и понять ее мотивы по отношению к Николасу. Она все еще не хотела сдаваться, и даже тот факт, что Меган однозначно была в положении (шестимесячный живот уже не предоставлялось возможности спрятать), ее не останавливал. Наташа отказывалась верить и даже думать, что ее Ник может иметь к этому какое-то отношение. Меган знала таких, как Наташа: именно такие девушки когда-то давно в студенческие времена в ее сне напоили ее, после чего она сутки пролежала с жутким похмельем. И пусть тот случай произошел во сне, Меган встречала таких людей и в реальной жизни. Просто ей хватало ума, чтобы не связываться с ними и уж тем более не поддерживать близкие отношения. С Наташей она была вежлива, учтива, тактично отвечала на заданные ей банальные вопросы, стараясь говорить таким образом, чтобы своим ответом никого не побудить к продолжению разговора. Общение с этим человеком она хотела свести к минимуму. Взяв в руки два стакана лимонада: один себе, второй Нику, Наташа оставила Риту и Меган и направилась к тому месту, где он жарил мясо. – Вот, держи, – сказала она. – Как твои ноги? – Спасибо, намного лучше, – он отставил стакан в сторону. – Как видишь, обхожусь уже без трости, почти не хромаю. – Так значит, вот на кого ты променял? – спросила она прямо. – Я знал, что ты скажешь это. Но давай смотреть правде в глаза: между нами давно ничего нет. Ключевое слово: давно. Я взрослый человек, отчитываться тебе не должен. Я благодарен тебе за помощь, но я не просил тебя о ней. Неужели ты думала, что в благодарность за то, что ты каждый день приезжала ко мне в больницу, я буду с тобой? Отношения строятся на более глубоких чувствах, чем чувство долга. – А ребенок? – не успокаивалась Наташа. – Он ведь не твой, верно? – С чего ты это взяла? – Когда мы увидели ее в тот день… Ты не знал. Я уверена, что ты не знал даже тогда, когда я тебе сказала об этом. – Ты права, я не знал, – спокойно сказал Николас, переворачивая мясо, жарившееся на решетке. – Я действительно тогда ничего не знал о ребенке, но это не отменяет того факта, что ребенок от меня. Я не собираюсь посвящать тебя в подробности наших с Меган отношений и объяснять, почему не был в курсе ее беременности. Это сугубо личное наше с ней дело. Прости, что так говорю, но это так. И лучше я скажу это тебе сейчас, чтобы потом между нами не было недосказанности. Понимаешь? – Почему же ее не было рядом, когда ты лежал в больнице? – не успокаивалась Наташа. – Почему она не была там тогда, когда была я? – Вполне ожидаемые слова. Я уже говорил тебе и повторю снова: прости, но все твои действия были добровольными, и о них тебя никто не просил. Более того, насколько я знаю, моя мать говорила тебе, что между нами ничего нет. Но ты все равно пыталась вызвать у меня чувство долга перед тобой. Нат, прости. Между нами все давно кончено. Я ничего тебе не обещал. Ты сама все придумала. – Желаю вам удачи, – резко сказала она и, поставив свой стакан рядом со стаканом Николаса, развернулась и направилась к выходу. – Наташа? – сказала ей вслед Рита. – Ты уже уходишь? – Аппетит пропал, – ответила та. – Всего вам хорошего. – Я провожу тебя, – Рита поспешила следом за девушкой, а Меган, взглянув на Николаса, все поняла. Она не стала спрашивать, о чем он говорил с Наташей, она и так все прекрасно знала. Они слишком похоже мыслили. Николас просил Меган переехать к нему, но она все не соглашалась. Она понимала, что тот, другой, не оставляет попыток «забрать» ее, и что ей было бы намного спокойнее, если бы рядом с ней ночью лежал не только мистер Блонд, но и кто-то покрупнее и, пожалуй, роднее (забавно, но ей было стыдно перед своим котом за такие мысли). Меган привыкла к коротким, прерывистым снам, у нее выработался четкий график. Нормальной жизнью это нельзя было назвать, но уже любая стабильность лучше хаоса. Гнилостный запах смерти, запах того, кто жаждет ее заполучить, Меган ощущала хотя бы в одном из свои коротких снов каждую ночь. Но бугимену, как она продолжала его называть, все еще не удавалось поставить такую ловушку, какая захлопнулась бы раньше, чем сработали все сигналы будильников Меган. После встречи с Ритой, у Меган остались самые теплые впечатления об этой женщине, и неоднозначные чувства по отношению к Наташе. Жалость или презрение: она не знала наверняка, слишком они похожи между собой. Перед сном она пыталась не думать ни о Наташе, ни о Рите. И не потому, что ей не хотелось, а потому, что она боялась увидеть их во сне. Но, закрыв глаза, Меган снова оказалась на заднем дворе дома Риты. – Привет, – сказала ей Наташа. Меган осмотрелась вокруг: ни Николаса, ни Риты не было. Наташа сидела на том самом диване-качели, на каком несколько часов назад вместе с Ритой сидела сама Меган. – Привет, Наташа, – ответила Меган. Она стояла неподалеку и все время оборачивалась, надеясь, что вот-вот здесь появится Ник. – Ты ищешь его? – ухмыльнулась Наташа. – Его здесь нет. Ты же не захотела, чтобы он был рядом, сама же его и оттолкнула. А мужчине что необходимо? – чтобы рядом была женщина: теплая, живая женщина. И желательно без пуза… – Наташа, – спокойно ответила Меган, – можешь не стараться. Я все равно тебе не поверю. Ты сейчас сидишь в моей голове, поэтому я знаю, что все твои слова – фальшь, хотя вполне вероятно, что ты – это настоящая проекция тебя самой, которую мой сон транслирует в мое подсознание… Это все очень сложно и для тебя абсолютно неважно. Что же касается Николаса… Насколько я знаю, вы расстались с ним задолго до того, как он познакомился со мной, поэтому твои претензии ко мне ничем не обоснованы. – Почему ты так спокойна? – удивилась Наташа. – Ты веришь в судьбу? Что ты скажешь на то, что я не собиралась сближаться ни с Ником, ни с кем-бы-то еще, но, до сих пор неизвестным для меня способом, нас свела судьба. Я понимаю, что тебе это неприятно, но тебе же будет лучше, если ты примешь это. – Ты это чувствуешь? – спросила Наташа. – Ты о чем? – Запах… отвратительный запах, – она прикрыла рукой нос. До Меган тоже дошел запах, который она не спутает ни с чем: так вонял Он. – Нат… – Не называй меня так! – взмутилась Наташа. – Заткнись и слушай, – грубо ответила ей Меган. – Что бы сейчас не произошло, не сиди спокойно и слушайся меня. Если я скажу, что надо бежать, ты побежишь. Поняла? – Что за бред ты говоришь? – Просто заткнись и слушай, – повторила Меган. – На это, я надеюсь, хватит твоих куриных мозгов? Да, – добавила она, заметив негодование и злость в выражении лица Наташи, – не стала бы мне перечить, не услышала бы того, что я на самом деле о тебе думаю. То, что источает этот… аромат… это нечто такое, что ты и вообразить себе не можешь. – Похоже, что просто где-то у дороги под кустами пару дней лежит сбитая машиной кошка. И всего-то оттуда подул ветер… – О, нет… одна кошка так вонять не будет, – глаза у Меган были безумными, но в то же время они отображали полное самообладание, – сотня кошек – возможно, если перед тем, как сдохнуть, она сожрали каждая по банке консервированных бобов. Нет, Нат, это – моя территория, которую я вынуждена делить с таким чудовищем, что тебе и не снилось. Прости, за каламбур. Теперь снилось, – Меган странно рассмеялась. – Не вижу ничего смешного, – сказала Наташа, вставая с качели. – Ты определенно сошла с ума. Чокнутая беременная сука. – Я не забуду, как ты была со мной любезна, а ты, будь добра, не забудь, как я сейчас буду спасать твою шкуру. Ты вообще соображаешь, что я тебе снюсь?! Ладно. Не обращай внимания. Да, я – чокнутая, беременная сука, которая увела у тебя мужика. Довольна? А сейчас нам стоит поторопиться и спрятаться в доме. Ты слышишь этот звук? – Я слышу только твои крики, – ответила раздраженная Наташа. – Я не хочу умирать здесь в твоей компании, и я все еще владею ситуацией, поэтому твои обвинения в том, что я кричу, не имеют пока под собой никаких оснований. – сказала Меган, направляясь в дом Риты с надеждой, что самой Риты в нем не окажется. – Это для меня будет еще большим проклятием, чем есть сейчас – провести вечность с тем вонючим монстром и с тобой… Прислушайся. О, нет… Скорее в дом! Со всех сторон ко двору дома приближались черные тучи пчел. На ходу Меган пыталась вспомнить, где накануне она могла их видеть хотя бы мимолетно, но на память ничего не приходило. Следовательно, это была «посылка» от бугимена. Наташа стояла, как вкопанная, глядя на то, как темнеет вокруг от бессчетного количество жужжащих насекомых. Пришла она в себя, когда Меган резко дернула ее за правую руку, и в то же время одна пчела, опередившая большинство, больно ужалила ее в предплечье левой руки. Наташа закричала от боли.