Именно поэтому Ромул настоял на том, чтобы небольшая горстка людей осталась на Земле вместе с ним. Панбиологи уже полтора столетия собирали по всей планете разрозненные обрывки угасшей биосферы. Прочёсывали эстуарии рек, гидротермальные анклавы заповедной биоты, крошечные остатки некогда богатых экостистем по всем материкам и островам. Ромул отдавал себе полный отчёт в том, что он тем самым неуклюже пытается отдать свой долг Матери, втайне надеясь однажды ощутить хотя бы слабый отголосок Её зова, который он так неуклюже пытался возместить людям своей Песней Глубин. Они ценили. Но он-то знал, что ни черта он возместить не в состоянии. Куда ему, слабому духом, немощному созданию тягаться с Ней в Её величии. Мать была прекрасна и величественна даже в своём предсмертном безумии. Но Ромул попробует Её вернуть, хотя бы так, в виде покрытого лесами муляжа. А там уж как пойдёт. Быть может, когда человечество однажды освоит межвременные переходы и замкнёт Цикл, новые поколения панбиологов, закончив тем самым его труд, окончательно превратят Старую Терру в заповедник её собственной биологической летописи от эдиакария по кайнозой. Быть может, хотя бы это оживит Мать. Быть может. Вот только человечество к ней уже не вернётся. Хранители, наверное, гадают, почему он так легко попался в их немудрящую ловушку. Позволил загнать людской род после тьмы и ужаса Века Вне в ловушку Барьера. Что ж. Он тоже один из Хранителей. Именно затем его выдернули некогда из обыденной реальности конца XX века и вернули потом вот этим. Ромулом, несущим Предупреждение. Да, Ромул уже встречал Симаха Нуари, соорн-инфарха Сиерика лицом к роструму, там, в далёком и донельзя ином будущем. Ничего из предсказанного ему не сбылось, реальность бог весть как увалилась в потенциальную яму чёрной колеи. Но там тоже были свои спасители. И там они не были злы на Ромула, а Ромул не считал соорн-инфарха своим кровным врагом. Теперь всё будет иначе. Что же до ловушки, альтернатива была простой. Запертое в Сол-системе ещё на долгую тысячу оборотов человечество, страх нового вторжения врага, окончательно загубленная Земля и да, тысяча оборотов под присмотром у сошедшего с ума от вящей невозможности закончить свой путь Ромула. Такой судьбы он не желал себе, как не желал своему виду и тем более не желал этому миру. Потому Ромул отпускал людей навстречу Веку Вне с чистой совестью и со спокойным сердцем. Они справятся. Они выберутся из ловушки Барьера, не станут вечно прятаться, подобно ирнам, в тенётах его кажущейся безопасности. Человек всегда будет стремиться навстречу холодным огням далёких звёзд. И будет за это вознаграждён. Пусть Ромул и этого не увидит. Что же касается обмана, то обманут в итоге был Симах Нуари. Старая не летающая птица ещё проклянёт тот день, когда отправилась вместе со своим Крылом спасать какую-то далёкую пропащую расу, когда подчинилась воле Совета. Нас всех подставили, старый друг. Но в отличие от тебя, у меня не было выбора. Сам Ромул старался давать людям выбор. Выбор был у Лилии Мажинэ, Жана Армаля, Коры Вайнштейн, Джона Роуленда, сотен и сотен павших в борьбе героев. Они не всегда вставали на его, Ромула, сторону, но он всегда ценил в другом человеке способность принять решение, выбрать сторону конфликта и смириться с той ценой, которую за это решение придётся заплатить. И они заплатили. Сгинув окончательно или переродившись настолько, что новое существо больше не имело к оригиналу никакого отношения. Но были и те, что остались. С ними Ромул прощался вчера. Улисс со своими двумя эффекторами был как всегда молчалив. Они уже давно всё друг другу сказали. Прочие Соратники, помня о начале трансформации, тоже особые речи не длили, коротко и формально обещая доставить свой крафт до точки назначения. Ромул не обижался. Он им тоже уже всё сказал. А вот расставание с верхушкой Большой Дюжины было куда более многословным и куда более утомительным. Особенно говорлив был Ма Шэньбин-третий (или четвёртый, Ромул давно сбился со счёта). В лучших традициях «Янгуан Цзитуань» это была обставленная в самом церемониальном тоне аудиенция, на которую, к удивлению принимающей стороны, явился безусый юнец в потрёпанной куртке, ничуть не похожий на то грозное чудище, каким выглядел в последние обороты своей прежней жизни Ромул. Однако растерянность их длилась недолго, поскольку они явились с конкретными вопросами. Корпорации с самого начала приняли подарок Соратников с сомнением, до последнего сомневаясь в чистоте намерений Ромула, и эта, финальная встреча не стала исключением. — Я правильно понимаю ваши намерения, нам будут предоставлены навигаторы и полная свобода перемещений? Но в тот день Ромул не собирался играть ни в какие игры и не планировал ни с кем торговаться. Он говорил прямо. — Всё верно. Ваш крафт не будет включён в общий ордер и имеет возможность выбрать своей целью один из двенадцати известных миров, находящихся в зоне обитаемости, которые вам были предоставлены. Я знаю, что согласно жребию вам досталась водная суперземля Янсин, но если вами будет принято решение о смене маршрута, это ваше право. Разыскивать вас или следить за вами никто не будет. Но вот вам мой совет, идите согласованным курсом. Галактика велика и полна опасностей. В ближайшие несколько тысяч лет вас некому будет разыскивать. Ма Шэньбин коротко мигнул подслеповатыми щёлочками глаз и принялся в ответ велеречиво уверять в чистоте своих намерений и той благодарности, которую он от всей души испытывает. И его партнёры тоже. «Партнёры» кивали. Остаток времени Ромул потратил невероятные усилия лишь на то, чтобы затянутая аудиенция, наконец, закончилась. Он и правда их отпускал. Ма Шэньбин заслужил свою свободу. А люди его всё равно были бесполезны Воинам в дальнейших планах Соратников. В чём бы они ни состояли. А вот кто им был нужен, так это подобные Ма Шэньбину плоды евгенических инкубаторов. «Консервы», как их за глаза называли первыми столкнувшиеся в острой нехватке подготовленных кадров флотские навигаторы. Да, как и тут, на Земле, биологическое разнообразие хомо сапиенс — его главное средство выживания, между прочим — после Века Вне будет безнадёжно подпорчено. И без генетических программ по искусственному выделению геномных аллелей даже у такого, не пострадавшего от многолетней войны с врагом человечества, не просматривалось никакого вразумительного будущего. Однако если в любой другой реальности это стало бы вынужденной мерой, то в недрах «чёрной колеи», как её называли Хранители, у программы искусственной селекции на отбывающих в дальний космос кораблях была куда более непростая задача. Создать с нуля новый вид, способный бороться с ужасами Века Вне и выстоять. Да, вздохнул Ромул. Если согласно доктрине Предупреждения в путь должны были отправиться полуживые бездомные остатки разбитого воинства Корпорации, то сейчас туда вылетали оболваненные, сбитые с толку обыватели. Испуганные беглецы с собственной планеты. Их согласия никто не спрашивал. Всех просто поставили перед фактом. А что после десяти прыжков среди обычных, спящих в едва защищённых криокапсулах пассажиров выживет лишь каждый четырёхтысячный, об этом они узнают лишь по прибытии. Два миллиарда «паксов» после Века Вне превратятся в полмиллиона естественнорождённых колонистов. Остальные поневоле будут замещены «консервами». Ромул не мог этим людям предложить ничего иного. Ни ресурсов, ни других возможностей у Соратников не было, оставалось сказать спасибо спасителям хотя бы и за это. Летящие сняли блокаду гало-орбиты ещё полоборота назад, но окончательно ушли на прыжок всего две недели как, словно до последнего сомневаясь в том, что дали себя уговорить. Ушли, даже ничего напоследок не сказав и наверняка оставив наблюдателей. Ромул не удержался от усмешки, соорн-инфарх был сущим ребёнком в политических делах. Древним мудрым злобным ребёнком. А вот кто была отнюдь не проста, так это явившая себя миру аватаресса чуждого космического разума. Не сказав толком ничего из того, что на самом деле интересовало Ромула, она явилась на встречу вещать и наущать. Да, у неё была масса времени и бездна возможностей изучить наш человеческий род с самых неожиданных сторон. Пожалуй, она знала людей так же хорошо, как и сам Ромул. И теперь воспользовалась этим знанием во всей полноте. Разговор был долгим и обстоятельным. Ну, как, разговор, это был скорее финал некоего странного межзвёздного трибунала, где подсудимым выступал сам Ромул, а всезнающая ксил зачитывала ему, покаянному, список его прегрешений. Список был длинным и утомительным, Ромул, не отпираясь, со всем соглашался. Война за воду, сгнившая Сибирь, Время смерти, расколотая Церера и последовавшая за этим Бомбардировка, всё было правдой, это всё была его и только его вина. Но вывод из всего этого был сделан неожиданный: — Я знаю, что расплата за ваши злодеяния ещё придёт. Но сейчас у меня нет к вам претензий. Идите и делайте, что должны. Любопытно. Это разговор с Хранителями привёл её к подобным выводам, или же то, что она передала Симаху Нуари, подтолкнуло бездушного аватара сменить гнев на милость? Она ведь и правда могла развоплотить искру Ромула здесь и сейчас, не напрягаясь. Но не стала. Так почему? — Я ожидал иного. История Ромула на этом так и так заканчивается, почему бы не осуществить возмездие, о котором многие так мечтают? — Мне чужды понятия вроде «мести» или «возмездия». Во всяком случае ваши, Ромул, усилия, мне очевидны. И ваши ошибки точно были совершены не из злого умысла. — Тогда зачем было столь подробно всё это повторять? — Затем, чтобы однажды вы вспомнили, что тоже совершали страшные проступки, что ошибались так жестоко, что сами не готовы были себя за них простить. И были благоразумнее в своих суждениях об ошибках других. Прощайте. Точнее, до встречи в новых обстоятельствах. Ромул остался после этого разговора весь в сомнениях. Куда вернее он ожидал подобной отповеди от существа, предпочитающего именоваться Лилией. Его Лилией. Каждый раз, когда он вспоминал об этом, даже его ментальную броню что-то пробивало. Создание, неспособное забывать, мечтало забыть именно это имя. Впрочем, с ней они тоже успели поговорить до отправления «Инвиктуса». И это тоже был довольно неожиданный, но всё же поучительный диалог. Состоялся он на одной из суборбитальных стартовых площадок Ин-Салаха. Дважды мёртового Ин-Салаха, добавил про себя Ромул. Утонувший город снова опустел, так и не успев толком стать новым домом для переселенцев из Мегаполиса, сдавшегося под напором Ледника. Ещё совсем недавно тут кипела жизнь, челноки забирали из гравитационного колодца последних паксов, тяжёлые грузовики доставляли сюда и разворачивали гигантские кубы фабрикаторов, но теперь всё стихло, и только тихий плеск волн моря Тетис бился о металлполимерные опоры вновь возведённых тут башен. — Ты доволен? — спросила в тот день она с искренним, как ему показалось, любопытством. — Доволен чем? — Тем, что мы оставляем этот мир в покое. — Ах, это, — Ромул пожал плечами, — я буду доволен, когда оставят в покое меня. А Матушка, она нас всё равно не слышит. Ей безразлично, что мы по её поводу думаем. — Глупое человечество утомило даже всесильного Ромула. — Не придирайся к словам. Ты живёшь с этим лишь четверть тысячелетия, мне же приходится иметь дело с людьми уже больше четырёхсот лет. От этого каждый устанет. — Дело не в годах. Мне всегда было проще. Я никогда не претендовала на право решать за других, как им поступить со своей судьбой. — Ты называешь себя Лилией, но настоящая Лилия очень даже претендовала на подобное право. И ради этой цели пожертвовала собой, чтобы вы итоге на свет появились Кора с Майклом. Ты должна помнить. — Я помню. Точнее, теперь я вспомнила. Но и ты вспомни, что для достижения этого знания мне пришлось умирать дважды. И не тебе мне указывать на то, что значит моё имя.