А раз так, значит, дела были действительно плохи. — Мне нет дела до того, что вы с Ромулом тут творите, но мне нужна связь с Поясом. Кора задумалась. Вряд ли в интересах Лилии сейчас вести какую-то двойную игру. — Если ты полагаешь, что Блокада — моих рук дело, то зря. Я тут в такой же ловушке, без поддержки и связи. Но погодите, Лилия твердила про связь с Поясом. Так может, вот в чём причина всего, что творилось на Муне? Причина всей этой проклятой Блокады. — Погоди, ты же здесь тоже одна осталась не просто так? Великая и ужасная Лилия, гроза Корпорации, нарушает старые договорённости, выходя со мной на контакт, только затем, чтобы… попросить у меня помощи? Кора ясно различила, как ей в ответ скрипнули зубы. — Я не прошу у тебя помощи, последнее, что мне бы пришло в голову, так это просить… — Безголовую куклу, послушную марионетку Улисса, по какому-то праву занявшую твоё собственное бывшее тело? Лилия в ответ упрямо дёрнула головой: — Я этого не говорила. — Хорошо, это сказала я. И мы обе знаем, что это правда. Я — та самая марионетка, пусть и не безмозглая. Но сейчас, похоже, мы обе застряли на этой чёртовой Муне. Я не знаю, что у тебя за дела на Поясе, но я хотела бы убраться отсюда не меньше твоего. Однако пока здесь творится весь этот хаос, ситуация будет только продолжать усугубляться. После паузы Лилия кивнула в ответ. И тут до Коры, наконец, дошло. Они вдвоём оказались заперты здесь, наедине с собой. Если это само по себе не было причиной творящейся в куполах анархии, то наверняка могло послужить её дальнейшей эскалации. — Потому, раз уж мы здесь собрались, значит, настала пора нам поговорить и решить то, что между нами осталось неразрешённого. Если бы здесь был Улисс… Лилию в ответ как током дёрнуло. Ничего, потерпит. — …нам бы даже не пришлось решать эту проблему самим. Но я — не он, да и ты, что бы там с тобой не творилось, ты тоже не Лилия Мажинэ. Мы не сможем в одиночку справиться с тем, что здесь творится. Даже для Ромула это было бы непростой задачей. — Что ты предлагаешь? Это было проще осознать, чем произнести слух. — Нам нужно объединиться. Иначе, поодиночке, мы скорее всего сделаем только хуже. Кора с интересом разглядывала тогда игру мысли на её лице. Как сомнение постепенно уступает место уверенности. Другого пути и правда нет. Так что же, Лилия, самый настойчивый противник планов Ромула, ты готова поступиться собственными страхами и объединить свой разум с разумом твоего злейшего врага. Ну, или твоей собственной пугающей тени. И готова ли сама Кора пойти на такой риск? В особенности — сейчас, без контакта с Улиссом, без его на то дозволения? Хотя нет, какая разница. Она и была Улиссом, его эффектором, хранилищем всех его воспоминаний до самого мгновения их последнего расставания. Так в чём же проблема? Проблема была в ней. Кора не верила самозванной Лилии. Потому что до сих пор не забыла тот бой у основания Хрустального шпиля. Она помнила, как тогда боялась. Теперь бояться поздно. Страх — истинный страх — возникает при осознании неизбежности, когда ты в точности знаешь, что будет. Возникает и исчезает, растворяясь по мере приближения причины страха. Они же вдвоём, они тогда и правда не знали, что их ждёт дальше. Им если и стоило бояться, то этой самой зловещей неопределённости. Её так просто отбросить прочь. Достаточно попросту смириться. Им нужно было во что бы то ни стало остановить творящееся на Муне, прекратить хаос Блокады. И они знали, как это сделать. Хуже уже всё равно не будет. Кора и Лилия протянули друг к другу ладони и впервые ощутили это прикосновение. Прошлого и будущего, двух частей некогда целого. Лилия Мажинэ в тот миг на мгновение снова воссоединилась, пусть и в виде слабого эха прежней себя. Когда-то она погибла, исполняя волю Ромула. Сегодня она возродилась вопреки этой воле. Он явно планировал запереть их обеих на Муне, вдали от того, что творилось сейчас в Поясе. Что ж, на этот раз всё пойдёт не по его плану. Бунты утихли в тот же день. Люди перестали носиться с криками между гермопереборками, прекратилась стрельба, начали разбирать баррикады, понемногу возвращалось нормальное жизнеобеспечение и поставки пищи из биореакторов. Спустя полмесяца было восстановлено паромное сообщение со станциями и гало-орбитой. Лилия улетела первым же рейсом, её лицо было черно от нехороших предчувствий. Она уже знала о сходе Цереры с орбиты. Но ещё не понимала, чем всё это кончится. Кора же осталась на Муне, следить за тем, чтобы люди вновь не вцепились друг другу в глотки, теперь, после того, как они с Лилией спели одну на двоих Песню Глубин, она иначе стала смотреть на человечество. Нет, оно не нуждалось в том, чтобы его вели куда-то, тащили за шиворот к великой цели. Но уберечься от ошибок ему самому бывает ой как непросто. И где та тонкая грань между апатичным рабством и абсолютной свободой, где сокрыта тайна чудесного баланса, ведущего к оптимизации всеобщего блага и достижения всеблагого счастья, в этом и состояла главная тайна, главный объект исканий для таких, как Кора. В любом случае, покинуть Муну сейчас, в ожидании грозных событий, приближающихся из дальнего космоса, она не могла. Она справится, обязательно справится. Так и случилось. Когда на Матушку, несмотря на все усилия по коррекции его аномальной орбиты, рухнул первый обломок Цереры, казалось, вся Сол-система пошла вразнос. То, что творилось на Муне во время чёрных дней Блокады, только стократ более бесконтрольно, начало твориться по всей Матушке, по всей Красной, по всем внешним трассам. Кора по-прежнему не знала, что за усилия и в каком объёме предпринимаются повсеместно Ромулом, Соратниками и Корпорацией по минимизации ущерба, но потеря контроля над Муной привела бы к такому каскадному эффекту, который свёл бы любые попытки стабилизации царящей обстановки к нулю. И Кора, не дожидаясь указаний от Улисса, который всё так же сохранял молчание, принялась за дело там, где она была в силах предпринять хоть что-нибудь. Катастрофа Бомбардировки ни на день не задержала восстановление мунных куполов от последствий затяжной Блокады. Предупреждение об угрозе импакта в западном секторе кратера Кабеус люди встретили в абсолютном молчании. Шеренги согнутых в ожидании удара фигур стояли вдоль панорамных стёкол и молча глядели вдаль, не ожидая от грядущего ничего особенного — ни счастливого избавления, ни торжественных поминок. Эти люди научились от Коры главному — стойкому фатализму перед лицом неизбежного. Делай что должно. А завтра наступит вне зависимости от твоих по его поводу пожеланий. Кабеус тоже был восстановлен, став после удара вдвое больше. На это понадобилось два десятка оборотов и невероятные усилия всех промышленных мощностей и человеческого ресурса Муны. К тому моменту, когда на Матушке волна беженцев захлестнула все наименее пострадавшие агломерации и неминуемо выплеснулась за их пределы сначала на низкую орбиту, а потом, несмотря на все усилия со стороны директоратов Большой дюжины, докатилась и до мунных куполов, Кора уже была готова. «Лунар текникс» был согнут её железной волей в бараний рог. Любые попытки вырваться из-под контроля пресекались так жёстко, что старые страшилки о диктате Корпорации канули в Лету. Три из четырёх супердиректоров «Лунар текникс» были найдены мёртвыми в собственных тайных бункерах, построенных в толще плагиоклазовых пород на глубине километра от поверхности. Вся эта секретность, как и толщина внешних стен, им не помогла. Наследники мёртвых быстро выучились на их опыте, предпочитая следовать указаниям, поступавшим словно бы из ниоткуда. Корпорация в этот процесс тоже предпочитала не вмешиваться. Если в первые обороты Кора всё ждала с известной ноткой опасения грядущий десант людей Ромула на Муну, то по истечении известного срока решила для себя, что она и так справляется, а у Соратников есть дела и поважнее её затянувшегося уединения. Улисс, впрочем, периодически выходил на связь, выходил и уходил, даже не заикаясь по поводу их скорого воссоединения. Больше это производило впечатление семейных рождественских сборищ, когда много оборотов как не видевшиеся вживую дальние родственники, натужно улыбаясь на камеру, делятся друг с другом неважными деталями своих посторонних жизней. Улисса волновало только одно — как много теперь знает Лилия, и как долго Кора ещё будет способна продержаться без его, Улисса, подпитки. Кора же предпочитала в ответ помалкивать. Да, держусь. Да, Муна под контролем. Нет, продолжай спокойно заниматься своими делами, Соратник. На этом и расставались. Так тянулись сначала обороты, а потом их набрались десятки. Кора привычно наблюдала, как понемногу растворяется в этих людях вослед иссякающему паразиту. Лилия молчала. Помалкивал и Улисс. Муна сперва пережила последствия Бомбардировки, потом сумела пережить Волну на Красной, с каждым событием гало-орбиту накрывало потоками беженцев и груза гуманитарной помощи на восстановление. Но однажды потоки ледяных глыб со стороны Пояса иссякли, как иссякли и какие бы то ни было новости о затяжной войне Большой дюжины со зловредной Корпорацией у внешних планет. Сол-система словно застыла в ожидании чего-то иного. Новой беды. Новой трагедии. Кора знала, что бесконечно это ожидание длиться не может, что однажды Улисс вернётся. Так в итоге и случилось. И вот теперь она движется по направлению к пассажирскому терминалу в сопровождении двух мекков, такая же невидимая для всех, как и всегда до этого. Полупрозрачная, почти растворяющаяся в воздухе даже для самой себя. Столько оборотов она провела на Муне, настолько прониклась этим несчастным планетоидом, что уже непонятно, кто в чём растворился. Людское море несёт сквозь неё свои обильные воды, она же… скоро она, наконец, покинет этот мир, покинет навсегда, уж это точно неизбежно. Частный катер в корпоративном доке выглядел пустым и безжизненным. Разумеется, она должна была лететь без сопровождения. У того, что случится дальше, не должно быть свидетелей, даже настолько доверенных. Едва заметная перегрузка толкнула Кору в спину, вознося под чёрные небеса. Даже на Церере некогда было ничтожное, едва заметное небо. На Муне ты сразу же оказываешься в черноте космоса, наискось расчерченного навигационными параболами траекторий. «Экспансия», так это называли трассеры. Вблизи мунной гало-орбиты второе значение этого слова подходило ещё больше — не «простор», но «распространение за пределы». Тут до сих пор царило такое оживление, будто за спиной у них не было ни Бомбардировки, ни двух климатических скачков, ни войн, ни болезней. Человечество по-прежнему стремилось куда-то вдаль. Но не сама Кора. Она уже видела перед собой свою сегодняшнюю цель. Чёрный пузырь пустоты, в центре которого пряталось нечто пугающее, то, к чему ни один капитан, будь то даже механический церебр, не решился бы подвести свой крафт. Туда-то ей и следует направляться. По мере приближения орбитальная платформа — а это была она — всё отчётливее приобретала хищные черты военной техники. Слишком утилитарная, слишком угловатая, слишком мощная для привычной тесноты мунной гало-орбиты. Видимо, несмотря на катастрофу на Церере, Ромул всё-таки вернул себе контроль над излучателем и его форками. Иначе как бы этот ребристый монолит смогли доставить на внутренние трассы. Привычный гравитационный манёвр для этой громады чреват неизбежно возникающими приливными силами. Нет, эта штука была доставлена сюда по активной траектории, при достаточно гладком ускорении. Так вот на чём теперь позволял себе перемещаться по Сол-системе Улисс. А ещё платформа молчала. Во всех диапазонах вокруг неё распространялось жуткое, напряжённое радиомолчание. Лишь единственный лазерный луч упирался в корму её катера, угрожающе навязывая траекторию подхода. Её ждали. Спустя час она уже висела, держась за поручень, у раззявленной пасти капсулы биологической защиты. Знакомая история. А за прозрачной гермопереборкой на неё смотрел Улисс. — Вы всё-таки решились? Ответный взгляд был вопросительным. Как странно. Раньше они с Улиссом друг друга понимали с полуслова. Хотя, ничего удивительного, столько времени прошло. Ничего, завтра это будет исправлено. — Я имею в виду аннексию Матушки. — Ах, это. Голос Улисса был безэмоционально-холоден. — Мы больше не заинтересованы в контроле за миром. Нам достаточно контролировать систему. — Ромул счёл, что после Бомбардировки Матушка обречена? — Не в этом дело. Но да, теперь от Земли ничего не зависит. «Земля». Как странно звучит.