И тут он разглядел. Как будто какая-то тёмная полоса набухает за цепочкой кораблей. — Там что-то есть. Франтишек тряхнул головой, переключаясь обратно на обычное зрение. — Как будто волна сюда идёт. Он хватил Машку за запястье и как следует тряхнул. — Ты что-то об этом знаешь? Но та только головой помотала. — Не больше твоего. В нетях молчок. Ни сообщений о подземных толчках, ничего. — Так вот почему собаки сбесились? А, неважно. Надо срочно валить подальше от берега. Если это волна, то… — Франтишек быстро слазил в нети, — у берега она будет двигаться со скоростью до сотни. И здесь она будет минут через десять максимум. Эй! — замахал он отчаянно руками, — уходите с берега! Волна идёт! Рыбаки заулыбались и замахали в ответ, не разбирая его криков. — И что теперь делать? Франтишек сердито обернулся на Машку, ты эту кашу заварила, ты давай и командуй. Но вид у той был скорее растерянный, она как бы сама не верила в собственную прозорливость. — По идее, цунами выше 10 метров бывают редко. Если что, нам достаточно на верхотуру дороги на Мандрем подняться и всё, мы уже в безопасности. — А остальные? Они же ничерта не подозревают! Время тикало, и Франтишек начинал всё больше нервничать. — Если это и правда волна, всем мы не поможем. Кто у нас в нижнем Мандреме из ребят старший? — Из экспатов? Дык Сеня. — Вот ему и звони, пусть собирает, кого может, и все резко дуют наверх. А сама достала свой старомодный планшет и принялась там что-то стучать одним пальцем. Принявший звонок Сеня сонным голосом ответил, что, мол, Ковальский, ты трёхнулся от жары что ли, но байке про волну вроде как поверил, пообещав сделать, что успеет. Поспешно завершив звонок, Франтишек снова обернулся к Машке. Пора было отсюда сматываться. Но Машка всё так же втыкала в планшет, что с них, с пуристок, возьмёшь. — О толчках по-прежнему нигде ни слова. — Ну мало ли, прозевали, волна идёт, надо торопиться! — А взгляни-ка ещё раз на всякий. Франтишек вздохнул, но послушался. Да вот же, смотри… Но смотреть было некуда. Вместо зелёного маркера подключения остался лишь стоп-кадр и отметка о сбое в канале передачи. Э? Франтишек только и успел разглядеть, как мимо них с Машкой в воду рядом с пирсом булькнуло нечто, до омерзения похожее на растопыренные лопасти визора. В следующую секунду за ним последовали и оба их дрона. Догляд за ними на сегодня закончился. Франтишек невольно поёжился. Что бы тут ни творилось, но сегодня он впервые в жизни остался один вне безопасного помещения. Ну как, один, рядом с ним, раскрымши рот, стояла Машка, а на берегу удивлённо голосили рыбаки, но сам по себе факт уже был необычен. — Нети тоже ёк. И правда, Франтишека окружал плотная, почти физически ощутимая информационная тишина. — Ерунда какая-то. Никакой толчок не в состоянии разом обрубить спутниковую связь, да ещё и днём, когда солнечные панели питание дают. — Потом будем разбираться. Надо валить. И тут они рванули так, как никогда до того не бегали, не обращая уже никакого внимания ни на размахивающих руками рыбаков, ни на продолжающих брехать по деревне кабыздохов. Мысль у Франтишека была только об одном — в Гиркарвадо из детей экспатов их было только двое, с теми, что остались в Мэйн-стрит, вроде как всё равно связи больше не было, так что тут уже каждый сам за себя. Свинство, конечно, так рассуждать, корил сам себя Франтишек, забираясь с Машкой на байк, но без связи вся их возможная помощь оказывалась бесполезной — до прихода волны оставались, похоже, считанные минуты, успеть бы самим ноги унести. Электромотор взвыл, набирая обороты, песок полетел из-под колёс, и их байк одним прыжком выскочил на поляну, где когда-то рос баньян. Теперь — на дорогу и го вдоль берега наверх по склону, только ветер в прорезях шлемов засвистел. Странная это история, думал себе Франтишек, не замечая, как всё-таки машинально вцепился в тощую машкину талию. Вот все явно учуяли неладное заранее. Голова болит, собаки лают. Можно сколько угодно рассуждать о том, что животные заранее чуют землетрясения, но они с Машкой, то есть люди — не животные, да и каким таким боком даже самому чуткому слуху деревенской шанечки может почудиться звук далёкого толчка, который больше никто на всей Матушке не услышал? Волна не может взяться из ниоткуда, да и толчок должен был сперва прийти сюда в виде сейсмики, а уже потом прискакала бы запоздалая волна. — Ерунда какая-то. Это первое, что сказал Франтишек, стоило им двоим выбраться на пригорок над ботаническим садом, что поднимался здесь по склону от самого пляжа, огороженного понизу местной речкой-вонючкой. — Да уж понятно, что ерунда. Волны-то и нет. Оба, одышливо утирая стекающий со лба пот, уставились на запад, где привычно раскинулся океан. Действительно, никакой волны оттуда не приближалось. Да и вовсе ничего не приближалось. Франтишек как смог напряг свои бионические гляделки, но без оптики визора ничего внятного разглядеть не смог. Хоть бы бинокль какой, беспомощно оглянулся он. — Но я же всё ясно видел. — Ты видел тёмную полосу. Больше ничего разглядеть с такого расстояния невозможно. — Но это же не может быть совпадением, и полоса эта проклятая, и пропажа связи, и падения дронов. — Не может. Но это всё может быть не результатом причин и следствий, а просто общим итогом чего-то ещё. — Чего-то ещё? Франтишек непонимающе поглядел на Машку. Блинский, в мокрой от пота майке она выглядела капец вызывающе. Что там ему лектор по политкорректности говорил про «ай контакт»? В глаза смотри, короче! — Чего-то ещё, о чём мы не знаем. Да что они вообще знают, таким делом? Тут у них за спиной запел-заулюлюкал звуковой сигнал. Сеня умудрился совершить невозможное. Над ними нависал самый настоящий растабас — десятиместная буханка, раскрашенная во все цвета радуги, из окон которой гроздями свешивались перепуганные детские физиономии. Голов двадцать, не меньше. Вот они наделали делов, если Сеня, после стольких стараний, сейчас услышит от них, что никакой волны в природе нет и опасность миновала, а они с Машкой — два тупых барана… — Слышьте, вы откуда узнали, что они появятся? Они? Какие такие «они»? Франтишек и Машка переглянулись. — Рассказывай по порядку. Ничего такого мы не узнали. — Так вы шагоходы не видели что ли? Чушь какая-то. Далее из мучительных переговоров и путаных пояснений выяснилось вот что. Стоило Сене сбросить звонок Франтишека, как на улице что-то загрохотало — это в самом низу, между пальм в сторону от моря вверх по склону двигались грузные тени тех самых шагоходов. Шли они молча, не сигналя, но не поворотливый шаг то и дело прикладывал их то к пальме, то к забору, то к сараю, после чего на всю округу раздавался очередной гулкий треск орудийного выстрела. Сене хватило единого взгляда, чтобы понять, что и безо всякой волны настала пора делать ноги. Он бросился к гараж, где догнивали своё родительские развалюхи, и недолго думая рванул рукоятки управления того, что лучше выглядело — того самого растабаса. А что, по четыре опорных электромотора с каждого угла, можешь по бетонке колесить, а можешь и на воздушной юбке по реке идти, коли на полную мощность выбрать, так и вовсе взлететь можно, ежели недалеко. Удобный транспорт, а что приметный, так вроде покуда и сойдёт. В общем, собирал Сеня ребят по экспатской тусовке как мог быстро, но совсем всех ты поди собери, тем более что связь пропала почитай с появлением тех самых шагоходов, глушили они её, что ли. — Как вообще можно замьютить спутниковый фид? — И главное зачем? Франтишек, Машка и Сеня посмотрели друг на друга, потом на раззявленные пуговицы мальков в растабасе, потом снова друг на друга. Да, дела.