Неучи. Кто же первым обращается к сановнику? Впрочем, что с них взять. — Как долго нам ещё лететь? — Два часа десять минут, господин генерал-партнёр. — Сообщите мне за пятнадцать минут до посадки, свободны. Нужно себя чем-то занять на эти бесконечные два часа. Усевшись обратно в неудобное кресло, Ма Шэньбин погрузился в «айри». Там все по-прежнему докучливо поздравляли, причём каждый первый считал своим долгом ненавязчиво намекнуть, как много лично он сделал для того, чтобы генерал-партнёр Ма Шэньбин был вотирован в Высший совет, в крайнем случае — как много податель сего совершил трудовых, организационных либо ратных подвигов во славу и к всеобщему удовольствию генерал-партнёра Ма Шэньбина, и не будет ли любезен означенный генерал-партнёр не забыть скромного подателя… Будет, будет. Ма Шэньбин снова начинал злиться. Цао ни ма дэ би, какая же всё это пустая трата времени. Впрочем, время под такое чтение летело и правда незаметно. — Господин генерал-партнёр, скоро посадка, кортеж начал снижение. Ясно. В иллюминаторе уже плыли сухие серые сопки, больше похожие на пейзаж Красной, только, разумеется, цветовая гамма не та. Здесь, посреди материка, ледяной щит окончательно ушёл ниже по склону ещё полвека назад, с тех пор здесь мало что напоминало о былых белоснежных равнинах. Теперь всё вокруг было перекопано траншеями для укладки кабелей, бетонными основаниями скоростных путепроводов, между которых уже вырастали в буквальном смысле как грибы после дождя белоснежные купола лабораторий и жилых корпусов. А вот и основная цель его сюда визита. Цао ни цзуцзун шиба дай. Кажется, Ма Шэньбин вспомнил, что же его заинтересовало во всей этой стройке. Вот это. Пока снижались, Ма Шэньбин не без ноток удивления в голосе отправлял через «айри» запрос за запросом и чем больше закапывался в свои предположения, тем меньше оставалось пространства для сомнений. Субмиллиметровый диапазон, значит. Антарктида, в таком случае — вполне логичное место. Это зачем же вам понадобились холодные газовые облака? Посадку Ма Шэньбин пропустил вовсе, и только осторожное покашливание над ухом привело его в чувство. — Экипажам по местам стоять. Мы здесь надолго не задержимся. Непонимающее хлопанье завитыми ресницами в ответ. Это ты правильно сейчас молчишь, очень верно. Ма Шэньбин поднялся и бодрым строевым шагом двинулся к выходу. — Господин генерал-партнёр желает выйти наружу? Нет, цао ни ма, он сюда так долго летел, чтобы всё время в этой консервной банке просидеть. — Мне предупредить охрану? Вот же неугомонный. — Всем оставаться внутри и за мной не ходить. Местный персонал разогнать. Это ясно? Ма Шэньбин впервые посмотрел балбесу прямо в глаза, и да, он знал, какое впечатление на людей производит его взгляд. Твёрдый, немигающий взгляд кобры перед броском. Дурака словно ветром сдуло. Генерал-партнёр при выходе с благосклонным видом принял от гардеробного лёгкую накидку с капюшоном на манер парки — с меховой оторочкой, искусственной, разумеется, в такие времена живём — после чего решительно шагнул под открытое небо. Подобное требует определённого мужества для корпоративной крысы, усмехнулся про себя Ма Шэньбин, когда ты годами не покидаешь уютных апартаментов на верхних этажах бюрократических башен, поневоле привыкаешь к статичной картинке виртпанелей. В теории, её можно сменить в любой момент, хоть на виды жаркой предзакатной африканской саванны, хоть на горные кряжи Тянь-Шаня, но все предпочитали банальщину реальной панорамы за окном. Утопленные по горло в бесконечной облачности шпили, по ночам залитые огнями. Это там, внизу, царил смог и вечная сырость, «белая» знать современности ценила этот унылый однообразный вид сверху почище всех остальных красот мира. Но над головой-то всё равно потолок. Метал-полимерная плита загораживает тебя от неба. Так что вновь оказаться в фокусе внимания безмолвной голубой линзы — что может быть неприятнее. Но сегодня это волновало Ма Шэньбина в меньшей степени. Ему было необходимо взглянуть собственными глазами, чтобы убедиться… в чём конкретно, он и сам себе не отдавал в том отчёта. И, что не банально, Ма Шэньбин не ошибся в своих ожиданиях. Точнее, реальность превзошла их многократно. Ни одна картинка, ни один виртреал не смог бы передать всей грандиозности открывшегося перед генерал-партнёром вида. Вдоль гладкой антарктической гряды слева направо, насколько хватало глаз, возносились в небеса белоснежные столбы адаптивной фазированной антенной решётки того самого гигагерцового диапазона. Ряд за рядом стометровой высоты махины частой гребёнкой скребли синие небеса, словно бы уже одним своим видом взыскуя с них сокровенных истин. Выходило красиво, конечно, особенно по корпоративным сметам на научную деятельность, но Ма Шэньбина уже было не сбить с мысли — от этого места настолько разило наследием почившей Корпорации, что аж глаза начинали слезиться. — Ну как, впечатляет? Генерал-партнёр постарался хотя бы вот так, спиной, не выдать своего волнения. —Я всё ждал, когда вы здесь объявитесь, генерал-партнёр. Голос говорившего становился громче, шаг за шагом приближая неизбежное. Вдох. Выдох. Держись, ты же не думал, что сможешь избежать этой неминуемой встречи? Когда непрошеный гость всё-таки показался в поле зрения Ма Шэньбина, он почти сумел удержать себя от излишне эмоциональной реакции. На месте не подпрыгивал, руками не махал, сбежать не пытался, но кого он обманывает, его мельчайшие физиологические реакции на стресс, которые не заглушишь никакими нейролептиками, были для пришельца как на ладони. В эту самую секунду его уже раздели, осмотрели, вскрыли, выпотрошили и сложили всё обратно, обтекать смешной и бессмысленной кучей дерьма. Да, перед этой тварью Ма Шэньбин был беспомощен, несмотря на десятилетия спецподготовки, церебральные помпы, наработанные преадаптационные механизмы и десять слоёв лучшей аугментации, доступной сейчас только высшему эшелону корпоративной бюрократии. Рядом с Ма Шэньбином восторженно таращился в небеса некто Ромул, самое опасное существо в этой вселенной. Человек, чья бессердечность и коварство давно стали легендами. Ради исполнения собственных планов Ромул был способен на всё — продать, предать, пойти на любую сделку и нарушить любую клятву. Его ненавидели, по слухам, даже собственные Соратники. Корпоративные войны, проигранные им, были проиграны во многом благодаря тому, что его собственные люди отвернулись от некогда всесильной в собственном могуществе Корпорации, по сути, оставив его одного. Ма Шэньбин твёрдо знал, что все эти обстоятельства Ромула нисколько не смущают. — Зачем вы всё это затеяли? Генерал-партнёрпостарался придать своему вопросу максимальную невинность и, кажется, даже в этом преуспел, потому что широкая улыбка Ромула не поспешила в ответ ни стать ещё лучезарнее, ни внезапно исчезнуть. — Что именно? Указательный палец Ма Шэньбина описал петлю вокруг зенита, как бы очерчивая тем самым всё вокруг. — Ах это. Вы знаете, генерал-партнёр, гигагерцовая радиоастрономия сейчас на подъёме, наши знания о холодных облаках в ближайшей окрестности Сол-систем однажды откроют нам путь к освоению дальнего космоса. — Понятно. Вы собрались в следующий полёт? И вот издевательская улыбка всё-таки стала чуть шире. Опасную игру ты затеял, советник. Именно так обращался Ромул к Ма Шэньбину, когда они встретились впервые. Как давно это было. — Не так скоро, как вам бы хотелось. — Тогда почему? — Мои текущие интересы распространяются на самый край облака Оорта, исследования холодной части гелиопаузы традиционно ведутся в дальнем радиодиапазоне, к тому же апертура именно этого полярного радиотелескопа позволяет быстрее всего достичь прорывных результатов в этой области, так что мой интерес к этой стройке вполне логичен, генерал-партнёр. — А если я начну совать этому строительству палки в колёса? Скажем, по итогам неудачной инспекции? На этот раз — ноль реакции, разве что небольшая искра холодного презрения по итогам пустой бравады. Цао ни ма я, ни черта он не может сделать с этой штукой вокруг. Так или иначе, она будет введена в строй вовремя и в полном объёме. — Член Высшего совета «Янгуан Цзитуань», разумеется, вправе выступать с подобной инициативой. И тут же склонился в церемонном полупоклоне. — А ещё член Высшего совета «Янгуан Цзитуань» планирует незамедлительно включиться в гонку за освоением системы Сатурна. Ма Шэньбин постарался придать собственному голосу максимально угрожающие нотки, но всё равно прозвучало немного как детское хвастовство. И Ромул, разумеется, тут же ещё больше расплылся в улыбке. — Попробуйте. А вдруг получится. И знаете, я всей душой болею за то, чтобы это предприятие «Янгуан» увенчалось всяческим успехом. Ну да, ну да. Ма Шэньбина снова прошиб пот. Способность Ромула заграбастать в собственные руки любые достижения человечества превосходила только его же мстительная жестокость в процессе указанного выше процесса грабастанья. Иногда Ма Шэньбину начинало казаться, что всё бесполезно, и он никогда не сумеет отыграть хотя бы одну фигуру в этой безумной и бессмысленной шахматной партии, в которой все, кроме Ромула, играли не в шахматы, а в поддавки. — А если я скажу, что мало похож на дурака, и это никакой не радиотелескоп? — А что же? Кажется, впервые с начала этого диалога Ромул заинтересовался собеседником. — Вы же неспроста здесь появились. Признавайтесь, излучатель спрятан где-то тут? И тут улыбка Ромула погасла, словно с лязгом захлопнулся стальной капкан, отчего даже тут, посреди Антарктиды, отчётливо похолодало. —Не советую вам со мной играть в эти игры, генерал-партнёр.