Впрочем, Отомн тоже могла быть умнее. Он же, если подумать, по крайней мере ей не врал. Не делал вид, что всё само рассосётся, что «вы вот только тут подпишите и идите жить своей жизнью». Красная планета, бессердечная ты сучка. Не сбежишь с тебя просто так, не скроешься, не даёшь ты никому жизни. Чего же Отомн ждёт, чего тянет? «Красножетонники» и Геспер хотят от неё, в сущности, одного и того же. Чтобы всех сдала и сотрудничала. Но это Геспер тащил её на собственной спине. «Маршиан текникс» лишила её последнего кислорода только за то, что она сразу же не настучала «красножетонникам» про их же сообщение. Что ж, похоже, особого выбора у неё так и так нет. Аугментированная память — штука простая. Её достаточно знать, как активировать, это может быть кодовая последовательность чисел, длинная цитата, например, стихотворение, и тут же на тебя польётся поток давно тобой позабытых знаний, цифр, событий и фактов — не остановишь. А вот в стрессе, под воздействием психоактивных веществ или под принуждением аугментация не в состоянии разобраться в туче роящихся в человеческой голове запутанных сигналов. Идеальное криптохранилище на все случаи жизни. Разрабы так хранили ключи от репозиториев. Но при желании этот способ запомнить, забыть, а потом снова вспомнить нечто важное годился для чего угодно. «Красножетонники» должны думать, что это всё важно. Отомн, не отрываясь, строчила в открытый файл всё то, что он ей в тот раз наговорил. Контакты, псевдонимы, номера ячеек, пароли, коды, криптоключи. Подписав всё это своим личным сертификатом, Отомн отправила всё «красножетонникам». Теперь она точно не отвертится, теперь не удастся снова изображать обычную, ни в чём не повинную разрабку-мидла, которой не повезло оказаться не в то время не в том месте. Но это точно лучше, чем умереть здесь и сейчас. Если так посудить, она выбирает сейчас между анонимным приятелем из интервеба, который ей если и врал, то совсем немного, и анонимными сволочами из разветвлённой системы безопасности «Маршиан текникс», для которых она вовсе никто. Последний код, который выдала Отомн аугментации, она тоже использовала по назначению. Короткий шифрованый пакет на анонимную ноду где-то глубоко в недрах интервеба. Я им всё отправила, как ты сказал. Лисса. Вот и всё. Отомн подтёрла всё за собой, через силу забралась на второй этаж, где по технике безопасности в биокуполах всегда располагалось спальное место — все знают, что углекислота тяжелее воздуха в полтора раза — и легла там, прикрыв глаза. Некоторое время она из последних сил прислушивалась к тому, не шипит ли компрессор тамбура, да так и заснула. Во сне её всё так же тащил на спине усталый мужчина, имени которого она так и не спросила. Его аватара ещё при первом их знакомстве ей показалась знакомой. То ли было, то ли нет — Это дело предрассветных туч. Бесполезный лунный свет Будет прятать в них свой сонный луч. Он запутаться бы рад В ста осях координат И оставить надоевший пост. За обветренным стеклом — Песни обо всём, Но кроме звёзд. XXII. 37. Спящий Перед тем, как задраить внутреннюю переборку, обязательно проверь персональный счётчик. И дело даже не в грядущих проблемах с онкологией, и не в преждевременном прекращении контракта — «Янгуан Цзитуань», конечно, не станет тратиться на доставку твоей тушки в порт приписки, куда проще без особых почестей отправить тебя попутным рудовозом, что отчаливают к Матушке каждые четырнадцать дней. Пофигу, что ты тут раньше времени помрёшь, нона тебе ответственность за дорогущее оборудование. Поля внутри корпуса на «Шугуане» уборочная автоматика обнаруживает чуть не ежедневно. Помечает, подчищает, но где гарантия, что по пути к шлюзу ты не получишь лишнюю дозу? А радиация штука такая, по мозгам даёт первым делом. Ты ещё ничего не почувствовал, а когнитивка уже никакая, даже под транскраниальной стиму-техникой, особенно под ней. А значит ты, даже сам ещё ничего не сообразив, уже недееспособен. Случись чего во время выхода, кто его знает, почему ты вдруг затупил? Пофиг, мороз, как говорим мы, братушки, ты обязан по протоколу перед выходом проследить и отчитаться. Столько-то миллизиверт прижизненная, столько-то — за последние сутки. Впрочем, на этот раз пронесло, всё чисто, какие-то, капли, разумеется, набежали, в системе Юпитера от радиационных полей не избавишься, тут даже сам лёд за бортом фонит так, что только хруст счётчиков раздаётся. Но с небольшими дозами, что всё-таки проникают сквозь защитную оболочку, помогает бороться корпоративная генная инженерия, главное по-крупному не вляпаться. Так, протокол пройден, задраивай люк, одевайся. Это, надо отметить, самый неприятный момент во всём выходе. Стоишь эдакв одних носках, а через переборку от тебя — то, что на Европе называется атмосферой, то есть бодрящая ледяная взвесь из атомарного водорода пополам с водяным паром, плотность которой ничтожна даже в сравнении с дохлым марсианским воздухом. По сути, Европа так мала, что не должна обладать атмосферой вовсе, вакуум и вакуум, но постоянный прогрев приповерхностных слоёв приливным трением со стороны Юпитера вот уже миллиард лет не даёт Европе окончательно смёрзнуться. Зато позволяет быстро и эффективно проморозить тебя насквозь. В чистом вакууме на низкой орбите вокруг Матушки в случае разгерметизации ты скорее высохнешь — немногие пережившие аварийную декомпрессию рассказывали, как весело кипит у тебя во рту твоя собственная слюна, но тут, на экваторе Европы, температура поверхности равна 163 градуса ниже нуля, и даже при давлении в один микропаскаль этого вполне достаточно, чтобы ловко смёрзнуться в аккуратно глазированную человеческую сосульку. Потому давай шустрей, хоп, хоп, ногами вперёд влезаешь в оболочку, потом ужом разворачиваешься, чтобы аккуратно задраить за собой ранец системы жизнеобеспечения, который у тебя заместо двери. А то сколько уже было случаев, датчик показал зелёный свет, дежурный машинально прожамкал подтверждение, автоматика начала декомпрессию и тут уж кто раньше успеет, или оболочка задраиться, или оператор отреагировать на твои матюги в канале. Так, застегнулись. Для порядка сперва подними давление внутри на пару килопаскалей, проследи, не стравливает ли. Следом тут же — проверка уровня углекислоты. Помни о главном — в оболочке почти кубометр воздуха, при желании им можно с горем пополам час дышать даже с пустыми баллонами. Но только при исправно работающем поглотителе цэ-о-два. А вот если они накрылись, считай ты труп, даже если у тебя с собой два под завязку забитых танка найтрокса. Вдох-выдох, ага, вроде держит уровень. Прожимайпедаль выхода и жди, поглядывая на датчики давления, температуры и концентрации, ничего ли не дёрнется без команды. «Дежурная смена, к выходу готов». Они и так всё видят, но для порядка положено. Шипения уже не слышно, только в ушах чуть похрустывает от декомпрессии — как раз выходить все стараются на минимальном давлении, чтобы если что — сразу обнаружить проблему, а не застрять с экстренной декомпрессией в трёхстах метрах от шлюза. А теперь раз, раз, пошёл, пошёл. Вот она, Европа, перед тобой. Тридцать миллионов квадратных километров светло-рыжего ледяного панциря, медленно, с нутряным рокотом и пшиком через трещины и разломы колеблющегося вослед громадине Папы, то восходящего над горизонтом, то снова прячущегося за резко очерченную солнечным светом гребёнку ледяных скал. Вот за этими волнами, называемыми приливными волнами Россби, ты и должен следить. «Шугуан», как и любая фабрика-ретрактор, находится на максимальном удалении от любых хребтов и «веснушек», аккуратно дотягиваясь своими насосами до нижней точки ледяной коры Европы, где температура и давление достаточны, чтобы начинался самый обычный океан, как на Матушке, даже примерно той же солёности, только было тут той воды вдвое больше всех земных океанов, причём растворено в ней на два порядка больше лития, чем содержится во всей земной коре, вместе взятой. За этими немудрящими богатствами — тяжёлыми изотопами водорода и легчайшим изотопом лития трипротоном, которые использовались в ходовых фузионных реакторах последний поколения — сюда и добралась «Янгуан Цзитуань», она же наняла тебя делать грязную работу. Официально, согласно диплому и прочим корочкам, ты полевой гляциолог-астронавт. Если судить по этим документам, твоя задача — изучать криотектонику ледяных спутников и карликовых планет вроде Ганимеда, Европы, Цереры или Энцелада, однако за подобную работу мало платят, а вот за то, чем ты будешь заниматься сегодня — очень даже хорошо. Так что шагай, не мешкай, пока аврора не нагнала. О, местная протонная аврора это занятное явление. Дело в том, что магнитное поле у Европы не стационарное. Оно постоянно вращается вдоль нижних течений подлёдного океана, пока поверхность ледяной коры повернута строго одной стороной к грязно-песчаному флюсу Юпитера. А магнитное поле у Папы чудовищное даже на таком расстоянии, вот при перемыкании силовых линий этих полей — внешнего и местного — и возникает аврора. Красивое зрелище, никаким полярным сияниям Матушки не снилось. Зелёные и синие полосы на фоне черноты неба змеятся от горизонта до горизонта, вспыхивая и угасая. Стой и любуйся. Одна проблема — на открытом пространстве при этом так фонит, что любопытствующий через полчаса быстро и эффективно захлебнётся собственной кровью. Так что за графиком аврор аккуратно следили со спутников и планировали выходы так, чтобы с ними ненароком не пересечься. Вот и сейчас, «айри» даёт тебе полтора часа. Хватит с запасом. Всего и делов, объехать на ровере шесть буёв по периметру «Шугуан», осмотреть визуально, собрать свежие керны образцов с глубины, в случае чего — оповестить дежурную бригаду, после чего вернуться обратно. Так-то гляциологические буи это автономные устройства, с блоками авторемонта, способные самостоятельно выбрать или сменить площадку, а также полностью независимые в смысле получения, обработки, передачи и хранения всей необходимой информации. Но льды Европы штука дико нестабильная и до невозможности предательская, потому тут и выделен целый гляциолог с дипломом для того, чем мог бы заниматься любой бурый лицом от радиации ханец из дежурной бригады, не говоря уже о «смертничках» из команд перехвата отказавших рудовозов. Потому и платят тебе втрое больше, чем остальным. И главное делов-то, подруливаешь, спешиваешся, подключаешь «айри» через внешние порты к оборудованию буя и следуешь себе по схеме сверху вниз. Если чеклист успешно пройден — сразу топай за свежим керном, благо он заранее заготовлен автоматикой при твоём приближении. Главное, ничего не упустить, а не то с тебя потом начальство в головном офисе три шкуры сде… Мелькнувшую у самого края зрения тень заметить было непросто, но ты справляешься. И главное с чего бы тут быть посторонней активности, до ближайшего ретрактора километров тридцать если по прямой, приблизиться к «Шугуан» так, чтобы дежурная бригада просмотрела, попросту невозможно — всё вокруг просвечивается во всевозможных электромагнитных и акустических диапазонах. Однако факт есть факт, небольшого подозрительного движения тебе достаточно, чтобы машинально рухнуть в гору снежной крупы, насыпанной за время работы буровой установкой буя. Если подумать, неплохое укрытие. Среди дежурных смен «Янгуан» на Европе с некоторых пор ходили упорные слухи о череде подозрительных инцидентов. То рудовоз прямо на трассе внезапно замолчит. То подозрительно много сгорит аппаратов спутниковой группировки при очередной эрапции в плазменный тор Ио. То вдруг гляциолог провалится в разлом посреди ровной ледяной коры. Обычная паранойя, подумают некоторые. Подобного рода домыслы бродили в умах ещё во времена парусного мореходства на Матушке, когда вполне объяснимую череду случайных происшествий склонные к мистицизму и просто невежественные умы списывали на разного рода бермудские треугольники, в то время как всё это было легко объяснить обычной активностью пиратов. В двадцать втором веке в пиратов никто не верил. Зато массово верили в злокозненную Корпорацию, и даже среди совершенно неглупых людей можно было легко встретить теоретиков заговора, только и твердивших о том, что замышляет треклятый Ромул. Ты во всю эту чушь, разумеется, не заигрываешься, но инструктаж пройден успешно, и ты падаешь лицом в снег настолько быстро, насколько это позволяет невеликая здешняя гравитация. И ведь не почудилось же! Приподняв лицевой щиток над краем сугроба, ты вновь замечаешь мелькающие тени. Вот теперь точно пора алармировать на «Шугуан». И чем быстрее, тем лучше. «Дежурному персоналу — гляциолог Панарин. Веду вэкадэ, у второго буя обнаружил постороннюю активность, запрашиваю помощь». Тишина. Даже хруста в эфире не слышно. Теперь тебе положено перейти с кодированного сигнала на прямой аналоговый, но ты уже догадываешься, что там будет. Ничего. А тени между тем приближаются. И не то чтобы они особо прятались. Скорее их перемещения выглядели так, как будто неизвестные стараются оставаться незаметными исключительно для возможных наблюдателей со стороны «Шугуан».