Так и есть, направляются к нему. — Уважаемый, простите речь, есть один вопрос, в смысле момент. Тут такое дело, точнее, проблемка... Ансель сделал резкий останавливающий жест, после чего акцентировано покосился в сторону дрона. — Вы видельи́ этот прибор? Йесли вы не прекратите йетот разговор немьедленно, вам придьётся искать другого поверенного, это йясно-о? Кажется, до них дошло. Тот, что поменьше и полысее, засопел носом и поволок другого в сторонку, где они принялись едва слышно переругиваться, временами зыркая в его сторону. Ансель спокойно ждал, пока они выговорятся. Наконец ему надоело. — Вы в курсье, что мойё времья́ оплачьваетсья? Реплика наконец простимулировала парочку на искомые действия. Время Анселя действительно, на московском канцелярите, «оплачивалось» по местным меркам непозволительно. А что, поверенный-экспат нынче дорог. — Пройдёмте, пройдёмте!.. Что-то тут не так. Вроде шло как обычно, но отчего-то Анселю всё больше становилось не по себе. Ладно если эти двое оглоедов просто, что называется, ramsy popootall, совсем другое дело, если тут скрывается какой-то подвох. Пока они шли изгибающимся коридором куда-то в обход шпиля палаццо, Ансель принялся ворошить в памяти детали дела. Кто-то из старожилов местного клана дотянул на аппаратах и переливаниях до пресловутой сотни, после чего местная медицина по обыкновению делала лапки кверху, при этом задирая такой ценник, что даже неслабые прайсы Мегаполиса становились не такими уж заоблачными. Другое дело, что местных в геронтологические центры Мегаполиса, не говоря уже о кратере Кабеус, никто бы не пустил, даже будь у них все деньги стольного Москова. К тому же здешние коновалы не только не умели адекватно производить Третью фазу, но и вообще не давали после достижения, как здесь выражались, dozhitie никаких гарантий, что пациент будет оставаться в сознании. Ну и главное, согласно принятому полвека назад пенсионному кодексу, весь социальный капитал радостного старожила при таком варианте благополучно возвращался администрации, становясь недоступным для наследования. Зная здешние нравы, бодрых babooshkas,благо до столь преклонных по местным меркам лет доживали исключительно они, в таком разрезе живо бы принялись отправлять на тот свет безо всяких церемоний. Удачно передавленный ногтем страждущего родственничка катетер порой творил чудеса, недоступные даже самой продвинутой медицине, но закон благоразумно давал клану несколько альтернатив погуманнее. Можно было просто дождаться естественной смерти, после чего горюющая по безвременной кончине старушки община хоть и оставалась без социалки, зато могла заполучить по внеконкурсу, то есть за взятку, материнский сертификат, что регулярно и делалось, судя по снующим внизу «маленьким императорам», а можно было и продать вакансию другому, более успешному клану за весьма солидное вознаграждение, причём социальный капитал обычно оставался продавцам. Тут важно было угадать со временем передачи прав. Уже завтра они будут стоить куда дешевле. Именно об этом и был сегодняшний праздник мёртвых. Именно об этом гласило число «130». Именно поэтому все так и спешили. — Сюда, пожалуйста. Большое панорамное стекло внешней стены палаццо давало приличный вид на центральный Москов во всём его сером великолепии. Тающие в сыром мареве пентагоны башен и льющийся сверху нескончаемый дождь. Если зажмуриться, можно попробовать представить себя в самом сердце Мегаполиса. Но нам тут некогда жмуриться. Здесь это попросту небезопасно. Наконец, прибыли на место. В просторном помещении собралась изрядная толпа таких же пиджачных. По возрасту все как на подбор — от девяноста и выше, все озабоченные, самим скоро поди сюда, если дотянут. Биотехнологии с каждым годом всё эффективнее, а потому дороже. А без них ты через полгода от банальной подагры будешь просить племянников придушить тебя побыстрее подушкой. В мире, где жизнь стоит таких денег, она моментально становится очень ходовым товаром. И смерть вместе с нею. Что ж, приступим, надо только всех левых разогнать. — Господа, прощью. Шу. Местные твёрдые согласные Анселю никак не желали даваться. Однако призыв возымел действие, в зале осталось по одному представителю сторон плюс адвокаты, которые также спешили зафиксировать сделку стрекочущими под потолком дронами. Ансель ещё раз бегло просмотрел бумаги, так, согласие на эвтаназию по социальным требованиям, договор о передаче сертификата на dozhitie,биопаспорт пациента, ладно, пройдёмте в палату. Пациентом на этот раз оказался мужчина с виду совсем не на сотню, бодренький такой лысоватый мужичок с осоловелыми глазками и слегка не в себе. Можно его понять. Рядом с его креслом помигивали часы, ведущие обратный отсчёт. На них оставалось два часа тридцать пять минут. Пока советники сторон проводили стандартный опрос наследователя «вы подтверждаете, вы уверены, подпишите здесь, а теперь здесь», Ансель молча стоял чуть в сторонке, чтобы не загораживать дрону запись. Палата была убрана какими-то белыми цветами, никогда таких не видел. Видимо, пациент их любил... ну да, любил. Анселя почему-то начало мутить. Какая-то дичь, если вдуматься, человек ещё может жить и жить, но за него уже всё решили, да и сам он, поди, всё для себя решил. Да родись он в Мегаполисе, а не в Москове, глядишь, спокойно бы с пенсионного счёта снял аванс за Третью фазу, ну ладно, в кредит лет на двадцать, а там тебе, глядишь, уже и сто двадцать, и сто сорок. Вот не надо этого, жалость в нашей работе только вредит, чего разнюнился. — Стороны подтверждают легитимность сделки? Грохнули о стол две увесистые круглые печати, прошелестели вензеля подписей, тренькнули баркоды контрольных сумм. Подобное у них тут очень ловко получается, в других частях света искусство полвека лет как вымершее. Ансель чинно проследовал обратно в залу, где уже начинали потихоньку, с уголка, nacrywhatt столы. Праздник же. Теперь его черёд. Подобрав полы мантии, чтобы не забивались под старомодные колёсики кресла, Ансель принялся размашистыми жестами тасовать акты с цитатами из уложения. Не то чтобы подобное требовалось протоколом, все документы он подготовил заранее, только пропуски в формах дозаполнить, но надо же объяснить местным, за что ему вообще платят. Это сюда, это вот сюда, тут красиво промокнуть чернила, тут песочком присыпать, сургучу, сбоку верёвицу с кистью пустить, всё чин по чину. Виртуальные документы, по сути, ничем не хуже старых гроссбухов, да и оформление под стать. Запнулся Ансель на ровном месте. Буквально на долю секунды, а запнулся. Вашу ж мамашу. Чёртова память, годами натренированная запоминать бесконечные индексы да хэши документов,не подвела. Ансель механически продолжал процесс тасования бумажек, чтобы со стороны всё было достоверно, но под мантией уже опять стало сыро и горячо, а шею защекотало. И ведь документы все были в порядке, не подкопаешься, если бы не одно «но». Тот акт осмотра пациента, что ему прислали вчера для камеральной проверки, был с другим номером блока. Тоже подписанный по всем правилам, чин-чинарём, контрольные суммы все на месте. Но документ был другой. Надо что-то решать, причём срочно, но пока тебе в затылок будут дышать пиджачные, ничего не выйдет. — Проститье, гдье здьесь у вас туальет? — Да как обычно, там, по коридору. Вот и славно, подхватившись, хотя и тщательно соблюдая подобающую его позиции вальяжность, Ансель шмыгнул за угол, мигом заперся в кабинке и принялся там листать архив своего «ай-би». Ошибки не было. То-то moozhick молодо выглядит. Решение было принято мгновенно. Ансель потащил через голову мантию, а сам пока дал команду дрону осмотреться. Вроде никого. Отсюда до лифтов в обход центральной оси палаццо метров пятьдесят наверное. Здание общественное, никаких специальных систем блокировки здесь предусмотрено не было. Ну, попробуем сегодня сэкономить на операционных расходах, как говорили в twosovka. Два совка. Смешно. Анселя начала бить нервная дрожь. Ичто самое неприятное — едва заметное же отличие в данных, пропустить такое вообще не проблема. Но теперь эта самая проблема встала перед Анселем во всей своей неприятной красе. Будь перед ним обычный случай мошенничества с социальным капиталом, как тут зачастую бывает, Ансель молча бы вызвал социальную полицию и всех делов, но поглядите вокруг, это же богатый, серьёзный клан, зачем им эти бирюльки. От всей истории резко пасло большими неприятностями, и Анселю они были совершенно не нужны. Без мантии, в белой рубашке и зауженных брючках, он вполне мог сойти за стафф, что бегал тут со скатертями да samovar. Вот, полотенце на руку, так лучше. Главное не попасться на глаза этим милым пузанам, правда? Так, дрон в карман, глазки в пол и пошли-пошли-пошли. У лифтов стоял какой-то ochrannick, но он даже не посмотрел в его сторону, вот и прекрасно. Только когда в лифте привычно заложило уши, Анселю удалось перевести дух. Внизу слишком много народа, они не рискнут там его хватать, слишком много глаз и ушей. Теперь подумаем о главном, что теперь делать. Найти пропавшего razvodyashy физически им будет непросто даже в относительно скромном по размерам Москове, знаем мы разные методы... но, положим, они смогут. Дальше что? Время торопит, проще найти нового, менее привередливого стряпчего. Часы у бедолаги в палате тикают. А там глядишь и... лифт больно ударил по и без того ватным ногам Анселя и остановился. Твари, сообразили. — Прошу вас не делать резких движений. Какие уж тут движения. Судя по доносящему снизу глухому умц-умц, даже до средних уровней палаццо не удалось добраться. Вот попал так попал. Лифт снова двинулся вверх, не желая слушаться его нервных ударов кулаками по сенсорам. Гадёныши. Всё-то у них схвачено. Лифт, однако, до верха не добрался, табло мерно помигивало числом 57, потом всё-таки дзынькнуло и створки распахнулись. — Прошу вас, Ансель, на пару слов. Французский говорившего был таким ровным и безэмоциональным, словно эти слова произносил вокорр. Куда там дворецкому внизу с его чудовищным произношением. Кажется, игры кончились. — Проходите, не беспокойтесь, вам ничего не угрожает. Ему бы угрожало разное, даже уматывай он уже сейчас на своей tachka в сторону от Старого Сити вдоль третьего перегонного радиуса. Ансель сделал пару осторожных шагов, лифт за ним тут же решительно захлопнулся. Никого. Освещение дежурное. Кажется, весь сегодняшний dis-catch сюда не добрался. — С кем имею честь? — Давайте обойдёмся сегодня без имён, но если вам важно, можете называть меня, например, мсье Ру. Очень смешно. Мсье Рыжий. Клоунаду разыгрываем, значит. — И что же вам от меня надо, «мсье Ру»? — Важно не что нужно мне, — рассудительно продолжил голос. — Важно, что нужно вам. Начинается игра в кошки-мышки. Знакомый bazar. — И что же мне нужно? — Благополучно покинуть палаццо и отправиться к себе в апарт-отель, разумеется. Ансель сделал над собой усилие, надо срочно успокоиться. — Ну, допустим. — Прошу вас проследовать прямо по коридору, кабинет 57-24, там будет удобно обговорить все детали. На полу тут же замерцали светящиеся стрелочки смарт-краски. По указанному номеру располагалась обычная офисная переговорка с двумя креслами и столиком, по внешнему стеклу текли плотные струи дождя, делая его почти непрозрачным, Вопреки ожиданиям, Анселя здесь никто не дожидался, во всяком случае во плоти, а вот знакомые документы лежали ровно в том же порядке, что и наверху, намекая на прямое соединение проекторов. В противоположном кресле между тем материализовалась мужская фигура аватары, тоже, наверняка, взятая из стоков, не к чему прицепиться. Ансель остался стоять даже после приглашающего жеста. — Ансель, скажите, какой момент вас настолько смутил в сегодняшнем кейсе, что вы в итоге поспешили оставить высокие договаривающиеся стороны? — Мне не нравится, когда меня держат за дурака. — А конкретнее? — Вам следовало проделать всё тщательнее, «мсье Ру», даже после поверхностного осмотра документов мне не составило труда отыскать экземпляр того, что хранилось на месте текущей медкарточки нашего пациента. А кто-нибудь подотошнее вас расколет вообще на раз-два. Поедете в Kolymah всей khodla. — Вы, я смотрю, поднаторели в местном диалекте, дорогой Ансель. Однако взгляните на документы внимательнее, с ними всё в порядке. Вот дерьмо, быстро работают. Не знай Ансель, куда смотреть, всё было бы идеально. — И тем не менее, подлог мною был обнаружен, дрон уже транслировал все копии в репозиторий, до которого вам не добраться. И если со мно... — Если мы договоримся, никто ни о чём не узнает, и в накладе вы не останетесь.