Вспомнив записку и просьбу девушки, выполнять все указания ночного визитёра, Маркус отбросил набитый ранец обратно в угол и проследовал за своим странным гостем. Выйдя на улицу, они направились в ту часть парка, которая вела к широкому лугу и речке. Идя за провожатым, Фабер всё не сводил глаз с луны. Она была огромной и, казалось, висела над самой землёй. Её необычный красноватый окрас стал ещё более ярким и зловещим. Такое явление он наблюдал впервые в жизни. Вдруг где-то за рекой раздался громкий, протяжный волчий вой. Он лишь усилил и без того жутковатую обстановку. Шагая по узкой тропинке, Фаберу всё время чудились красные вспышки огоньков в глубинах парка. Нависающие ветви деревьев как-то странно дрожали, кренились, качались и скрипели, несмотря на полное отсутствие ветра. А какое-то третье чувство подсказывало мужчине, что они здесь находятся не одни, что их окружили со всех сторон невидимые существа и следуют рядом с ними по пятам, скрываясь за шелестящими высокими кустами. «Но где же Аннабелла? Почему она сама не пришла к нему?» Маркус был так заворожён луной и своими размышлениями, что не заметил, как они вышли из парка на луг. Фигура, за которой он следовал, приподнялась над землёй и, скользя по свету кровавой луны, быстро исчезла за небольшим холмом, откуда мгновенно вынырнула самая настоящая летучая мышь, которая потянув ввысь, исчезла в темноте ночи. До слуха мужчины стал отчётливо доноситься звук барабанов, и этот звук усиливался по мере его приближения к вершине холма. Наконец преодолев подъём, мужчина увидел странную и почти фантастическую картину. Небольшой яр между двумя холмами выглядел так, словно сейчас было лето. Снег с этого небольшого участка исчез полностью, пожухлая трава вновь позеленела, и среди неё зацвело множество красивых полевых цветов, на лепестках которых теперь дрожали алмазные капли ночной росы. Фабер просто не верил своим глазам. Посреди этого волшебного места возвышалось потрясающей красоты небольшое здание. Оно было похоже на часовню или маленький храм: высокое, круглое, с куполообразной крышей, сделанной, словно из хрусталя, и которую держали колонны из необычного розового мрамора. Центр купола венчал маленький бельведер, а вход в храм осуществлялся через портал, украшенный великолепным фронтоном. Вокруг строения под бешеные ритмы музыки кружились в танце прекрасные девы. Их облачение состояло лишь из прозрачных блестящих туник. Огненно-рыжие волосы красавиц доставали им до самых пят, а их безупречные по форме бронзовые тела изгибались в самых сладострастных позах. Протягивая к ночному небу руки, красавицы периодически издавали громкий призывный клич. Сомкнувшись вторым кольцом, вокруг них расположились на земле прекрасные златовласые девы с музыкальными инструментами. Одни из них играли на лирах, другие трясли бубнами, а третьи неистово били в тимпаны. И всё это неподдающееся разумному объяснению действо, проходило под ярким холодным светом гигантской кроваво-красной луны. Неожиданно Фабера подхватил кто-то под руки и, с лёгкостью, приподняв над землёй, понёс по воздуху к возвышающемуся в поле строению. Маркус не пытался сопротивляться, необычное и приятное ощущение полёта захватило его. Когда они оказались возле здания, которое с близкого расстояния выглядело ещё более великолепно, его опустили обратно на землю, где тут же к нему подбежали несколько прекрасных рыжеволосых дев, которые стали незаметно снимать с него всю одежду. Фабер опешил и растерялся, но и на этот раз сопротивляться не стал. Чувство отрешённости и необычайной эйфории волной накрыли его. Он уже не понимал, где и зачем находится. Раздев догола, его моментально облачили в белоснежную тогу. Опоясав её золотым шнурком, девы взяли Маркуса за руки, и повели за собой. Вдруг из темноты стали появляться волки. Их вой давно прекратился, и они, рыча и щёлкая острыми зубами, решили видимо сопроводить идущую к зданию храма процессию. Кольцо музыкантов и танцующих расступилось, и Маркус шагнул на сияющий белый мрамор стереобата. Собравшаяся волчья стая развернулась и опять скрылась в темноте. С крыльца храм казался ещё краше. Фронтон портика был облеплен живописным барельефом, отсылающим в античные времена. На фризе антаблемента имелась надпись, но Фабер не распознал в ней ни одной знакомой буквы. Полукруглый портик входа находился под надёжной охраной огромного воина, одетого в хитон, сверкающую кирасу, и обутого в эндромиды с золотыми крепидами. В руках он держал поводки с тремя большими лохматыми собаками. Глаза псов светились дьявольским огнём, с торчащих клыков стекала обильная слюна, а их озлобленный вид говорил о том, что они в любую секунду готовы разорвать кого угодно. Однако идя между прекрасными девами, Маркус беспрепятственно их миновал и вошёл в храм. Внутри он оказался не менее великолепен, чем снаружи. Стены ослепляли невероятной белизной, выступающие пилястры с вертикальными желобками на фусте излучали яркий, светло-розовый свет. Сводчатый купол сверкал, так же как и снаружи, а в его центре было сделано идеально круглое окно, в которое через бельведер струился лунный свет. Он ниспадал прямо на высокий мраморный алтарь, сделанный в виде ложа. Вокруг алтаря были расставлены длинные свечи из окрашенного в красный цвет воска, а рядом, находилась Аннабелла, одетая в такую же, как и на девах, прозрачную блестящую тунику. Идеальные формы её тела могли свести с ума любого мужчину. Пышные груди с большими тёмными ореолами, округлые бёдра, тёмный треугольник любви и изумительно ровные ноги моментально лишили разума восхищённого ею Фабера. Волосы Аннабеллы были распущены и объёмными волнами ниспадали на плечи и спину, доставая до самых ягодиц. На лице у неё застыла лучезарная улыбка. Девы подвели к ней Маркуса и сомкнулись плотным кольцом вокруг. Только сейчас он заметил, что все рыжеволосые танцовщицы и златовласые исполнительницы музыки, покинули улицу и целой вереницей проследовали в храм следом за ним. Аннабелла протянула к Маркусу свои руки. Он её взял за них. Оба посмотрели друг другу в глаза. Наступила странная тишина. И вдруг, Фабер заметил, что в луче лунного света, протянувшегося от окна в куполе к алтарю, возникла чья-то фигура. Маркусу она почему-то показалась похожей на античную статую богини, созданную рукой Микеланджело: такая же величественная и прекрасная, ослепляющая чистотой своего образа. Только ступившее на постамент божество имело целых три лика, каждое из которых было направлено в свою сторону. Лик, обращённый к Маркусу и Аннабелле, постоянно менялся и имел нечёткие черты. Зато его выразительные глаза пылали красным огнём, и смотреть в них более одной секунды для Маркуса было невыносимо. Излучающее внутренний свет тело божества, покрывал ярко-красный хитон, застёгнутый золотыми фибулами. Несшитые на нём долевые края, обнажающие прекрасные формы тела и идеально ровные ноги, ниспадали красивыми складками. Весь наряд был обшит сверкающей посеребрённой драпировкой. Рук у богини было несколько, но только одну из них она вытянула вперёд, как бы призывая к беспрекословному повиновению перед ней. Аннабелла тут же потянула Маркуса за рукав тоги, прося его последовать её примеру и встать перед богиней на колени. Фабер беспрекословно повиновался, опустив ещё при этом и голову. – О, Великая Богиня, Владычица ночи, Кратеида! – обратилась к ней с выражением Аннабелла. – Я, верная твоя служанка, дочь рождённой от смертной, но проклятой тобой за прелюбодейство Анэйтис, прошу твоего позволения соединиться с этим мужчиной священным брачным союзом. Фабер, стоявший на коленях с опущенной головой, после слов девушки решил снова посмотреть на божество. Он себя чувствовал как во сне и не верил до сих пор, что всё происходящее имеет место быть на самом деле. Его разум не способен был к размышлениям, а тело испытывало невероятную лёгкость. Однако сколько он не пытался приподнять голову, ему это не удалось. Её словно силой кто-то держал. Поэтому, каким образом отреагировало божество на просьбу девушки, он понял лишь из последующей фразы Аннабеллы: – О, спасибо тебе, Владычица ночи, Кратеида! – воскликнула она. – Я так благодарна тебе за твоё прощение. Я рада, что ты поняла меня и позволяешь совершить брачный обряд. Ты прочитала в моём сердце искреннее желание искупить грех своей матери и снять с себя твоё проклятие самой дорогой для меня жертвой. Мужчина почувствовал, как Аннабелла встаёт и тянет его за собой. Он поднялся вслед за ней и обратил свой взор на алтарь. Божество всё ещё находилось там. Теперь он рассмотрел над его головой колыхающиеся пряди золотистых волос. И вдруг ударили литавры, зазвенели бубны, заиграли лиры и окружающие их кольцом девы пустились в пляс. Две из них подбежали к Аннабелле и Маркусу; в их поднятых руках были короны из чистого серебра с торчащими, длинными сверкающими лучами. Девы возложили короны на головы Аннабеллы и Маркуса и, склонившись, вернулись в круг танцующих жриц. Ощутив на голове неприятную тяжесть, Фабер захотел поправить свой головной убор, но Аннабелла крепко взяла его за руки и притянула к себе. Прислонившись к её телу, он почувствовал невероятный прилив мужских сил и увидев пред собой её коралловые уста, словно подставленные для поцелуя, с бешеной страстью прикоснулся к ним своими губами. Девушка ответила ему взаимностью, и они слились в едином порыве. Фаберу показалось, что их поцелуй длился целую вечность, и всё равно, даже несмотря на это, ему не хотелось его прерывать. Однако через пару минут Аннабелла легонько его отстранила, и мужчина был вынужден отступить. Громкие звуки ударных инструментов прекратились, и он вновь увидел двух жриц, поднёсших им теперь по огромному кубку. Аннабелла первой приняла свой кубок, и жестом подтолкнула Фабера принять такой же у второй жрицы. Он забрал из рук рыжеволосой девы кубок и вслед за возлюбленной осушил его. Жидкость была похожа на вино, смешанное с мёдом; сладкая, тягучая и очень тёплая. Напиток сразу ударил Маркусу в голову. Мужчина почувствовал, как пьянеет. Перед глазами всё поплыло, и их стал затягивать серый сонный туман. Вновь заиграла музыка. Теперь он уловил в ней знакомые нотки той мелодии, которую Аннабелла так искусно наигрывала по вечерам на клавесине. Чтобы удержать равновесие и не рухнуть на пол, мужчина выставил руку и на что-то опёрся; по его ощущениям это был холодный каменный алтарь, на который ему тут же стали помогать прилечь. Однако укладывали Маркуса, помимо его воли. Просто собственное тело больше не подчинялось ему. При этом он почувствовал, как кто-то лёгкими прикосновениями снимает с него тогу и оставляет абсолютно нагим. «Странно, ведь здесь только что стояла богиня. Может она удалилась? Да нет же, скорее всего и не было никого. Это очередной сон, только в отличие от предыдущих кошмаров, он прекрасен. Прекрасен». Маркус через силу открыл отяжелевшие веки, и, действительно нашёл себя лежащим на мраморном пьедестале. Над собой он увидел купол и лунный свет, который через секунду заслонила Аннабелла. Девушка без стеснения села на Маркуса и сорвала с себя тунику. Её тело было великолепно. Оно моментально вызвало в нём очередной подъём мужской силы, даже несмотря на окутавший сознание дурман. И хоть веки его опять стали слипаться, телом он полноценно почувствовало её на удивление горячую плоть. Он готов был плыть на этих волнах любви, куда и сколько угодно, лишь бы те ощущения, которые доставляли ему несказанное удовольствие, не прекращались никогда. Даже бой литавр и выкрики танцующих жриц вокруг алтаря, ставшего им так внезапно заменой брачного ложа, больше не мешали ему. И вот, наконец, близится долгожданный пик ещё большего наслаждения и Маркус готов закричать, как вдруг в голову врывается чужой, но всё же немного знакомый голос: – Очнись! Очнись! «Нет, ну зачем! Как же не вовремя!» – пытается отмахнуться от голоса Маркус. Однако тот продолжает настойчиво раздаваться в его голове. Он как опухоль, мешает истинному наслаждению, которому Маркус предаётся с законной женой. Ведь он прошёл с ней обряд венчания. Пусть языческий, но это ж не главное. Он-то никогда не считал себя праведником; жизнь не позволяла. Опять собравшись с силами, Маркус приоткрыл веки, и… О, ужас! Что это!? На нём бьётся в исступлении от любовного наслаждения Аннабелла и держит в своих руках огромный ритуальный кинжал с четырёхгранным лезвием. «Странно, но, зачем он ей?» – мысленно задаёт сам себе вопрос Маркус, и продолжает наблюдать за своей женой. Девушка смотрит вверх, туда, где расположено в куполе храма окно. Божества уже нет, оно исчезло, но от окна тянется всё тот же коридор лунного света, по которому оно спускалось. Аннабелла корчится от накрывающих её волн удовольствия, закатывает периодически глаза, и начинает громко произносить, нечто вроде заклинания: – О, Великая Богиня, Владычица Ночи, Кратеида! Та, чья сила позволяет дарить и отнимать жизнь. Покровительница сильных ветров дующих в темноте и тайн бытия. Та, что с лёгкостью наполняет сердца живых, как страхом, так и отвагой, как ненавистью, так и любовью. Ты способна наделять неведомой магической силой и давать осознавать твоим слугам их истинное предназначение, взамен принесённой тебе жертве, раз в тысячу лет. Я, самая верная твоя служанка, прошу не отбирать той силы, что имею от тебя, и дать мне остаться ламией, поднявшись на ступень выше и срок жизни своей продлить ещё раз на тысячу лет. Пусть обагрится сей алтарь вновь кровью, того, чьё семя я готова сейчас принять. Фабер даже через застлавшую глаза пелену стал вдруг догадываться о своём истинном предназначении. Хоть артикуляция уст Аннабеллы и была невнятной (словно она говорила не на немецком языке) он почему-то прекрасно понял всё без перевода. Но даже осознание всего происходящего и того, что ему неминуемо грозит смерть, не придали его опоенному телу сил, чтобы встать. Он не смог бы сейчас воспротивиться проводимому над ним ритуалу, даже если очень захотел. Страх и ужас мгновенно сменили волшебную эйфорию от удовольствия и объяли всё его естество: от мозжечка до кончика пальцев ног. «Скорее бы конец! Видно я заслужил такую смерть. Да и зачем сопротивляться? Разве я не люблю её? Ведь не каждый мужчина может получить такое удовольствие, как я. А что ещё мне надо? Зачем жить без неё? Зачем сопротивляться? Вот, она уже опускает свой кинжал. Сейчас он пронзит моё сердце». Маркус зажмурился. Однако прошла секунда, другая, и … Ничего! Он уже устал ждать. Тело Аннабеллы почему-то больше не двигается в такт ритуальных барабанов, а как-то странно содрогается. Страшно, но очень хочется посмотреть, что же там происходит, и Маркус опять размыкает веки. Напрасно он думал, что его уже ничем не удивить. Он созерцает Аннабеллу; у неё по-прежнему кинжал, и его остриё действительно было нацелено Маркусу в самое сердце, пока кто-то не схватил её за запястья за секунду до рокового удара и не отвёл её руки в сторону. Но кто это? Мужчина тщетно пытается рассмотреть возникшую рядом с алтарём фигуру. Это женщина. Только она окружена таким ярким ореолом белого света, совсем не похожего на мягкое лунное сияние, что черт её лица почти не видно. Эта женщина оказалась очень сильна, и сколько Аннабелла ей не сопротивлялась, она всё-таки выбила у неё из рук ритуальный кинжал и столкнула её с тела Маркуса. Он даже почувствовал облегчение после этого. Привстав с мраморной плиты, Маркус увидел, как фигура, окружённая белым светом, подлетела к растерянной Аннабелле и, выставив руку, отбросила её ещё дальше; выпустив из ладони мощный пучок энергии, похожий на огненный шар, возникающий перед грозой над полем. При этом лицо Аннабеллы искажала дикая, непередаваемая ненависть и злоба к нападавшей. Прикованная к стене храма Аннабелла, оказалась в ловушке из огненного тумана, окутавшего всё её тело словно коконом, из которого она отчаянно пыталась высвободиться. Златовласые красавицы прекратили играть на своих музыкальных инструментах и вместе с рыжеволосыми танцовщицами, с исступлением и криками, бросились на так внезапно возникший образ неизвестной женщины. Но фигура неизвестной развернулась и жестом руки образовала в пространстве огненную дугу. Врезаясь в это препятствие, жрицы, словно песчаные фигурки разметаемые ураганом, стали превращаться в мелкую блестящую пыль. Вот теперь Маркус разглядел лицо своей спасительницы. Это была Брунгильда! Девушка передвигалась по воздуху стоя на маленьком, клубящемся у неё под ногами розовом облачке. После их последней встречи наряд на ней не изменился, но только теперь он светился ослепляющей белизной. Из-за её спины исходило яркое сияние. Его источник находился в глубинах открытого ею портала, ведущего в потусторонний мир. Фабер сполз с жертвенника и попытался бежать, но его состояние не позволило ему сделать и пары шагов. Голову по-прежнему обволакивал дурман, а тело абсолютно не слушалось. Брунгильда приблизилась и приложила к его темени свою ладонь. С тела Маркуса тут же слетели невидимые оковы; кровь забурлила, мышцы окрепли и появился такой невероятный прилив сил, что ему захотелось свернуть целые горы. – Бегите! Бегите отсюда, как можно скорее! – приказала ему Брунгильда. И на этот раз не мысленно, а вслух. Речь её была текуча и нежна, как у ангела. Маркус бросился к выходу, но лай и грызня собак, охраняющих его, заставили мужчину отпрянуть обратно. Однако в ту же секунду возник луч света, который ударил в злобных псов и в держащего их на поводках воина, мгновенно превратив их в серебряную пыль. Обернувшись, Фабер, как и ожидал, увидел Брунгильду. Освободив ему путь, она стала медленно исчезать. Облако, держащее её светлый образ, понесло девушку обратно в открытый портал, излучающий невероятное свечение, которое могло изливаться только из высшего, неземного мира. Заметив прощальный жест поднятой руки девичьего образа, навсегда уносимого в интенсивный источник ослепительно-белого света, Маркус невольно помахал в ответ, сожалея в душе, что даже не успел поблагодарить Брунгильду за своё чудесное спасение. Выбегая из языческого храма на улицу, он ещё раз обернулся и увидел, что Аннабелла уже почти высвободилась из сковывающего её до сих пор огненно-красного кокона. При этом девушка громко стонала от истязающего её тело пламени, а увидев убегающего Маркуса, стала жалобно умолять его прийти к ней на помощь: – Маркус, любимый мой, освободи меня. Я твоя. Почему же ты не идёшь ко мне? Почему убегаешь? Я ведь обещала тебе, что мы навсегда сегодня воссоединимся. Не бросай меня, ведь я теперь твоя жена. Мужчина замер и сжал кулаки. С одной стороны его действительно тянуло к Аннабелле. Он чувствовал, что по-прежнему любит её. Но с другой стороны, помня то, что сейчас произошло и то, какую на самом деле участь она ему готовила, он хотел бежать без оглядки. – Умоляю тебя, Маркус, помоги мне! Помоги! Ведь ты всё равно не сможешь дальше жить без меня! Ведь я всё равно найду тебя! Всё жалобнее и нежнее становился её голос. Всё слезливее она его уговаривала. В интонации слышались и всхлипы от плача, и боль от страданий, которым она подвергалась, находясь в ловушке. Видно было, что силы действительно покидают её. Однако собрав всю свою последнюю волю, Маркус нашёл в себе мужество вновь отвернуться и всё-таки выбежать из храма на улицу. Луг по-прежнему был залит ярким лунным светом кровавой луны. Побежав в сторону парка, Маркус увидел преследующих его по пятам волков. Их как бритва острые клыки уже клацали у самых ног, когда ему навстречу вдруг выбежал их огромный маститый сородич. Он появился из мрака, словно из преисподней. Перепрыгнув через бегущего мужчину, гигантский волк грозно зарычал и набросился на хищников. Позади мужчины сразу раздался жалобный визг и хриплые предсмертные рыки. Взобравшись на холм, Маркус посмотрел назад. Прямо на склоне происходила кровавая бойня лесных хищников. Их было много, но стоящий посреди собравшейся своры огромный чёрный лохматый волк с лёгкостью разрывал глотки своим собратьям и разбрасывал их тела по сторонам. Наконец, сильно поредев, стая отступила и скрылась в ночи. Их же огромный сородич, так неожиданно вступившийся за человека, облизывая кровавые покусанные бока, пошатываясь, засеменил в сторону парка, бросив напоследок свой взгляд горящих красным огнём глаз на ошеломлённого Маркуса. Мужчина, конечно, был очень благодарен этому зверю, чей странный поступок не поддавался никакому логическому объяснению, но идти к дому сразу следом за ним побоялся. Решив немного выждать пока волк убежит подальше, он ещё раз окинул взором долину. Лунный коридор с холма, казался сотканным из золотых нитей и был похож на гигантскую лестницу или мостик, перекинутый от ночного светила к земле, в котором до сих пор отчётливо вырисовывалась величественная фигура богини. Только теперь она медленно возносилась к себе домой. В мир между мирами. И как только образ богини исчез, созданная ею галерея из лунного света тоже пропала.